Юля Лемеш - Дверь
– Ты же про глаза спрашивал, – я все-таки начала краснеть, – Ну ты помнишь какие у них глаза?
– Мелкие и слезящиеся? Нет? Злобные? Тоже нет? Ну и какие они? Я их сто раз видел. Совершенно бессмысленный взгляд. А когда с ними фоткаются, они кусаются. И за это их лупят по плешивому черепу. А еще они зубы скалят. Вот так.
Он так убедительно вытаращил зубы, что мы слегка испугались.
– Ну тебя! Они умные. Они все-все понимают. Только изменить ничего не могут. И взгляд у них очень мудрый. Проницательный такой, – я уже успела забыть с чего начался этот разговор и вовсю описывала обезьянок.
Я бы и про штанишки рассказала, и про тельняшки, в которые наряжают несчастных зверьков, стараясь сделать их внешность заманчиво-привлекательной. Последняя из увиденных мной мартышек была в розовой балетной пачке, отчего смахивала на Волочкову в старости.
– Но я их немного боюсь. Мне кажется, они только и мечтают, как бы нам всем отомстить за свое рабство.
Брови моих друзей синхронно поползли вверх.
Ощущая себя полной дурой, я сделала вид, что мне в глаз песок попал. Полезла в рюкзак за зеркальцем, обнаружила, что его нет, а в результате так натерла себе веко, что слезы потекли градом.
– Ну что ты так из-за макак убиваешься, – шутил Пиксель, отпихивая мои руки от лица, – Дай погляжу, что там у тебя завалилось. Вот блин, глаза красные какие. Прекрати вырываться. Раскрой глаза и смотри вверх. Теперь влево. Вправо. Вниз. Классно ты ими ворочаешь.
– Хватит издеваться!
Похоже, про мои словесные излияния насчет Тоника все уже забыли. Но я все равно была страшно зла. Мне все время кажется, что я выдам себя. И все сразу поймут, как мне нравится Тоник.
– Бинокль хочешь? За аборигенами понаблюдать, – миролюбиво предложил Пиксель.
Незамедлительно согласившись, я продолжила свое изучение незнакомого народа. Про который Пиксель сказал:
– Те же яйца тока в профиль.
Скорее всего, его слова можно перевести так – чужаки мало отличаются от нас самих. Разве что одеждой. Я подолгу рассматривала, что нынче у них в моде. Прикольно одеваются. От яркого и нелепого до черного и простого. Яркое выглядело многослойным. Черное – лоскутами, словно они одежду специально резали на лохмотья. И эти лохмотья впечатляюще развевались на ветру. Того, кто в черном, он один такой был, все немного стороной обходили, особенно дети. Подозрительно это. Но что мне до их дел – я тут временно, как зритель. Вот отдадим кость и больше сюда ни ногой.
Подумала.
Передумала. Наверняка мне захочется выяснить, как они живут. Вдруг, лучше нашего? Вдруг, повезет поселиться тут навсегда? Дурацкие мечты – на кой я им сдалась? Но было бы заманчиво пожить тут пару месяцев т набраться чужой мудрости.
– Шатер на цирковой балаган смахивает, а вот клоунов не видеть, – Тоник до сих пор кашлял.
– Похоже, все случится завтра поутру, – решил Пиксель и оказался прав.
На рассвете зазвучала музыка. Пронзительный вой раненого слона – это так Тоник сказал.
– Ты что зубами стучишь? – Пиксель мог бы найти другие слова, чтобы подбодрить друга.
Я выбралась из спальника. Из тепла в прохладу. Солнце еще не успело нагреть воздух, а от песка веяло легкой сыростью.
– Зябнет он. И я тоже, – отпила холодно вчерашнего кофе из термоса.
Жаль, костер не разжечь по конспиративным соображениям. Я уже по горячей еде соскучилась, а на свежем чистом воздухе почему-то всегда тянет пожрать. На завтрак мне достались бутерброды с копченым языком и маринованным огурчиком. Не иначе как родичи Пикселя расстарались.
– Посмотри, как здорово смотрится наш Гаспар, – похвастался Пиксель.
Я чуть огурцом не подавилась. Тоник мычал, выражая свое неодобрение. Маска у него запотела и он ни фига не видел, отчего шатался как пьяный. И еще, когда он зашел поглубже в воду, у него ласты все время скользили по камням. Поэтому Пиксель его под локоть поддерживал.
– Плыви, мой друг, плыви! – не знаю, слышал ли его напутствие Тоник, но помахал рукой и сумел погрузиться в воду.
Жутко он выглядел с этой щукой на голове. Кошмарнее не бывает. Как оживший кошмар тиранозавра.
– Кость не потеряй! – напомнил Пиксель.
Мы остались вдвоем. Теперь успех нашего мероприятия зависел только от Тоника. Мы могли только наблюдать и волноваться.
