Инна Георгиева - Ева. Гибкий график катастроф
– А если я буду настаивать? – повторили с нажимом.
Вот здесь я не выдержала и все-таки обернулась. Коснулась пальчиками гладкой кожи груди, скользнула к темной полоске волос, уходящей от пупка вниз.
– Ты мне веришь? – спросила, поднимая глаза и находя его полуприкрытые, ожидающие. Он молчал. Только на губах снова появилась эта кривая, глумливая ухмылка. – Веришь?! – настойчиво повторила я.
– Да, – выдохнул он наконец.
– Тогда перестань задавать вопросы, – заявила, обнимая его за шею. – А лучше тащи меня на кровать. Уже очень поздно, я устала, а завтра – в школу.
Алекс, уже подхвативший было меня на руки, замер, услышав последние слова:
– Ты ведь сейчас на сон не всерьез намекаешь?
Я улыбнулась и мурлыкнула, довольная тем, что смогла все же отвлечь его от «снятия показаний»:
– А ты знаешь другие способы восстановить силы?
– Кое-что на ум приходит, – ощерился заклинатель, снова набирая ход. И отчего-то я сразу поняла, что спать мне в ближайшее время не придется.
Александр Соколов
Первой мыслью, которая пришла мне в голову еще до того, как я поутру открыл глаза, было:
«Теща не явилась. Значит, систему можно обмануть!»
Это не могло не радовать. Вопросы, конечно, оставались. Например, если вмешательство Ядвиги напрямую зависело от времени занятия сексом, то как я буду выглядеть через месяц таких вот игрищ? Нет, то, что лучше, чем в периоды воздержания, – это однозначно. Но не появится ли у меня пара лишних фингалов? Ева-то через месяц, наверное, отбиваться начнет?
Кстати о Еве.
Я перевернулся на бок и, приподнявшись на локте, посмотрел на свернувшуюся калачиком ведьмочку. Такая маленькая, хрупкая, нежная. И лежит аккурат по центру постели, завернутая в одеяло, как в кокон. Со стороны – просто «няша-тян». А вот с точки зрения того, которого вытеснили на самый краешек кровати и заставили полночи мерзнуть голышом на простынях – робот T-X из третьего «Терминатора». Та тоже была стройной и гибкой, а Шварценеггеру наваляла так, что Хищнику и не снилось.
И так я внезапно расчувствовался, вспоминая киношную классику и представляя Еву в облегающем костюме и с автоматом, что, не задумываясь, погладил ее лежащую поверх одеяла руку и ласково прошептал:
– Моя машина для убийства…
Ева вздрогнула, повернула ко мне лицо и несколько мгновений пыталась сфокусировать взгляд, а заодно – осмыслить услышанное. Потом пролепетала с тревогой:
– Я что… слишком сильно тебя… ночью?
Сдержаться не удалось:
– Да если бы!
Темно-зеленые глаза тут же сузились, брови сошлись на переносице:
– Так тебе что, ногу сломать, чтобы осчастливить?!
Я заржал. Блин, и откуда в ее голове берутся такие аналогии? Ведьма попыталась было изобразить на лице крайнюю степень возмущения, но я не привык смеяться в одиночестве, потому тут же подмял ее под себя и принялся щекотать. Девчонка завизжала и попыталась увернуться. Ага, щас! Она в мои руки что, так часто попадает, чтобы я вот так запросто ее теперь отпускал? К тому же голую? А то, что отбиваться начала, – так это еще лучше. Таких активных телодвижений от нее даже во время секса не дождешься – сразу видно: практики маловато. А сейчас – ну прямо ламбада! И куда только робость девалась?..
Короче, вот что я скажу: мне иногда кажется, что Ева права. Я и правда какой-то Темный Властелин, мать его за ногу. Потому что только у чистого зла может быть настолько испорчена карма, чтобы в самый замечательный момент, когда под губами чувствуешь бархатный живот любимой девушки, а под руками – ее не менее бархатные… скажем так, полушария, раздалось громоподобное:
– Подъем!!!
Блин, да так же заикой сделать можно! Или маньяком, потому что желание схватить бензопилу и радикально расправиться с будильником было почти непреодолимым.
– Ядвига!.. – прошипел, чувствуя, как напряглась Ева. Моя теща! Мой холивар! Мой личный Вьетнам! Когда ж ты отстанешь-то наконец?!
– Алекс, – осторожно потыкала в меня пальцем Ева. Ну да, видимо решила, что я умер от негодования, раз уткнулся фейсом ей в живот и молчу. А я не молчу! Я про себя, может, уже пол-лексикона проорал! Только его вслух говорить нельзя, особенно в такой компании. – Нам в школу пора. Ты меня подвезешь?
Вместо ответа я тяжко выдохнул ей в пупок, заставив дернуться от очередного приступа щекотки. Ну правильно: какого черта задает глупые вопросы? Конечно подвезу. Полгода уже вожу, а она все спрашивает…
– Отпусти меня! – задыхаясь и прикрывая особо чувствительные подмышки, простонала Ева. – Я в душ хочу!
