Юрий Иванович - Обладатель
– Почему сопливых? – возмутилась актриса. – И что это за…
– Да потому, что носики им вытереть в такой многодетной семье будет некогда, – не совсем вежливо перебил даму партнёр. – Но меня поражает, что ты не возразила против очага. Неужели надоело сниматься в кино?
– Одно другому не помеха! – сказала Ольга и продолжила сердито: – И что это за вульгарное обращение ко мне ругательным словом?
– «Су махестад», что ли? Ха! Так это в переводе с испанского обозначает «ваше величество!» Неужели не знала?
– Как же! Только что вспомнила…
– А по поводу начинки: только тебе и только в твоё очаровательное ушко! Там было пол чайной ложки простейшего соуса, состоящего пополам из горчицы и майонеза… – И, не делая паузы, продолжил шептать совсем другое, касаясь губами нежной розовой мочки: – Естественно, что если украсить твоё ушко взбитыми сливками и посыпать сахарной пудрой, то всё равно оно не станет более сладким и более соблазнительным, чем сейчас. Так и хочется ощутить его бархатистую нежность у себя во рту и облизывать, кусать, насыщаться…
Кажется, Ольгу проняло. Потому что она перестала сердиться, позволила прижать ее к себе сильней и надолго умолкла, слушая, как кавалер шепчет дифирамбы вперемежку с кулинарными рецептами и словами на иностранных языках.
И только при пятом танце, следующем без перерыва, она вдруг отстранилась и, глядя прямо в глаза Ивану, спросила:
– А ты хоть соображаешь, что вытворил прошлой ночью?
– Ещё бы! – воскликнул лишенец и не погнушался приврать: – Я практически до утра так и не уснул. Хорошо, что сегодня днём бездельничал и чуточку вздремнул. Но для моего поступка были две уважительные причины.
Судя по глубокому вздоху и весьма изменившемуся взгляду, его уже простили, но вопрос всё-таки последовал:
– Какие причины?
– Первая: ты меня очень с первого взгляда испугалась, поняла, что я могу тебя задушить в порыве страсти, а то и…
– С этим всё понятно! А вторая?
– Ну, о второй ты и сама могла догадаться. Проще не бывает. Это у меня на лбу написано. Мне претит заниматься… м-м… этим, когда в квартире есть кто-то ещё. Это меня зажимает, нервирует, лишает кое-какой способности… ну, ты понимаешь…
Она недоверчиво помотала головой, удивлённо подвигала бровями и даже игриво хмыкнула:
– Ах, какой нежный и ранимый! Кто бы мог подумать? С виду самый простой, ничем не примечательный мужчина. И надпись у тебя на лбу стёрлась, ничего не разобрать…
Так они и беседовали ещё несколько танцев, не реагируя на приглашения сотрапезников вернуться за стол. Наконец Базальт не выдержал и не совсем вежливо выключил музыку. Но пара так и осталась стоять в обнимку, и Ольга поспешно прошептала:
– У меня дома никого нет. Могу тебя пригласить, но с одним условием: ты нигде от меня закрываться не станешь! Идёт?
– А если я тебя не устрою в дальнейшем, ты меня не вышвырнешь среди ночи на улицу?
– Обещаю, что нет.
– Тогда и я обещаю не закрываться. Даже простыней…
– Через полчаса будь готов к уходу!
Застолье вроде как стало набирать новые обороты, тем более что роль тамады взял на себя несколько захмелевший Илья Степанович. Но ещё не дошли до десерта, как Снежная королева встала и безапелляционно заявила:
– Мне пора! Ванюша, проводи меня.
Естественно, что все были несколько шокированы таким уходом, но никакие уговоры, восклицания и дружеские укоры не помогли. Попрощалась со всеми быстро, даже скомканно, подставила плечи под шубку и вышла из квартиры. Понятное дело, что Загралов поспешил за ней, подхватив на ходу свою куртку.
Ещё не дойдя до лифта, девушка стала кому-то звонить, а когда послышался ответ, сказала:
– Славик, подъезжай к подъезду! – и выключила телефон.
– А кто это? – вырвалось у кавалера.
– Водитель. Сегодня отец выделил личную машину.
– А-а-а… ты живёшь с родителями? – Иван такому только обрадовался бы: отличная причина вести себя паинькой и скрыть свою мужскую несостоятельность.
Увы, его быстро разочаровали:
– У меня своя квартира, с отличной звукоизоляцией. Так что не переживай, всё будет как в деревне.
– Мм? А как там, в деревне?
Пряча фривольный блеск в глазах за опущенными ресницами, красавица многозначительно усмехнулась:
– Да как обычно: и покосы сделаны, и коровы подоены.
