Макс Фрай - Я иду искать
Нынче вечером скамейки вытащили из укромных мест и расставили по периметру скудно освещенной тусклыми садовыми фонарями лужайки, в центре которой пока громоздились разноцветные футляры с инструментами и одиноко сидел мужчина средних лет с длинной, как у сэра Манги косой и большой причудливо изогнутой дудкой. Остальные музыканты и зрители толпились в стороне – разговаривали, жестикулировали, смеялись, бежали обниматься в вошедшими, все они явно были на взводе, воздух звенел от веселого напряжения, и я сразу почувствовал себя в своей тарелке – ну, то есть как на совещании в Доме у Моста, когда стряслось что-то совершенно необъяснимое, и мы, конечно, заранее почти уверены, что справимся, но пока понятия не имеем как.
Поэтому я не слишком удивился, когда у меня на шее повисло человеческое существо неопределенного пола, возраста и рода занятий – в темноте вот так сразу не разберешь. Не то чтобы подобное поведение было в порядке вещей, но я уже не раз замечал, что от большого волнения некоторые люди начинают обниматься с кем попало. Например, со мной.
Самое главное, неведомое существо оказалось достаточно легким, чтобы я мог устоять на ногах. Это оно молодец. Когда даешь себе труд надеть совершенно новое лоохи специально для того, чтобы тебя не сочли официальным делегатом от гильдии портовых нищих и не начали сердобольно совать мелочь, совсем не хочется сразу же извалять его в мокрой траве. Пару часов спустя – еще куда ни шло.
Спрыгнув наконец с моей шеи, дружелюбное существо оказалось юной девицей с копной кудрявых волос и черными как черешни глазищами на пол-лица. Хотелось бы сказать, что я сразу узнал Таниту, но нет, конечно, я ее не узнал. Просто подумал: логично, если это и есть она.
И угадал.
– Ну все! – воскликнула Танита. – Раз вы пришли, теперь точно будет отлично! Вы приносите удачу.
– Мне сегодня почему-то весь день об этом говорят, – усмехнулся я. И спросил, перейдя на Безмолвную речь: «А это ничего, что я не изменил внешность? Решил, слухи, что я хожу на твои концерты, могут принести пользу. Но вдруг наоборот, всю публику распугаю? Могу сейчас уйти и вернуться с каким-нибудь другим лицом, ты только скажи».
– Да ну, не надо с другим, – вслух сказала Танита. – Кто испугается, сам дурак. А вы, выходит, даже внешность изменять умеете? Везет же! Я несколько раз пробовала, ничего не получилось. Ужасно трудно!
– Везение тут совершенно не при чем. Просто получаться обычно начинает только после нескольких тысяч попыток, – объяснил я, чувствуя себя при этом безнадежно взрослым занудой, вроде сэра Шурфа в его особо вдохновенные минуты. Дожил, называется. Надо бы ему сказать, что скоро он будет свободен от тяжкой повинности поучать все что шевелится и пытается колдовать. Смена подросла.
Танита с досадой поморщилась.
– Тысяч?! Очень жаль! Так я ничему не научусь. У меня времени совсем нет. Все забирают репетиции.
– Да ладно тебе, – улыбнулся я, чудесным образом превратившись из зануды в нормального живого человека. – Если сейчас репетиции – самое главное, пусть будут они. Жизнь длинная. Успеешь еще разным фокусам научиться.
– На самом деле, я тоже так думаю, – легко согласилась она. – Но иногда становится обидно, что нельзя успеть все сразу! Я сейчас побегу, ладно? Через полчаса начинаем, пора всех собирать.
Миг спустя Танита уже была в центре поляны, рядом с одиноко сидящим дудочником и призывно жестикулировала, а у меня за спиной раздался вкрадчивый голос: «Что будете пить?»
– Камру, – обреченно сказал я.
Привычка оставаться трезвым во всех мало-мальски неопределенных ситуациях в сочетании с патологической ленью, не позволяющей без крайней нужды применять препятствующее опьянению заклинание, и рассеянностью, благодаря которой отрезвляющие пилюли обречены на вечное заточение в моей спальне – единственном в Мире месте, где они совершенно точно никогда никому не понадобятся – лишает меня множества удовольствий, это я и сам осознаю. Но ничего не поделаешь, каждому из нас приходится расплачиваться за бесконечное счастье быть не абстрактным идеальным существом без единой слабости, а всего лишь собой.
Мне еще повезло, я у себя вполне ничего. Можно как-то пережить.
