Саманта Шеннон - Каста мимов
Я послонялась по окрестностям: Нилс-Ярд, Слингсби-плейс, Шафтсбери-авеню. Элизы нигде не было. Мне понадобилось не больше минуты, чтобы добраться до логова. Мастерская тоже пустовала. Странно… Может, Элиза уже вернулась на рынок?
Заперев парадную дверь, я залезла под душ, потом надела ночную рубашку. Обработала рану, взяла нож.
Все мои деньги, накопленные за годы службы у Джексона, хранились в матрасе. Чуть надпоров шов, я вытащила пачку купюр и тщательно пересчитала. Мало, очень мало. Если повезет, хватит на комнатушку в когорте VI – это максимум. Джекс платит неплохо, но не настолько, чтобы его подчиненные вдруг обрели финансовую независимость. Как говорится, от греха подальше. Половина заработка у нас улетала на всякие хозяйственные мелочи. На наши кровные оплачивались курьеры, фантомы, оборудование и прочее. Дополнительный приработок Джекс тоже забирал, чтобы после поделить на всех.
Похоже, у меня нет другого выбора, как остаться. С такими деньгами далеко не уедешь.
Души покойных художников перекочевали из мастерской к моей двери и вопросительно замерли на пороге.
– Питер, твой шедевр продан, – заверила я. – И твой, Рашель, тоже.
Эфир задрожал.
– Не волнуйся, Фил. Твой непременно купят. Ты у нас штучный товар.
Фантом источал сомнения. Филипп всегда отличался склонностью к меланхолии.
Троица еще немного покружила, привлеченная моей аурой, но я решительно выпроводила ее обратно в мастерскую. В отсутствие Элизы бедняги места себе не находили.
За окном сгущались сумерки. Я потушила везде свет, задернула шторы, проверила рамы и со спокойной совестью растянулась под одеялом.
Наверху у Даники, по обыкновению, царила тишина. Ее нарушали лишь звуки «Элегии» Форе, доносящиеся из комнаты Джексона. Мне вдруг вспомнился поигрыватель в резиденции «Магдален». Вспомнилось, как Страж сидел перед камином с бокалом вина, погрузившись в ему одному ведомые мысли. Вспомнилось нежное прикосновение его рук к ране на моей щеке. Те же руки на органе. Пальцы, ласково скользящие по моим губам в тот памятный вечер в «Гилдхолле».
Я резко открыла глаза и уставилась в потолок.
Все, хватит лирики!
Потянувшись к полке, я включила «Волшебный фонарь». Внутри была пластина, поставленная еще в день моего похищения. Я направила луч вверх, и вскоре на потолке заалело маковое поле. Джекс всегда ставил этот слайд для моих «странствий». Изображение было настолько реалистичным, что казалось явью. С потолка открывался путь в лабиринт. Словно земная ось, накренившись, погружала меня в глубины собственного сознания.
Но мой лабиринт разительно переменился с тех пор. Маковое поле осталось в прошлом.
Порывшись в коробке, я выбрала пластину, которую показывал Джекс, когда в семнадцать лет у меня вдруг проснулся интерес к истории Сайена. Это была старая, раскрашенная вручную фотография. Надпись внизу гласила: «Оксфорд после разрушительного пожара, сентябрь 1859». Настроив объектив, я увидела до боли знакомый пейзаж.
Улицы тонули в клубах черного дыма. Ярким пламенем были объяты башни. Как в преисподней.
Наконец мне удалось уснуть, а над моей головой занимался огнем Шиол I.
8
Акр Дьявола
– Пейдж, проснись.
Только не это! Для ночной побудки еще слишком рано. Меня вдруг бросило в жар. Я заворочалась, перевернулась на спину.
– Страж?
В ответ послышалось деликатное покашливание.
Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Джекса.
– Нет, соня. Кошмар закончился. Ты дома. – Его дыхание отдавало чем-то странным, но запах заглушала смесь белого «Мекса» и табака. – Во сколько ты вернулась, милая?
Спросонья я не сразу сообразила, о чем речь, но вскоре опомнилась.
– В пять, как и договаривались.
– Элизу видела?
– Нет. А который час?
– Почти восемь. И на рынке она не появлялась… – Джекс выпрямился. – Ладно, поспи. Если будут новости, разбужу. – Он вышел, плотно затворив дверь.
Я моментально вырубилась, а очнулась в полной темноте от криков. Препирались двое.
Я зажгла лампу и подобралась, готовая в любой момент бежать в укрытие.
– …Законченная эгоистка! Из-за нее нас…
Голос принадлежал Надин. Я посидела, вслушиваясь, но не уловила в ее словах паники, только злость и раздражение.
Звуки ссоры привели меня на первый этаж. Там были Надин и Зик, по-прежнему в парадных одеяниях. В уголке скорчилась Элиза, ее золотистые кудри свалялись в паклю, веки припухли.
– В чем дело? – испугалась я.
