Ирина Молчанова - Дорога в небо
– Кто? Что? Кто пожаловал? – послышалось из дома, изба несколько раз повернулась, и наконец перед ними возникла дверь, такая же зеленая, как ставни на окнах.
– Высоко, – заметил Руслан.
Куриные лапы, державшие избу, оказались им по пояс, а лестницы нигде видно не было.
– Да не кружи, безумная, – послышалось покашливанье и снова ворчание: – Я тебе что, девочка, кружишь меня, посмотри, что наделала, с кровати старуху уронила!
– С кем это она? – нахмурилась Даша.
– С избой, – со смешком предположил друг и крикнул: – Эй, есть кто дома?
– Послушай только, – обратился к кому-то скрипучий голос, – горланит-то! Аль причудилось?
– Мы тут! – снова крикнул Руслан.
– Не причудилось, взаправду кто-то орет. – Голос приближался, скрипели половицы.
Ребята затаили дыхание, дверь распахнулась, на пороге возникла старуха в наспех накинутом платке, из-под которого выбивались седые пряди, и в черном платье с узором в мелкий цветочек. Взгляд черных глаз из-под мохнатых бровей уперся в незваных гостей и изучающе скользил вверх-вниз, вправо-влево, пока не остановился на Руслане.
– Зачем пожаловал, добрый молодец? – заскрежетала старуха, прищуривая один глаз.
– Нас Мудрая сова, сестра ваша троюродная, прислала, – забормотал он, поглядывая на подружку, в волнении заламывавшую руки.
– Сестра? – возвысила голос Яга. – Сестра я ей? Койот ей сестра, после того как она со мной поступила!
Даша попятилась.
– Кажется, мы не вовремя.
Старуха, точно не слыша ее, гаркнула:
– Ну, чего встали, проходите, чай устали с дороги!
– Да тут ведь ступеней нет, – указал на куриные лапы Руслан.
– Нету, нету ступеней, а ты как хотел, голубчик, думаешь, с казны много средств старухе выделяют?! На лекарственные травы только и хватает. Думаешь, эльфы сжалятся над старой бабой? Нет, зачем им, они нас всех измором возьмут, им оно надо – за бесценок травы свои отдавать? Ты, добрый молодец, смотри, чай не в сказку попал.
Ребята переглянулись, и Даша боязливо посмотрела на лапы. Та, что в носке, еще выглядела ничего, а вторая, страшная, ни у одной курицы такой отвратительной лапы она не видела: в бородавках, костлявая, а у самых пальцев гармошкой кожа висит.
Старуха подняла глаза к небу:
– От поколение, от молодежь пошла! Ничего не могут, ничегошеньки, все нам, старикам. Опусти ты им порог, Изба, не дело на дороге помирать голодранцам, не дело.
Изба повернулась и шмякнулась на землю – куриных лап точно не бывало.
Баба Яга махнула рукой:
– Проходите-проходите! Теперь уж ноги поднять, порог переступить сможете, вроде не инвалиды.
Глава 19
Якол и Ганигла
Изба оказалась внутри просторнее, чем могло показаться снаружи. В углу печь, на ней постель Яги: матрас, подушка, одеяло. Посреди комнаты круглый стол, два стула, один из них на трех ногах, у другого спинка сломана. Пол так грязен, будто никто не подметал его не одну сотню лет. Повсюду валялись объедки: кожура от яблок, скорлупки орехов, несколько гнилых морковок, кое-где в пол вдавлены были шоколадные конфеты, а в углу горкой свалена свекла вперемешку с картошкой. Такого ужасного беспорядка ребята еще не видывали. Занавески на окнах серые, но Даша могла бы поспорить, что когда-то, очень давно, они все-таки были белыми.
Баба Яга повела рукой и кивнула на стулья.
– Садитесь, не стойте столбом.
Руслан покосился на трехногий стул и сказал:
– Я лучше постою.
Даша присела на стул без спинки и неуверенно посмотрела на Ягу.
– Ваша сестра… – Она осеклась, увидев, каким злым стал взгляд старухи, и поспешила исправиться: – Мудрая сова сказала, что вы можете нам помочь.
– Вечно она говорит, мудрая, тоже мне, нашлась! Да кто так ее назвал! Вы хоть знаете?
– Нет! – хором ответили ребята.
– Так я расскажу, погодите, расскажу! – кипятилась Яга.
Руслан тихонько вздохнул и прислонился к холодной печи. Было очевидно, что от рассказа им не отвертеться, поэтому не оставалась ничего иного, как устроиться поудобней.