Почти рядом с выходом из подъезда стояли два угрюмых типа. Солидно одетые, они очень напоминали работников проходной в научно-исследовательском институте, где работал Резвун. Один говорил по телефону, а второй шлёпал по ладони кожаными перчатками. Тут у подъезда остановился крутой даже для Москвы «Мерседес», и водитель сразу открыл заднюю дверь.
Парочка уселась, и после слов девушки «Ко мне домой!» машина тронулась в путь. Угрюмые типы тоже поспешили к своей машине и поехали следом. Елена принялась рыться в сумочке, не замечая, что кавалер то и дело оглядывается.
«Кто бы ни был папочка у мадмуазель Фаншель, вряд ли он приставил к ней двух этих охранников, – размышлял Иван. – Если припомнить тот жест на кухне, то и эти двое тоже из института. Или из организации ещё серьёзней? И почему это они все так переполошились? Ну, обманул их, ну, подсунул вместо чипа невесть что, неужели из-за этого столько людей спать спокойно не может? Или я что-то важное упустил? Или Безголовый запеленговал-таки первые включения сигвигатора и вышел на институт? Если так, то мне конец…»
Глава четырнадцатая
У Ольги
Обитала Ольга Фаншель в новеньком небоскрёбе недалеко от «Москва-Сити». Квартира была небольшая, но красивая. Огромные окна почти на всю стену; не загромождённый мебелью зал-гостиная, совмещённый с кухней; просторная спальня и роскошная ванная комната, в которой ванна с гидромассажем занимала половину пространства.
Глядя на это белое чудо, Иван пробормотал:
– Точно такая же, как в том особняке, где я жил в Индии…
– О! Мне тоже нравится водный массаж! И Индия нравится! – сразу оживилась молодая актриса. – А мы могли бы завтра туда махнуть? Денька на три или на пять?
– Легко! Там оплачено до конца апреля. Только есть одна проблема…
– Какая?
– Я гол как сокол! Обобрали до нитки, и хорошо, что на веки вечные в тюрьму не запроторили. Разве тебе Лена не рассказывала?
– Говорила, но без подробностей. – Девушка так и стояла в дверях ванной, загораживая своим телом выход. Кажется, она надеялась, что прямо сейчас кавалер и начнёт к ней приставать. – Ладно, еще успеем в Индию. А сегодня вместо Индии – в спальню! – И она выразительно провела язычком по губам с дорогой, до сих пор не стёршейся помадой.
Загралов улыбался насколько мог томно и многообещающе, но морально уже готовился к фиаско в качестве любовника. Потому что ни внутри своего тела, ни у себя в штанах не ощущал ни малейшего шевеления, ни малейшего проблеска физического желания. Никаких крох мужского инстинкта у него не намечалось. Только и оставалось как можно дольше тянуть время до грядущего позора.
Поэтому он издал короткий смешок и уточнил:
– А если ты во мне разочаруешься?
– Зависит от тебя, – последовал вполне резонный ответ.
– Тогда показывай, какие у тебя есть полотенца. Мне нравятся огромные, и самых ярких расцветок.
– Ой! И мне! – Отвлекшаяся от немедленных ласк, на которые она настроилась уже, Ольга поспешила в спальню к шкафам во всю стенку и там предложила выбрать самое красочное полотенце, из тех, что по величине не уступали простыне.
Гость выбрал себе с насыщенным зелёным цветом и спросил:
– Кто первый отправляется в ванну?
Услышав, что он, удовлетворённо кивнул и, подойдя к кровати, снял с себя пуловер и повесил его на спинку мягкого стула.
– Кстати, а знаешь, что меня в тебе больше всего поразило? – спросил он, накинув на плечо полотенце.
– Понятия не имею! – игриво ответила Ольга, привыкшая к восхвалению своей красоты и ожидая сейчас того же самого.
Сообразив это, Иван сделал полупоклон и сказал:
– Надеюсь, ты меня простишь, если я не буду распинаться о твоей неотразимости и убивающей наповал красоте. Уверен, озабоченные мачо тебе это уже не раз говорили…
– Ага! А ты, значит, не озабоченный?
– Нисколечко! А поразило меня в тебе не присущее таким изящным, таким разбалованным, можно сказать, женщинам, умение отлично готовить. Ведь вчера всё получилось изумительно вкусно, и благодаря этому вечер прошёл мало сказать что великолепно. Ты – истинная кудесница в кулинарии!
Наверное, с ней это случалось довольно редко, но сейчас мадемуазель Фаншель засмущалась и покраснела от удовольствия одновременно:
– Вообще-то я редко готовлю… но Елена была такой счастливой и так просила…
– И кто тебя учил? – спросил Иван, как бы между прочим увлекая девушку в зал.
