Андрей Круз - Хмель и Клондайк
Немного позже заглянула на огонек компания из четырех молоденьких девчонок; они остановились на входе и растерянно оглядели заполненное помещение, но прежде чем успели ретироваться, Иван Грачев взял их в оборот и усадил за стойку. За что ценю помощника – так это за умение ладить с людьми. Я знал нужных людей, а вот Ваня – всех, кто заходил к нам даже время от времени.
– Через полчаса займете любой стол, – пообещал я девчонкам, наполняя бокалы пивом.
Сержанты с интересом поглядывали в сторону бара, но в девицах с первого взгляда угадывались колдуньи из Гимназии, и навязывать им свое общество патрульные не решились. Вот и замечательно – Ивану работы меньше.
Как я и предположил, с окончанием обеда люди начали расходиться, тогда Иван пересадил девчонок за свободный стол и сам остался их развлекать.
Я не стал его одергивать, налил еще полбокала пива и сел у заиндевевшего окна, подсвеченного лучами низкого солнца.
Люблю выпить днем. Нет, серьезно! Возможность выпить в разгар рабочего дня – это некое проявление личной свободы. Напиться на сон грядущий может кто угодно, другое дело спокойно посидеть с пивом засветло. Главное, этим не увлекаться.
Сделав несколько длинных глотков, я вернулся за стойку, вымыл бокал и окликнул помощника:
– Иван, на следующей неделе тебе когда выходные планировать?
Грачев подошел к бару и пожал плечами:
– Да не принципиально, дядь Слав.
– Подмену заранее заказывать надо.
– Подумаю сегодня. Хорошо?
– Хорошо. – Я отпустил его и с опаской взглянул на зашедшего с улицы дружинника. По спине побежали колючие мурашки.
– Хмелев Вячеслав Владимирович? – уточнил молодой парень с одинокими квадратами на петлицах с красным полем.
– Он самый, – настороженно кивнул я. – Чем обязан, товарищ лейтенант?
Дружинник выложил на стойку папку, расстегнул ее и протянул мне листок с написанным от руки телефонным номером.
– Владимир Михайлович просил вас позвонить.
Я с трудом удержался от облегченного вздоха, поднял трубку и пять раз крутанул диск, а когда после длинных гудков на другом конце провода отозвался секретарь, представился и попросил соединить с начальником отдела собственной безопасности.
– Вячеслав Владимирович! – послышался голос Ханина. – Так понимаю, мой человек к вам уже подъехал?
– Подъехал, – подтвердил я.
– Материалы по Мартыненко у него с собой, – произнес тогда Владимир Михайлович, – и лично меня нисколько не интересует, какие у вас планы относительно этого уголовника, но пока не вижу причины идти на должностное преступление, позволяя ознакомиться с документами для служебного доступа постороннему.
– Мы же договорились, нет?
– Договор имеет смысл, когда в его соблюдении заинтересованы обе стороны.
Я беззвучно выругался и спросил:
– Чего вы хотите?
Из трубки под хрип помех послышался довольный смешок.
– У нас тут черный полдень на носу. В клубе намечается бой за чемпионский пояс, а пива осталось впритык. Как думаете, Вячеслав Владимирович, сможете нам посодействовать?
– Дам две кеги, – скрепя сердце решил я залезть в собственный резерв.
– Этого мало.
– И три ящика бутылочного для ценителей.
Ханин хмыкнул и попросил:
– Передайте трубку моему сотруднику.
Тогда я предупредил:
– Литр разливного по рубль двадцать, бутылочного – полтора. И оборот тары не больше десяти дней.
Моего собеседника эти расценки не порадовали.
– Цены задираешь?
– На одну конкретную поставку, – уверил я его. – Пиво оставлял для себя, надо компенсировать хоть часть потерь.
– Договорились, чек привезет экспедитор, – согласился на мои условия Ханин и попросил: – А теперь передай трубку моему сотруднику.
Я протянул трубку лейтенанту. Тот молча выслушал начальника, затем достал из папки тоненькую стопку листов и предупредил:
– У вас пять минут.
Этого времени хватило с избытком. Основное внимание я уделил последнему известному месту жительства Мартыненко и фотографиям анфас и профиль. Список подвигов рядового уголовника меня не интересовал, отметил лишь его принадлежность к Семере – наиболее мощному преступному сообществу Форта.
По истечении пяти минут лейтенант забрал распечатку досье, спрятал ее в папку и слегка подался вперед:
– На словах просили передать, что последнюю неделю он часто появляется в «Берлоге». Пьет по-черному.
