Елена Суханова - Лучезарный след
«Как же мне все надоели со своей опекой!»
Мать подняла на нарушительницу тяжёлый взгляд и прошипела:
– Что сидишь? Иди мой полы! – после чего обратилась к охраннику: – Дайте ей швабру!
Оба повиновались и встали с места.
– И сигарету мне дай, – продолжила мать. – Я знаю, что ты куришь.
Собирая с пола в коридоре воду, Лучезара старалась думать о приятном. В голову лезло только неприятное, но Лучезара не оставляла попыток. Вспоминала советы своего мозгоправа.
На лестнице возникли ещё трое. Женщина в элегантном строгом костюме, с хищной улыбкой. И двое мужчин. Не менее строгих и хищных.
– И кто это у нас нарушил полуночный покой? – идя навстречу, вопросила женщина.
Рыбоконь указала на Лучезару. Та застыла с тряпкой в руке, поняв, что это и есть люди из Чародейного учебного совета. Суровый взгляд женщины и блуждающая на её губах недобрая улыбка не сулили ничего хорошего.
– Ну и нажила ты себе проблем, деточка!
Отступление
В русских сказках существовало много необычного. Волк разговаривал, а Баба-яга помогала герою побить всех плохих. Названый брат всячески опекал неродную сестру, а чародейство считалось обычным делом.
Часть I
Глава I
–…я ему сказала, что хочу золотую цепочку, и тогда… ну намекнула, что, быть может… как-нибудь и вообще… Короче, пусть покупает.
– А если купит?
– Я ему поулыбаюсь и скажу, что не судьба нам вместе быть, – последние слова Радмилка пропела. – В конце концов, он же сам виноват. Нечего жене изменять и к молоденьким девушкам подкатывать.
Никогда не понимала стремления Радмилки обязательно урвать кусок от жизни. Или хотя бы множество кусочков от тех, кто ей в этой жизни встречается. То есть я, конечно, знаю, что у неё это в крови. Семейное, так сказать. Родители – торговцы. Их семья не одно поколение покупкой-продажей занимается. И сама Радмилка на рынке работала, ещё когда в школе училась. Потом приехала в Великоград, поступила в Академию и подработку нашла опять же на базаре. Ватрушками в ларце торгует. Что называется, привычка – вторая натура. На базаре она с этим женатиком и познакомилась. К ней там постоянно кто-то клеится. Радмилка симпатичная. Миловидная. Слегка полнотелая, но ей это идёт. А женатик – маленький, кругленький, лысеющий. Вот за цепочку лишь она ему и улыбается.
Бред какой-то.
А может, я ей просто завидую?
Я-то сама никому не улыбаюсь. А ведь по работе положено. На свою относительно сытую ученическую жизнь зарабатываю в харчевне в трёх кварталах от общежития. Продаю умение не уронить тарелку с горячим бульоном на колени особо мерзкому клиенту. Они меня раздражают все до единого. И даже за сундук цепочек я бы никому из них улыбаться не стала.
Какая-то я сердитая в последнее время.
Ушла бы с удовольствием из харчевни, но как-то нужно жить в Великограде. Иногда кушать. Платить за общежитие, одеваться, оплачивать пользование Всемирным Кружевом. Нас тут таких много. Кто-то приехал учиться, кто-то – работать. Кто-то приехал учиться, но пошёл работать. И все желают оставаться в столице. Хотя княжество велико. По количеству земель – самое большое государство в мире. Причём, не только в нашем измерении. То есть альтернатив хватает. Однако манит лишь Великоград. Почему-то…
– Побежала я на торжище, – невнятно проговорила Радмилка, крася губы у зеркала. – Должна Златка прийти, она у меня деньги занимала и пачку сигарет.
– Сама скоро уйду. У меня смена, – отозвалась я с кровати, пытаясь удержать в мозгу то, о чём читала в учебнике.
– Да я просто сообщаю. Златка не стремится долги отдавать. Тут мы с ней похожи.
Раздался стук в дверь. Я заметила, как удивлённо взметнулись Радмилкины брови. И сама изумилась: неужто Злата? Они друг у друга постоянно деньги занимают. И курят столько, что селекционерам пора уже приспособить земли Руси под выращивание табака. Пусть даже магическим способом. Но дверь открылась, и на пороге появилась староста общежития. Дородная такая женщина, ещё не пожилая, но уже вся седая. Свои волосы она никому старается не показывать. Следует древней традиции, о которой в больших городах люди предпочитают забывать. Просто мы с ней однажды в душе одновременно мылись. Общежитие – оно и есть общее житьё. Красивые такие седые волосы до колен.
– Девочки, – властно обратилась к нам староста, входя в комнату и прикрывая за собой дверь, – Радмила, Добряна, у меня для вас новость.
