Екатерина Стадникова - Сердце тени
– А если я не хочу? Не хочу быть «избранной»? – Плечи расправились сами собой.
– Некоторые вещи, мисс Варлоу, не зависят от наших желаний. – Мужчина судорожно промокнул лоб сильно измятым клетчатым носовым платком. – Советую переодеться. Скоро вас заберут отсюда.
– Кто заберет? Кто вы такой? Откуда «отсюда»?! – но вместо ответа холодная поверхность исторгла из себя два увесистых свертка.
Вновь воцарившаяся тишина звенела в ушах. В сердце поднималась горькая, обжигающая обида, а в зеркале медленно проступали незнакомые черты. Закралась странная мысль: девочка по ту сторону – я илине я? Рыжие кудряшки непослушным облачком, слабенькие, едва различимые веснушки, испуганные глаза – отражение никого не напоминало. Так бы и тянулось липкое наваждение, если бы не Мышь.
– Я же сказала, что ты красивая. – Она подплыла неслышно. – Эмьюз… и имя красивое.
– Твое тоже ничего.
Вдруг сделалось легче. Мисс Варлоу переводила взгляд со знакомого глазастого лица на то, которое принадлежало ей самой. Бедняжка могла поклясться, что не встречала себя раньше никогда.
– Мне страшно… – Лют положила острый подбородок на плечо Эмьюз.
– А мне нет, – улыбнулась отражениям она.
Неожиданно приятно оказалось стоять и смотреть в зеркало друг на друга. Только вечность вот так не простоишь. Не сговариваясь, девочки почти одновременно нагнулись и подобрали по свертку каждая.
Переодеться предлагалось в совершенно одинаковые черные строгие платья с белоснежными воротничками и манжетами, черные ботинки с высоким голенищем и белые гольфы.
– Я похожа на монашку, – критически осмотрев себя, сообщила Лют.
– А ты помнишь хотя бы одну монашку? – Эмьюз отреагировала мгновенно.
– Э-э-э… нет, – запнулась та. – Я знаю, во что они одеваются. Странно, правда? А что помнишь ты?
Вопрос застал врасплох. Нет, кто такие монашки, мисс Варлоу определенно знала. Она обвела взглядом комнату и сказала первое, что пришло на ум:
– Я думаю, это место, скорее всего, больница. Там бывают такие кровати на колесиках, жесткие, как доски.
– Здесь не пахнет больницей, – возразила Лют.
Внезапно девочки затаили дыхание и прислушались: где-то совсем рядом прошелестели быстрые шаги. Часть стены с зеркалом отъехала в сторону, открыв взорам ничем не примечательный коридор. На пороге выросла высокая фигура в белом халате, накинутом на плечи поверх строгого костюма.
– Мисс Фьюри? – Незнакомец переводил взгляд с одной девочки на другую и обратно.
– Кто вы такой? – Эмьюз крепко подхватила Лют под локоть.
– Я… – Мужчина попятился. – Я должен отвезти вас… домой.
– Домой? – переспросила она, отчетливо заскрипев зубами. – Вы даже не знаете, кто из нас «Фьюри»!
Эмьюз сделала шаг вперед, но не успели девочки опомниться, как белая стена вернулась на свое прежнее место. Только теперь они поняли, что в комнате не хватает одной очень существенной детали – дверей!
– Почему ты меня не выпустила отсюда? – Лют бессильно плюхнулась на пол, пряча лицо в ладони. – Я хочу домой!
– Замечательно, – фыркнула Эмьюз. – У тебя есть дом? Ты узнала того человека? Он разницы между нами не увидел никакой!
– Я… у меня… – хрупкие плечики мелко затряслись.
– Прости. – Что-то больно кольнуло под ребрами. – Мы обязательно уйдем. Не верю я им, понимаешь?
Мисс Варлоу присела на одно колено. Внутренний голос настойчиво требовал решительных действий. Только вот чего именно? В следующую секунду Мышь обняла Эмьюз, как родную. Странное ощущение холодком пробежало по спине…
– Ты меня не бросишь? – шепотом спросила Лют.
– Не брошу, – эхом отозвалась она.
– Чувствуешь, как тихо? – Мышь едва заметно вздрогнула.
– Это ничего. Я же с тобой. – Коротенькие блондинистые волосы щекотали шею.
Слова давались непреодолимо тяжело, точно мысли вдруг распухли, а губы, смыкаясь, не желали размыкаться снова. Приятная дурманящая слабость сладким ароматом наполняла легкие. Можжевельник и мед… Откуда взялось ощущение безопасности?
Цепляясь за растворяющееся сознание, Эмьюз всматривалась в очертания плывущей куда-то белой комнаты. Захотелось поделиться новыми впечатлениями с Лют, но та казалась спящей. Золотистый свет укрыл пушистым пледом от непонятных тревог.
Она на секундочку смежила веки, а, открыв глаза вновь, обнаружила себя в одиночестве.
