Владимир Васильев - Время инверсий
– Когда вырасту? – мрачно уточнил Швед.
– Нет, раньше.
– Благодарю за предсказание, – пробурчал Швед. – Привет Завулону.
Юрий, уже взявшись за рукоятку дверей «Инфинити», обернулся с легким удивлением.
– Хм… Передам! – ухмыльнулся он. – Бывай, Темный!
А потом сел в машину и уехал. Швед остался на тротуаре совершенно один. За спиной у него валялись на асфальте сокрушенные ворота, а еще чуть дальше стоял дом, в котором осталось множество сокрушенных дверей.
– Н-да, – вздохнул Швед, с тоской глядя вслед уносящемуся «Инфинити». – Только разбитого корыта не хватает.
Он нерешительно потоптался на месте. По логике вещей, ему нужно было перейти улицу и ловить машину. Но что-то его держало. Что-то сидящее в памяти и не пускающее отсюда. Швед пытался сообразить – что именно? Что он забыл? Что может и должен еще сделать здесь?
Пошариться по дому? Скорее всего нет смысла. Раз Совиная Голова не стал тщательно осматривать дом, значит, ловить тут точно нечего. Разве что ноутбуки умыкнуть, уж больно хороши, заразы, но думается, что чужаки их не бросили, с собой прихватили – в кабинете начальника много чего со вчерашнего дня поубавилось, это Швед заметил еще на пороге.
Что же не дает покоя?
Швед некоторое время созерцал дом, надеясь, что взгляд за что-нибудь зацепится и соображалка сработает. На дом, потом на флигель.
А потом он медленно повернулся к дому на противоположной стороне улицы. К дальней его части, где покатую крышу венчало нечто вроде беседочки-ротондочки – восемь колонн, увенчанных изящным колпаком и вонзенным в киевское небо тоненьким шпилем.
Вчерашняя картинка в Сумраке опять возникла перед глазами – серый-серый мир и единственное цветное пятно – лиловое – где-то там, наверху, в беседочке.
У Шведа даже дух перехватило. Он остро почувствовал: туда непременно надо подняться. Просто подняться – и поглядеть. Теперь даже начало казаться, будто во время прошлых визитов сюда, включая и самую первую разведку на колесах, то и дело возникало ощущение взгляда в спину, который раньше непонятно откуда мог быть брошен, а теперь совершенно понятно откуда – из этой самой беседочки. Если эти чужаки, кем бы они ни оказались, такие ушлые, почему бы им не оборудовать наблюдательный пункт в этой самой беседочке? Если они опасались непрошеных гостей в лице магов Иных. А они, судя по словам Совиной Головы, опасались, раз сочли за благо молниеносно собрать манатки, прихватить даже труп убитого ими парня из лабораторий Дневного Дозора и исчезнуть.
Швед, лишь слегка отвлекаясь на дорожное движение, перешел через улицу и направился к дому с беседкой. Потом пошел вдоль него.
Напротив беседки он задержался, встал, задрав голову, и какое-то время просто смотрел.
На срезе крыши чуть ниже беседочки виднелась надпись из отдельных прикрепленных к дому букв «Київенерго» и под ней еще одна, помельче, на цельной полосе, снизу плохо различимая. Чуть левее раскорячилась стилизованная несимметричная искра. Двери в крайний подъезд располагались точно под башенкой.
Швед решительно направился к ним. Конечно же, двери были заперты – двадцать первый век, эпоха домофонов, но для Иного разве это преграда?
В подъезде, на лестницах и лестничных клетках чистенько, даже цветы в вазах по стенам кое-где развешаны.
Шаги Шведа отдавались легким, быстро гаснущим эхом.
Ход с верхнего этажа на чердак был забран сварной металлической решеткой, а такая же решетчатая дверь пребывала под охраной висячего замка, весьма внушительного на вид. Швед уже хотел вторично нырнуть в Сумрак и миновать препятствие, но что-то заставило его сначала проверить замок.
Так и есть: замок только с виду заперт, а на деле дужка просто вставлена в паз и довольно легко освобождается.
«Что ж, – подумал Швед философски. – Как минимум я знаю, что кто-то сюда периодически наведывается. Вон замок какой блестящий – ни пылинки».
Он поднялся по узкой лесенке и толкнул еще одну дверь. Крохотный предбанничек – и наклонная, как из деревенского погреба, дверь на крышу, на маленькую площадку перед беседкой.
Осторожно умостив откинутую дверь на черепице, Швед выбрался на площадку, затем протиснулся между колонн.
Вид сверху открывался очень симпатичный. Правда, дом номер восемь был виден неважно, мешали пышные деревья, но зато подходы к нему, особенно тротуар, просматривались прекрасно, хоть снайпера сажай.
Швед выглянул из-за одной колонны, из-за другой. Потом внимательно изучил внутренность беседки – люди сюда, безусловно, наведывались, но нечасто. Вон на полу беседки сора сколько скопилось… Да и на площадочке перед лазом на лестницу немногим меньше.