– Хорошая или плохая? – поинтересовалась Радмилка, снова поворачиваясь к зеркалу.
– Даже не знаю, – загадочно произнесла староста.
– Малина Борисовна, – я поднялась с кровати и отложила в сторону учебник. – Какой у вас костюм! Обалдеть!
– Красивый, правда? – заулыбалась староста. – Это у меня дочка в Подпекаемые земли ездила отдыхать. Привезла вот. Всё, как у них. По моде. Шаровары. Рубаха длинная. И этот… как его бишь?.. вылетело.
– Тюрбан, – подсказала Радмилка. Она знала. Она одно время торговала как раз такими шмотками, привозимыми из Подпекаемых земель и всяких сопредельных территорий.
– Ну да, – кивнула Малина Борисовна. – Хлопок. Нежненький такой. Полосатенький, яркий. Ох, мне так нравится!
– Ага, – Радмилка пощупала ткань. – И качество хорошее. Видно.
Я покивала.
– Ну, так что там с новостью?
– Девочки, – староста всплеснула руками. – Соседку я к вам подселяю.
– Не-е-ет, – простонали мы с Радмилкой. Вернее, я простонала, а Радмилка возмутилась. А что? Меньше народу – дышать легче.
– Не спорьте, – Малина Борисовна посуровела, спорить с ней действительно расхотелось. – Там такая девица. Она с Острова. Не могу же я её куда попало поселить. А у вас комната приличная, и вы тоже обе вроде ничего. И кровать одна свободна.
– И чего этой профурсетине нужно в нашей Академии? – голос Радмилки звучал нагло, но говорила она полушёпотом.
Это неудивительно. Когда речь заходит о людях с Острова, все, кроме разве что самых смелых, понижают голос. А самые смелые на всякий случай оглядываются по сторонам. Дело в том, что, даже если рядом нет посторонних, всегда существует возможность, что тебя услышит человек с Острова. Поэтому лучше не говорить про Островных гадости, пусть они этого иногда и заслуживают. Чародейное сословие, что тут скажешь? Мы, Численные, можем сколько угодно прогрессировать, совершенствовать технические изобретения, продвигаться дальше в научных открытиях, но колдуны всегда будут впереди.
– Не знаю, – Малина Борисовна тоже заговорила тише. – Я двадцать лет староста общежития. При мне эта девочка уже четвёртая из Островных, кто хочет учиться у нас. Раньше, говорят, желающих находилось больше. И я всё время думаю: для чего им это? У них же там свои школы и училища. И высшие всякие тоже. Зачем им наше образование?
«И вправду, зачем?» – озадачилась я. И подумала, что совсем не хочу жить в опасной близости с Островной. Радмилка выразила мои, и заодно свои, мысли вслух:
– Не надо, Малиночка Борисовна. Её лучше вообще селить отдельно. Я колдунов с детства боюсь. У меня с их сословием недоговорённости вечно какие-то. Или у них со мной. Да и никто в нашей общаге не захочет.
– Некуда мне её селить отдельно, – прикрикнула староста. – Прекрати мне! У них тоже свой кодекс существует. Она не станет колдовать налево и направо. Сказала к вам, значит – к вам!
Малина Борисовна резко развернулась и вышла, хлопнув дверью, словно поставила жирную точку в разговоре.
– … – Радмилка бессовестно ругнулась. – Не хочу я с ней рядом жить. Я, допустим, кружку вовремя не помою, а она возьмёт и в крысу меня превратит. Замечательно!
– Да не превращают они людей так вот запросто, – проговорила я, возвращаясь к кровати и учебнику.
– Ага! Кому ты впариваешь? У нас, помню, такО-О-Ое было! Да я ж тебе рассказывала.
Ну да. Помню. В Радмилкином дворе однажды ведунья их местная разбушевалась и устроила всем соседям праздник с нервами. Но это скорей исключение. Чародейное сословие в самом деле имеет свои кодексы и старается соблюдать правила. Как и другие сословия, впрочем. Однако у всех имеются свои преступники. Правила, как известно, созданы, чтобы их обходить.
– Предлагай по существу, – я улеглась и уставилась в потолок, соображая, что бы такое учудить, дабы избежать соседства. Конкретно против Чародеев я ничего не имею, просто не хочу подселения. Я человек неуживчивый, а тут опять характерами притираться. Опять же, у Великоградских Чародеев репутация людей с тяжёлым нравом и большими запросами. Хотя я лично ни с одним из них не знакома, а строить собственное мнение на чужих словах не совсем верно.
– Может, мы к главе сходим?
– Ага. И Боянович сразу скажет людям с Острова: забирайте свою девочку назад, а то мои ученицы жутко перепугались.
Радмилка бросила взгляд на циферблат наручных часов. Маленьких, изящных, позолоченных. Подарок прежнего воздыхателя.