– Спроси ее! – рявкнула Надин. На левой щеке у нее наливался синяк. – Вперед!
Элиза старательно избегала моего взгляда. Даже Зик смотрел на нее с нескрываемой злобой. Его нижняя губа походила на лопнувшую виноградину.
– На рынок заявился Гектор со своей шайкой. Все пьяные в дым. Начал спрашивать про картины. Подлетели еще четверо, стали говорить, что мы торгуем липой. – Зик поморщился и машинально схватился за ребра. – Короче говоря, Гектор конфисковал Шампаня, якобы на экспертизу. Другой товар тоже отняли. Мы пытались им помешать, но…
– У вас не было шансов. Двое против девяти, – успокоила я, хотя на душе кошки скребли.
Ситуация складывалась щекотливая. Филипп совсем скиснет, когда узнает, что его картину украли. Но это полбеды. Вот если покупатели обнаружат подделку!.. Картины мы старались продавать либо контрабандистам, которые чихать хотели на их подлинность, либо приезжим. Если нас разоблачат, Джекс будет в ярости.
– Простите, – прошелестела Элиза, норовя упасть в обморок. – Я так виновата перед вами обоими. Просто мне очень хотелось спать.
– Могла бы и предупредить, чтобы мы сворачивались. Но ты даже не соизволила позвонить. Из-за тебя нас избили. А потом являешься сюда полдесятого и удивляешься, что тебе не дают поспать.
– Стоп, – перебила я. – Элиза, где тебя носило все это время?
– Спала. На улице, – нехотя призналась та.
Дрыхнуть на улице – это совсем не в стиле Элизы.
– Где именно? Я проверила окрестности.
– На Гудвинс-Корт. Сама не пойму, как там очутилась.
– Врешь! – взвилась Надин и ткнула пальцем в Зика. – Знаешь что? Мне плевать, где ты была и что делала, но ему по твоей милости сломали ребра. Кто будет с этим разбираться?
Все взгляды устремились в мою сторону. В отсутствие Джекса все его полномочия автоматически переходили ко мне, включая право наказывать виновных.
– Элиза, – внушительно проговорила я, – тебе дали возможность поспать в перерыве. Понимаю, два часа – это очень мало, особенно после затяжного транса, но ты должна была вернуться на рынок, чтобы Зик и Надин спокойно ушли. Лучше выдержать гнев Джексона, чем потерять клиентов.
В свои двадцать три года Элиза могла послать меня, малолетку, куда подальше, но она трепетно относилась к моему положению в Синдикате.
– Прости, Пейдж.
В ее голосе было столько отчаяния, что у меня не хватило духу и дальше читать нотации.
– Все, тема закрыта, – объявила я, но, видя, как Надин изменилась в лице, добавила: – Перестань. Ну уснул человек, бывает. Как прикажешь поступить? Прикончить ее?
– Вот уж не знаю. Ты у нас подельница, прими меры. Нас, значит, отлупили до полусмерти, а ей как с гуся вода?
– Гектор пристал к вам только потому, что он идиот, жалкое подобие темного владыки. Рано или поздно его прикончат свои же. Элизе вообще не стоило появляться на рынке, это во-первых. А во-вторых, украли картину, над которой она билась столько времени. По-моему, с нее достаточно.
– Упахалась, бедная! Знай себе сиди в трансе, а несчастному Филиппу отдуваться.
– Ты, что ли, надрываешься со скрипочкой? – набросилась на нее Элиза. – Тоже мне подвиг. Да на такое любой невидец способен. Какой от тебя прок, Надин? Не сегодня завтра Джекс вышвырнет тебя, как тогда запоешь?
– Зато я все делаю своими руками, мисс кукловод.
– Да я приношу Джексу основную прибыль!
– Это Питер приносит прибыль. Рашель приносит. Филипп…
– Тебя вообще держат только из-за брата, – раскрасневшись, выпалила Элиза. – Сначала Джекс даже не хотел тебя брать.
– Довольно! – рявкнула я.
Элиза громко всхлипывала и накручивала на палец растрепанную прядь. Надин застыла как громом пораженная.
– Вот именно, довольно! – раздался властный голос.
На пороге стоял Джексон с мертвенно-бледным лицом. Даже белки глаз посветлели.
– А теперь объясните, что здесь происходит?
Я выступила вперед, заслонив собой Элизу.
– Все в порядке, проблема решена.
– Что за проблема, позволь полюбопытствовать?
И тут Надин прорвало:
– Элиза нас кинула, товар украли, у Зика сломано ребро. Много ты нарешала, Махоуни!
– Тебе бы в НКО работать, – холодно парировала я, – как раз твой формат. Насчет перелома Ник что-нибудь придумает, но нельзя наказывать человека за то, что он устал.
– Я сам разберусь, Пейдж. Спасибо. – Джекс повернулся к Элизе. – Что скажешь в свое оправдание?