Как бы плоха ни была здешняя камра, но в сочетании с весенним ветром, разносившим по саду звонкие голоса заполнившей его молодежи, из нее получился вполне сносный напиток, с которым приятно сидеть на лавке, смотреть, как постепенно собираются на сцене музыканты и наслаждаться полным отсутствием чужого внимания к моей персоне. То ли я так давно не появлялся в городе в своем обычном виде, что меня наконец-то перестали узнавать, то ли на концерт собралась такая специальная прекрасная публика, которой нет дела до Тайных сыщиков, а также королевских придворных, мятежных магистров, членов Городского Совета, иностранных послов, чудовищных демонов, исторгнутых непознаваемой тьмой, и прочих скучных малоприятных личностей, главное – разглядеть среди новоприбывших своих друзей и докричаться до них, размахивая, руками: «Эй, мы здесь! Идите сюда!»
Ради одного только удовольствия попасть в такую обстановку уже имело смысл сюда приходить.
Я решил воспользоваться паузой, чтобы поговорить с еще одним бывшим изгнанником. Тем, который подался в патологоанатомы – ну, то есть в Мастера Сопровождающие Мертвых, как их принято называть. Меня, конечно, подмывало отложить разговор на неопределенное «завтра», благо от давешних угрызений совести к этому моменту осталась лишь бледная тень. Но все-таки принятые решения лучше осуществлять незамедлительно, а начатые дела доводить до конца. Полезная привычка.
О нем я тоже помнил совсем немного. Только имя – Карвен – испытующий взгляд исподлобья и обаятельную манеру улыбаться краешком рта. Впрочем, чтобы без особых усилий послать зов, более чем достаточно.
«Хорошего вечера…» – начал было я.
«Ура! Все-таки вы меня узнали!»
Несколько секунд спустя он уже сидел рядом и улыбался – не украдкой, как в моих воспоминаниях, а практически до ушей. В сочетании с пластикой хищника и явственным звоном исходящей от него внутренней силы эта простодушная улыбка производила совершенно неизгладимое впечатление. Не знал бы, с кем имею дело, решил бы, что передо мной какой-нибудь удачно замаскировавшийся Старший Магистр очередного мятежного Ордена, а не мальчишка, несколько лет назад случайно влипший в историю с запретным колдовством.
– Нет, – честно сказал я. – Понятия не имел, что ты тоже здесь. Просто ты у меня следующий на очереди.
– На какой очереди? – встревожился он.
– В списке кандидатов на ни к чему не обязывающую светскую беседу. Собирался спросить, как у тебя дела и извиниться, что не сделал этого раньше. Хотя, по идее, мог бы.
– Да ну, чего тут извиняться, – снова заулыбался Карвен. – Дураку ясно, что вы очень заняты. Я к вам даже в Доме у Моста соваться не стал.
– В Доме у Моста? – я всем своим видом изобразил удивление. Не хотел признаваться, что собирал сведения о нем и остальных.
– Ага, – с гордостью подтвердил Карвен. – Я теперь тоже там работаю. Не в полиции, конечно, а у Мастера Скалдуара.
– Сопровождающего Мертвых?! – я добросовестно округлил глаза в надежде, что по-прежнему достаточно убедителен.
– Да, именно. Неожиданно, да? Мне очень повезло!
– Слушай, а разве ты учился на знахаря? – спросил я. Теперь уже с искренним интересом.
– Учился, – кивнул Карвен. – Просто не здесь, а в Суммони. У меня нет знахарского призвания, но… В общем, так сложилось. Нам встретился совершенно потрясающий человек. Бывают люди, у которых все равно чему учиться – хоть лодки строить, хоть сейфы вскрывать, лишь бы какое-то время оставаться рядом и делать, как они.
– Бывают, – со знанием дела подтвердил я.
– Ну вот. А наш знакомый оказался знахарем и был совсем не против взять в ученики настоящих угуландских колдунов, все-таки репутация у нас в тех краях – что надо! Ну и мы решили не упускать шанс узнать что-то совсем новое. Не стану врать, больших успехов в знахарском деле я так и не достиг, но настолько интересно мне еще никогда в жизни не было. И сами, наверное, знаете, как оно бывает: чем больше узнаешь, тем больше появляется вопросов. Как устроен человек, откуда берет силу, необходимую, чтобы жить, почему она в какой-то момент иссякает, и человек умирает? И что случается с нами потом? Есть ли хоть какое-то продолжение для того, кто не стал призраком, и если да, то какое? И как некоторым могущественным колдунам все-таки удается не умирать? Что это вообще такое – смерть? И как она договаривается с жизнью, что пришла ее очередь? Где-то внутри каждого из нас находится тайная граница, на которой они постоянно ведут переговоры, и жизнь в конце концов уступает. Но не всегда! Значит, в принципе такое возможно? И, может быть, даже для всех? Я теперь не понимаю, как можно всерьез интересоваться чем-то еще, пока нет ответа на все эти вопросы… Наверное, очень наивно звучит?