– Лют?! Лют, где ты?! – но только голос испуганно заметался между неприветливых пустых стен.
Вдобавок все вокруг погрузилось в густой полупризрачный мрак. Сквозь стекло огромного круглого окна на недосягаемо высоком потолке подмигивали редкие звезды. Если раньше где-то в глубине души и сидела надежда, что происходящее не более чем дурной сон, то теперь от нее не осталось и следа.
Забиться в угол, как та испуганная мышь? Нет уж. Что угодно может оказаться «дверью».
– Я схожу с ума… – Эмьюз вытянулась во весь рост на успевших остыть камнях и уставилась в потолок.
Стены будто стремились к бархатно-черному кругу окна, сближаясь и превращая комнату из куба в пирамиду.
– Кхм… Мисс? – откашлялось зеркало.
– Где Лют?! – Она живо вскочила на ноги.
– Перестаньте кричать, это невежливо, – холодно отрезала знакомая голова, возникшая по ту сторону стекла.
– А запирать здесь людей вежливо? – Эмьюз искала взглядом хоть какое-то подобие оружия.
– Тени – не люди, мне жаль, мисс. Профессор психофизической реконструкции Джастин Гудман к вашим услугам, – представился мужчина.
Несмотря на спокойный тон, слова обожгли пощечиной. Как же, «не люди»? Две руки, две ноги, сердце бьется…
– При чем тут тени?! – В груди поднималась ослепляющая, оглушающая, отупляющая паника. – Выпустите меня, немедленно!!!
– Пока мы не будем уверены в вашей адекватности… – договорить Гудману не удалось.
Эмьюз сорвала с ноги расшнуровавшийся ботинок и, что было сил, запустила им в зеркало! Бедняжка колотила в стены, кричала, требовала, просила – но только устала. В конце концов, она вернулась на прежнее место, села напротив разбитого зеркала и обхватила колени руками.
Орин непостижимым образом согревал не только тело, но и душу. Эмьюз поднесла собачью морду к самому своему лицу.
– Мы встречались раньше? – Каменные глазки зверя поблескивали. – Почему мне кажется, что да?
Естественно, Орин не ответил.
– Кто я? – шепот потерялся в сумрачной тишине.
Память молчала могильной плитой: все, до сегодняшнего дня, будто не существовало. Мысли путались, цепляясь друг за друга: «Похоже, тот человек смог забрать Лют… Почему не страшно? Возможно, потому, что непонятно, чего бояться… Конечно, неизвестность тоже пугает… Только вот когда ты сам часть одной огромной «неизвестности», бояться бессмысленно».
– … «адекватности», – вспомнилось последнее слово профессора. – Меня никогда не выпустят после всего… А не психушка ли это?
Размышления прервал вновь открывшийся проход. Темная фигура шагнула в комнату, и стена закрылась за ней.
– Ты не Лют, – окинув гостью взглядом, сообщила мисс Варлоу.
– Нет, – согласилась невысокая женщина.
– Тогда кто? – Эмьюз вскочила на ноги.
– Мария Росарио Тэсори. – Незнакомка нагнулась и подобрала сиротливый ботинок. – Ты правда хочешь уйти отсюда?
– Да! – без колебаний выпалила Эмьюз.
– А куда? – женщина по-птичьи склонила голову набок.
– Подальше, – призналась она.
– Чего проще! – отмахнулась та.
Тэсори попыталась приблизиться, но Эмьюз отступила.
– Не доверяешь мне? – Женщина застыла.
– Где Лют? – Разговорами о «доверии» бдительность не усыпить.
– Вы еще увидитесь, – мягко улыбнулась Мария Росарио. – Клянусь, чем хочешь.
С этими словами она начертила большим пальцем на груди крест. Что было в странном жесте такого, что заставило безоговорочно поверить женщине с острым носатым лицом и бойкими глазами? Эмьюз не сводила с той взгляда. Если они и встречались раньше, то воспоминаний об этом не сохранилось.
– Куда мы пойдем? – голос предательски дрогнул.
– Подальше, – заверила Мария Росарио Тэсори.
Женщина протянула Эмьюз ботинок.
– Приведи себя в порядок, – попросила она. – Не знаю, как у вас, у нас ходить по улице в таком виде неприлично. Можно?
Мария Росарио достала из сумки, висевшей у нее на плече, гребень и осторожно, почти крадучись приблизилась к мисс Варлоу, закончившей возиться с ботинком.
– Вот так, – улыбнулась новая знакомая, причесав непослушные кудряшки и поправив завернувшийся воротничок.
– Спасибо. – В конце концов, не сидеть же одной. – Пойдем?
– Только чур не отставай, – кивнула женщина-птица и громко добавила, обернувшись к стене: – Открывайте! Живо!
В коридоре было еще темнее, чем в оставленной комнате. Казалось, тьма сгущается с каждым шагом. На полу проступили толстые мерцающие голубоватым светом полосы.