Я кивнул, принимая услышанное к сведению, подозвал помощника и предупредил:
– Подъедут с «Западного полюса», выдашь им две кеги из наших запасов и три ящика светлого, любого незарезервированного. Только накладную оформить не забудь. С них – чек на сто шестьдесят пять рублей.
Иван кивнул несколько даже озадаченно, но с расспросами приставать не стал.
– Сейчас отъеду по делам, – сказал я, – вернусь ближе к вечеру. Справишься?
– Не вопрос, – кивнул помощник, украдкой бросив быстрый взгляд на стол с колдуньями.
Я вздохнул и поднялся к себе. Открыл превращенную в бар радиолу, выставил из нее все бутылки, затем вынул дно. В небольшом углублении лежало несколько амулетов, большей частью разряженных боевых, медная бляха оберега от морока и сглаза, россыпь спичечных коробков. Я взял тот, где на боковине было синей ручкой выведено «Друг».
Далеко не все умеют пить правильно, и очень многие из таких персонажей, перебрав, становятся агрессивными. Как на грех, среди дебоширов зачастую встречаются люди, которых крайне нежелательно выволакивать из-за стола и выбрасывать на улицу. Затаив злобу, они обязательно устроят проблемы, им это легко. А вот всего одна маленькая таблетка в пиве делает вас на пару часов лучшими друзьями.
Я подобными вещами никогда не злоупотреблял, но когда подвернулась возможность – не пожалел денег и купил. Жизнь штука непредсказуемая.
Еще взял коробок с маркировкой «Язык». Этот препарат не был сывороткой правды в чистом виде, просто вызывал у людей нестерпимое желание выговориться.
Я предусмотрительный, и у меня очень хороший поставщик химии, сочетание – убойное. Главное, дружинникам с таким добром не попасться, а то Ханин еще на пару кег разведет.
Кинув по одной таблетке в нагрудный карман рубашки, я вернул коробки на место, а прежде чем накрыть потайное отделение доской и составить обратно бутылки, нацепил на мизинец неброское костяное колечко. В кольце никакого криминала не было, заключенное в него заклинание не отводило взглядов от владельца, лишь делало его менее заметным. Внимательного человека столь примитивной штукой было не провести, но люди в состоянии алкогольного опьянения редко когда могут похвастаться хорошей наблюдательностью.
Заодно переоделся, поменяв карго-штаны на джинсы, а куртку на серую фуфайку. Натянул лыжную шапочку, посмотрелся в зеркало и остался увиденным доволен. Худой, небритый, недобрый. В «Берлоге» таких – через одного. Никто второй раз и не взглянет.
«Берлогой» именовался самый популярный на Северной окраине кабак. Ходили разные истории об его прежнем хозяине, сходились все лишь в одном – с его бесследным исчезновением дело было нечисто. Следующие несколько лет питейное заведение переходило из рук в руки, пока в итоге не оказалось под контролем Семеры.
Вопреки пессимистичным прогнозам бандиты оказались не худшими владельцами и даже расширили «Берлогу», восстановив разрушенный в незапамятные времена первый этаж и надстроив второй. До того кабак располагался в подвальном помещении.
Выйдя на задний двор, я немного поколебался, но все же поехал в «Берлогу» на «буханке», а поскольку Северная окраина была местом не самым спокойным, рисковать транспортным средством не стал и, плюнув на конспирацию, загнал УАЗ на парковку перед баром. Сыпавший с неба снежок совсем запорошил скучавший там в одиночестве угловатый американский внедорожник из тех, что привозил в город Платон.
Заперев кабину, я со скептической ухмылкой взглянул на вывеску питейного заведения с неказистым белым медведем и решительным толчком распахнул дверь. Ни подниматься на второй этаж, где располагались приватные кабинеты, ни проходить к бильярдным столам не стал и сразу по узенькой лесенке спустился в подвал. В небольшом закутке, где некогда располагалась курилка, ныне обустроили гардероб, но я прошел мимо, только стянул с головы шапку и расстегнул фуфайку.
Стоять в дверях, мозоля людям глаза, показалось не лучшей идеей, сразу направился к бару и взял бутылку водки – запечатанную, что было хоть какой-то гарантией качества, – пару бутербродов и кувшинчик подозрительного на вид томатного сока. Заплатил за все это три пятьдесят и внимательно оглядел собравшуюся в полутемном зале публику.