– Не хочешь, – безапелляционно покачал головой я, бросая взгляд по сторонам: смятая простыня сбилась к изголовью постели, подушки валялись на полу, одеяла я не нашел (впоследствии оно обнаружилось под кроватью, и я до сих пор не понимаю, как его туда занесло). Может, и правда отпустить? Пока мы сами на полу не оказались, среди досок и пружин?
– Ну пожалуйста! – взмолилась Ева. – Мы же опоздаем!
– Без волшебного слова – и не проси! – категорично ответил я.
Девушка задумалась.
– Сим-сим, откройся? – предположила неуверенно.
Я хмыкнул:
– Вход в пещеру чудес? Разве это не твой пароль?
– Пошляк! – выдохнула Ева, демонстративно прикрывая грудь.
Почувствовал себя ацтеком – жрецом Солнца, удовлетворяющим жажду Божества через вспарывание грудной клетки своих жертв. На всякий случай кашлянул и уточнил:
– Пещера желаний расположена чуть ниже.
Кажется, она зарычала:
– Отпусти меня немедленно, паразит!
Хм, «паразит» – какой изысканный комплимент. Рассчитанный, наверное, на то, что я обижусь и уйду. Наивная!
– Только после того, как скажешь волшебное слово!
– Пожалуйста, – сквозь зубы процедила ведьма.
– А дальше? – изогнул я бровь. Ева непонимающе нахмурилась. – Господин, – подсказал без тени улыбки.
В ответ она запыхтела как разогретый самовар и треснула меня по голове. А потом змеей сползла с кровати и, бормоча под нос что-то о наглых мордах, удрала в душ. Я криво улыбнулся и сел. Теперь, когда она ушла, у меня появилось минут десять на разведку. Любовь любовью, конечно, но с ее талантами конспиратора не заподозрить что-то было просто нереально. А насчет доверия – так нечего врать, если хочешь, чтобы тебе доверяли!
«Ничего не случилось!», «Все нормально!», «Никаких секретов!» – ага, как же! А выходить из комнаты для ответа на звонок и говорить на таких частотах, что и кошка не услышит – это, значит, стандартная практика? Она меня за идиота принимает или как?
– Азриэль! – позвал вполголоса. Демон бесшумно вынырнул из-под кровати и остановился настороженным сусликом у изголовья. – Что Полина сказала Еве вчера по телефону? Дословно!
Если смотреть объективно, от Азриэля мало пользы. Он труслив, туповат, магически слаб, ленив. Редко выполняет приказы как надо, если проявляет инициативу – обязательно не к месту. Призывать его имеет смысл только для самых простых поручений: подслушать за кем-то, подсмотреть, проследить. Личины он меняет быстрее, чем Мата Хари шмотки, и, если нет шанса быть расстрелянным в итоге, отлично исполняет роль шпиона. Потому, наверное, с ним может управиться даже ребенок, что я и сделал в возрасте шести лет, когда призвал впервые.
Правда, тогда почему-то мне с Азриэлем повезло больше. Потому что на этот раз демон меня внимательно выслушал и… послал лесом.
– Не понял?! – нахмурился я.
Гаденыш, видимо, возомнил себя бессмертным Маклаудом, потому что испуганно пискнул, скрутился калачиком, признавая во мне владыку, но бесстрашно повторил.
Честно признаться, я даже растерялся. Нет, серьезно: такого раньше не было. Я – заклинатель. Мне демоны не хамят. Убить пытаются стабильно, это – да. Натура у них такая, непредсказуемая. Но чтобы вот так: с глазу на глаз да прямым текстом отказаться выполнить приказ?! Да я, блин, почувствовал себя Волан де Мортом в момент, когда палочка не захотела убивать Гарри Поттера!
– Ты… охренел?! – сдерживаясь из последних сил, полюбопытствовал я, медленно поднимаясь на ноги. Только Азриэль не стал дожидаться расправы. Он что-то отчаянно вякнул и внезапно рванул к двери. А потом, сильно оттолкнувшись от пола, одним прыжком взлетел на руки входящей в комнату Еве. Девушка так и замерла на пороге, распахнув от удивления рот и с откровенным ужасом уставившись на моего демона.
Дожили! Мой собственный подопечный променял заклинателя на ведьму. Какого рожна?! Это шутка такая, что ли?!
Ева Моргалис
Я на автомате схватила Азриэля в охапку и только потом поняла, что, собственно, сделала.
– Ой… – пробормотала в легком шоке. Затем подняла глаза на Шурика, приближающегося походкой пантеры, и повторила громче: – Ой-ой!
Потому что не знала, кто в тот момент пугал больше: демон, углядевший во мне батут, или заклинатель, определившийся с жертвой. И хотя здравый рассудок подсказывал, что на этот раз ею была не я, смотреть, как на тебя движется эдакое воплощение «бруталити и фаталити» с горящими глазами, было страшно.