И все. Больше Швед не отыскал и не заметил ничего необычного. Но что-то же привело его сюда?
Он упрямо принялся искать снова – заглядывал за колонны, трогал руками ажурную оградку, заглянул за дверь – не прячется ли под ней что-нибудь? Пряталось, но высохший голубиный помет Шведу был решительно неинтересен.
Нашел он, когда уже окончательно разочаровался и решил уходить. Как раз закрывал наружную дверь и едва не наступил на это.
Оно лежало на третьей сверху ступеньке, в самом уголке, не вдруг и заметишь.
Сначала Швед решил, что это оброненная кем-то зажигалка. Потом решил – нет, не те пропорции. Потом вспомнил всякие почти квадратные Zippo, в которых, как любой некурящий, практически не разбирался, и решил, что пропорции еще ни о чем не говорят.
Потрогал ногой, самым носком, с опаской, словно найденная вещица могла его ужалить. Потом присел и пару раз коснулся ногтем указательного пальца. И только потом подобрал.
Это и впрямь немного походило на зажигалку – блестящий, словно хромированный кирпичик размером чуть побольше спичечного коробка. Еще это было немного похоже на фонарик: с одного торца матово-черное круглое пятно, а на плоской стороне – рельефная кнопка, в отличие от остальной поверхности не гладкая, а шероховатая.
И все, ни откидной крышечки, как у Zippo, ни рисочки больше, ни щелки. Гладкий металл, пятно на торце и кнопка.
– Ну и кто я буду, если не поэкспериментирую? – тихо сказал Швед, вздохнул и наскоро создал вокруг себя самый мощный кокон, на какой был способен. Наружу выступал лишь загадочный «фонарик», да и то не весь – только верхняя часть с пятнышком на торце.
Затаив дыхание, Швед нажал на кнопку.
Секунды две ничего не происходило, а потом в предбанничке вдруг сгустились лиловые сумерки. А еще секунду спустя Швед оказался где-то НЕ ЗДЕСЬ.
Это НЕ ЗДЕСЬ он почувствовал до того отчетливо, что ни на миг не усомнился в истинности своих ощущений. Он пребывал в чужом мире, так и никак иначе, и это не был Сумрак – по крайней мере не первые его два слоя. Не был это тем более и обычный мир – пропал и тесный предбанничек, и дом с беседочкой, похоже, тоже пропал. Швед стоял, по-прежнему обернутый почти невидимым коконом, посреди плоской равнины, поросшей низкой и редкой травой. Над головой нависало небо темно-фиолетового цвета – близко, рукой достанешь. По горизонтали видимость была неважная – метров двадцать, вряд ли больше, дальше все заволакивалось неясной дымкой под цвет неба. А еще – и это крайне не понравилось Шведу – там, в этой дымке, шныряли стремительные, чуть более темные, чем все, что их окружало, тени. Не прошло и десяти секунд, как одна тень оборвала стремительный полет сквозь лиловые сумерки, застыла, словно присматриваясь к Шведу (а возможно, и принюхиваясь – кто ее разберет?), а затем стала медленно приближаться.
У Шведа неистово заколотилось сердце. Конечно, он испугался – кто бы не испугался на его месте? Но головы не потерял – это был холодный и хорошо контролируемый испуг Иного в чужом и незнакомом мире. Единственное разумное, что напрашивалось, – это отпустить кнопку, и Швед отпустил ее.
Чужой мир тотчас схлопнулся; Швед обнаружил себя в предбанничке, на чердаке, у ступенек, ведущих на крышу и к беседке. В последний миг ему показалось, что тень изо всех сил рванулась к нему с нарастающим низким звуком, не ассоциирующимся ни с чем, кроме смертельной угрозы, но схватить или как-то еще повредить Шведу не успела и осталась НЕ ЗДЕСЬ, а Швед мгновением раньше успел вывалиться в свой привычный мир.
Над «фонариком» медленно гасло фиолетовое сияние, таяло, словно ледышка в горячем чае.
Швед ощутил, как по спине под футболкой стекают прохладные струйки пота.
– Елки-палки, – тихо сказал он и осторожно убрал палец с кнопки.
Почему-то Швед был уверен: эта штуковина, если не трогать кнопку, неопасна. Уверенность была иррациональная, ничем разумным не объяснимая, но Швед отчего-то знал: именно так оно и есть.
«Пойду-ка я отсюда», – подумал он озабоченно и, не выпуская «фонарик» из руки, спустился к решетчатой двери на площадку верхнего этажа, а потом и ниже.
Выйдя на улицу, Швед торопливо дошагал до дороги и вдруг осознал, что ему совершенно не хочется пользоваться магией. И неявное ощущение взгляда в спину тоже присутствовало. Почему-то казалось: только уйди в Сумрак, только сотвори заклинание, и эти, которые НЕ ЗДЕСЬ, непременно об этом узнают и…