На глади озера передвижение Тоника было почти незаметно. Но иногда он излишне дрыгал ногами и тогда мы видели нервную синюю ласту. Трубка для дыхания не выглядела чем-то посторонним, хотя иногда предательски посверкивала на солнце.
Первое, в чем мы круто лопухнулись, было заметно сразу. Пиксель даже застонал, поняв, что колдуны не собираются становиться в очередь, призывая Гаспара. Пока мы провожали Тоника, все претенденты на гаспарову косточку успели выстроились в шеренгу.
Там камней много – вот и стоят они на них вдоль берега как чайки. Биноклем завладел Пиксель. Шансов отобрать его у меня не было. Без бинокля было фигово видно. А жаль – мне хотелось узнать, как выглядят настоящие маги. И какое у них будет выражение лица при виде нашего славного Гаспара.
Вторая непредвиденность – позади магов толпилась охрана с какими-то странными штуками в руках. По всей видимости – оружием. Ну не с лютнями же в самом деле. Они не то соревнующихся охраняли от зрителей, не то опасались нарушения условий выдачи косточки, а может, не доверяли колдунам.
– Главное, чтобы он не растерялся и сделал все по-быстрому, – бормотал Пиксель.
В это время рев раненого слона умолк, а маги принялись подвывать на разные голоса, кидая в воду прикорм. Некоторые постоянно поглядывали на какие-то украшения, висевшие у них на груди.
– Блинааа, про измерители магического уровня мы забыли.
– Не мы – а ты! – всерьез разозлилась я.
Вечно он сваливает всю вину на кого-то другого.
– Ничего. Мы этим Гаспаром так наелись, что фоним теперь будьте нате.
– Учитель, который с детьми тогда гулял, тоже заметил, что показатель уровня упал, – напомнила я.
– Еще бы! Мы теперь – не меньше одной трети от десяти единиц выдаем.
– Ты больше всех съел, – как и ожидалось, моя реплика Пикселя вывела из себя.
Он психанул, а я успела отобрать у него бинокль.
– Теперь моя очередь!
– Тогда рассказывай – я вдаль вижу плохо, – признался Пиксель.
Среди магов были и чуть старше нас. И совсем старые. Всякие были. Один был в черном. Тощий и опасный. Даже не хочу знать, что он кидал в воду.
Потом я с трудом разглядела дыхательную трубку нашего Гаспара. Тоник плыл медленно и осторожно.
– Через пару минут будет отдавать кость, – сообщила я Пикселю.
На некоторое время мы замерли, затаив дыхание. Ничего экстраординарного не происходило. Потом Тоник приблизился к магам на расстояние, близкое к необходимому, для передачи артефакта. Они заметили бултыханье его ласт и загомонили быстрее и громче. Охранники занервничали, вытянули шеи. Прочие зрители, там и женщины были, и дети, стояли не шевелясь. Всем хотелось увидеть Великого волшебника Гаспара с прогонистым телом и прочей лабудой.
По какой-то только ему известной причине, Тоник не спешил отдавать древнюю кость чужих предков. Он повернул и медленно поплыл мимо шеренги магов.
– Выбирает самого хорошего, – догадалась я.
– Какого он выбирает? – возмутился Пиксель.
– Ну, их много и они разные. Вот он и решил отдать приз самому…
– Красивому, что ли? Как понять кто из них хороший?
– Умный, да? Вот и плыл бы сам, а теперь Тоник имеет право на выбор!
Тоник имел все права. И самым главным правом он посчитал осчастливить из всех магов наименее сильного. Физически. Он правильно рассудил – если маг начнет хватать его за несуществующий плавник или еще за какую запчасть – может получиться не смешно.
Ему приглянулся взволнованный парень в зеленой шляпе. Шляпа была откровенно дурацкая, но именно этот маг производил впечатление доброго и немного наивного. Почти как сам Тоник, даже румянец на щеках одинаковый, только пониже ростом.
Теперь оставалось резко подплыть к объекту и высунуть щучью башку.
Тоник удачно запихал кость предков в пасть. Он все правильно сделал. Кость мало отличалась от палки, только слегка изогнутая. Теперь она торчала из горла щуки как длинный язык.
– Сейчас! Он решился. Я вижу, как он подгребает к мальчишке. Тому, что с правого краю. Рядом с черным колдуном, – сообщила я голосом спортивного диктора.
– Это у которого плащ длинный и постоянно шевелится?
Пиксель был прав. Ветер шевелил складки черного плаща. Хотя у всех других волшебников одежда оставалась неподвижной.
Тоник выплыл равномерно – из воды эффектно возникла голова сушеного родича Гаспара.
Толпа громко охнула. Даже стражники отшатнулись. Уж не знаю, что они мечтали увидеть, но наша щука явно превзошла их самые смелые ожидания.
Маги засуетились на своих камнях. Понятное дело – видят – удача сегодня не на их стороне. Один даже закрыл лицо руками. Не то от горя, не то от перенесенного ужаса.