Старуха прошаркала к трехногому стулу, уселась на него и приняла задумчивый вид. Молчала так минут пять и наконец заговорила:
– Давным-давно, когда не существовало правителей и повсюду царил мир, Когда никто не мнил себя самым красивым, быстрым и мудрым – повстречал молодой путешественник по имени Якол чудесную девушку Ганиглу: очи как небо лазурны, волосы как смоль. Забилось вольное сердце сильнее, ничего вокруг он не видел как слепой, кроме прекрасного лица Ганиглы, и ничего не слышал, кроме голоска ее звонкого. Позабыл он край свой родной, позабыл родных да близких, ходил за Ганиглой как привороженный, клялся в вечной любви. Девушка смеялась над ним, любовь свою дарить не спешила, говорила ему: «Не торопись, добрый молодец, а сердце мое завоюй».
Якол был вспыльчив, нетерпелив, но любовь оказалась сильна, не мог он вырвать ее из своего сердца. Не мог позабыть лика прекрасного, сколь ни старался. Тогда понял он, что не с чувством нужно бороться, а лучшим стать для своей избранницы. Поняла вскоре и чаровница Ганигла, что на других молодцов даже смотреть не хочет, все помыслы ее и мечты занял златокудрый Якол.
Завоевал капризное сердце красавицы парень! Не расставались влюбленные ни на день, ни на час – и были счастливы как никто.
Якол, к слову сказать, волшебством промышлял, а Ганигла искусной целительницей слыла. Наколдовал Якол им дом, да не простой, а на куриных лапах. Волшебником он был начинающим. А случилось это так: положил у обочины дороги Якол щепку красного дерева, которую привез из далеких стран. Хотел в дом добротный превратить, да мимо петух с курицей не вовремя шли. Петух красавец черный, взгляд орла, а курица так себе, страшненькая! Но любовь, как известно, соединяет несоединимое. Прогуливались петух с курицей, он стихи ей на память читал да звезду с неба клялся достать, а Якол заклинание как раз бормотал. Вспыхнула молния ярче солнца, выше дубов, исчезла щепка, закричала курица – и выросла из земли изба.
Ох, плакал красавец петух, ругал неумеху волшебника на чем свет стоит, но ничего не поделаешь. Взлетел он тогда на крышу дома и поклялся, что не оставит никогда свою возлюбленную, от которой одна душа да лапы остались. Петух тот и по сей день жив, слово свое держит.
А Ганигла была счастлива, избу чудную всем сердцем полюбила! Увидел это Якол и перестал горевать, начал разучивать новые заклинания. Так появилась в доме метла, что сама подметала пол. Мало этого показалось волшебнику, он поймал птицу да заклинанье произнес. Пернатая исчезла, тогда взмыла в воздух метла. Она носилась по свету, а потом к Яколу вернулась и осталась жить поживать.
Когда надо, хозяев носила на себе, дом подметала, нравом легким отличалась. Любили Якол с Ганиглой метлу как родную. Жили душа в душу они впятером. Петух вечерами стихи избе читал, метла по дому хлопотала, а влюбленные мечтали.
Хорошо им было. Шли годы, родилась у Ганиглы дочка, радовались молодые родители – не описать. Звездой очей ясных звали, баловали, как могли. Росла девочка умницей и красавицей – пришло время имя выбирать. Тогда Якол с Ганиглой впервые рассорились, целую неделю не разговаривали. Хотела девушка назвать дочку в свою честь, а Якол уперся, именем матушки, оставленной на родине, мечтал дочурку наречь.
Как узнала Ганигла, что имя его матушки Абранеграрикалина, осерчала на любимого пуще прежнего, отказалась назвать дочь непроизносимым именем. Долго дулись бы они друг на друга, не залети к ним как-то сова да не найди выход. А предложила сова следующее: говорит, возьмите первые буквы своих имен, да нареките ими ребенка.
Обрадовались влюбленные, помирились тотчас, поступили, как посоветовала сова. Сложили первые буквы из своих имен и матери Якола – вышла у них Яга. Зажили они счастливо, лучше прежнего. Но недолго счастье то длилось!
Раскидала богиня Власти по свету жемчужины, да не простые, а силой небывалой наделила. Зачерствели сердца людей и зверей, одержимых найти слезу удачи, как прозвали розовый жемчуг, наделенный властью над всем живым. Кто только не мечтал найти жемчужину, повезло из всех птахе. Колибри нашла самую первую розовую слезу удачи, но не оставила себе, подарила девочке из бедной семьи, возглавившей первое королевство, названное в честь пташки.
Время шло, нашли вторую жемчужину, образовалось новое королевство. Не поладили правители между собой, развязалась война, но никто не мог в ней победить. Жемчужины наделяли своих обладателей равной силой. Пришлось правителям заключить мир, по которому все жители, родившиеся не на земле Колибри, должны были покинуть королевство навсегда. Так были разделены два любящих сердца. Яколу пришлось уехать на родину, а Ганигла вместе с маленькой Ягой остались тут.
Из жизни точно ушло солнце, Ганигла умерла от тоски по любимому, а он сгинул на чужбине от неизвестной болезни. Осталась Яга одна-одинешенька. Вот так все было, – заупокойным голосом окончила свой рассказ Баба Яга.
