Александр Ерунов - Победитель
– Ты уже дома?
– Да, конечно, – ответил Виктор. – Я же обещал, что со мной ничего не случится.
– А ты всегда выполняешь свои обещания? – спросила Настя.
– Конечно. Особенно если эти обещания даны тебе. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться завтра? Я уже скучаю без тебя и могу не дожить до утра, если меня не окрылить хотя бы надеждой.
– Болтун и коварный обольститель, – рассмеялась Настя.
– Нет, я серьезно, – все тем же шутливым тоном продолжил Виктор. – Вот тетя принесла мне ужин и говорит, что она не перенесет моей безвременной кончины.
– Не прячься за спину пожилой женщины, прохвост! – послышался в трубке женский голос.
– Тетя, где ты нахваталась этого ужасного жаргона? – с пафосом воскликнул Виктор и, ойкнув, продолжил: – Она дала мне подзатыльник, но в целом согласна с теми доводами, которые я изложил тебе.
– А я согласна с твоей тетей, – улыбнулась Настя.
– А она, кстати сказать, совсем не возражает против того, чтобы мы завтра утром встретились, – радостно подхватил Виктор. – Во сколько?
– Уговорил. Только из уважения к твоей тете, в десять утра у моего дома. Надеюсь, ты найдешь его?
– С закрытыми глазами! – воскликнул Виктор. – Но до десяти утра – целая вечность! Давай хотя бы без пятнадцати десять?
– Ну, хватит прикалываться, – попыталась рассердиться на него Настя, но у нее это не получилось, и она, смеясь, добавила: – Ты, конечно, можешь отправляться прямо сейчас, но я все равно выйду ровно в десять.
Настя нажала на отбой, но улыбка еще долго не сходила с ее лица. В дверь заглянула мама.
– С кем это ты так мило болтала? – поглядев на счастливую дочь, спросила она.
– С одним очень хорошим человеком, – ответила Настя. – Мы познакомились с ним сегодня на этюдах. Посмотри, это его рисунок.
– Великолепно! – восхитилась мама и вдруг настороженно спросила: – Он намного старше тебя?
– Почему ты так решила? – удивилась Настя. – Нет, он мой ровесник.
– Тогда талантливо вдвойне, – с облегчением выдохнув, сказала мама. – Рисунок просто идеален, вот и я решила, что он выполнен профессиональным художником. А у мальчика большой талант. У кого он учится? Очень интересная манера рисования.
– Мама, я не знаю, у кого он учится! – горячо воскликнула Настя. – Я тебе говорю про человека, а ты сразу начинаешь углубляться в какие-то профессиональные тонкости! Пойми, мне рядом с ним просто легко и хорошо.
– Это, конечно, замечательно, но смотри не обманись, Настена, – вздохнула мама. – Разочарование ранит сильнее всего. Сколько раз ты уже обжигалась на том, что была слишком доверчива с теми, кто появлялся на твоем жизненном пути?! Люди не любят тех, кто не похож на них. Они отталкивают их. Этот Виктор знает о твоем даре?
Настя внимательно посмотрела в глаза своей матери, а потом вдруг неожиданно даже для самой себя сказала:
– Я уверена, что знает. Думаю, он и сам обладает этим даром, и даже в большей степени, чем я. Мне только сейчас это стало ясно, мама. Нам потому так и хорошо вместе, что мы с ним одинаковые.
Глава 3
Эрланд
Эрланд сидел за отдельным столиком в аванзале ресторана «Русский ампир» и рассеянно рассматривал произведения живописи, развешанные по стенам. Ресторан располагался в бывшем Строгановском дворце и выделялся среди прочих заведений подобного рода барочной роскошью интерьеров. Сейчас Эрланд совсем не походил на того типа уголовной наружности, в образе которого предстал перед Максом Федотовым и его сотоварищами. На нем был дорогой, стального цвета костюм с серебристым отливом, белоснежная рубашка и модный полосатый галстук. Он был гладко выбрит, а дымчатые очки скрывали слегка монгольский разрез глаз. В целом Эрланд выглядел как солидный бизнесмен, пришедший на деловой ужин.
Сегодня у него и в самом деле была назначена важная встреча, от результатов которой он ждал очень многого. И не важно, что партнером на ней был его родной брат. Судьба развела их уже давно, сразу после рождения, и она же распорядилась так, что братья оказались во враждующих лагерях.
У Эрланда сложилась странная жизнь, и, чтобы понять всю причудливость ее поворотов и изгибов, необходимо знать историю его появления на свет. Самым невероятным можно было считать то, что в его жилах текла как кровь дварфов, так и кровь альвов, причем правителей. Пути двух непримиримо враждующих народов разошлись еще в древности. Когда-то и те и другие жили в землях Мидгарда и даже считались родственными племенами, но одержимость вождей мечтами о бессмертии навсегда развела народы в разные стороны. Альвы в поисках вечной жизни устремили свой взор к вершине Иггдрасиля, к свету Одина, дварфы же искали ее в темных глубинах корней, во владениях Локи.
Надо сказать, что их старания были оценены и в должной степени вознаграждены теми, к кому они обращались. Один одарил альвов благословенными и цветущими землями Альвхейма, а Локи пожаловал дварфам холодный, но невероятно богатый золотом и драгоценными камнями Нидавеллир. В пределах своих новых владений оба народа получили вожделенное бессмертие, и их пути, казалось, разошлись навсегда. Они почти не общались друг с другом, за исключением отдельных стычек за влияние на Мидгард, и враждовали больше по привычке, из-за противоположных взглядов на жизнь.
Все изменилось не так давно, когда в Срединном мире зародилось нечто необычное, то, что сами люди называли техническим прогрессом. Поначалу ни Вёлунд, король Альвхейма, ни Нидуд, конунг Нидавеллира, не придали этому явлению особого значения. Они пренебрежительно отмахивались от того, что своим умом создавали люди, считая все их изобретения неуклюжей попыткой компенсировать слабость в магии. Но время шло, а сила Мидгарда, помноженная на изобретательность его обитателей, стремительно возрастала, пока возможности людей во многом не стали превосходить те, которыми обладали сами альвы и дварфы.
И только тогда правители Альвхейма и Нидавеллира встревожились не на шутку. У каждого из них на то оказались свои причины. Вёлунд опасался, что на рубеже смены веков, не имея должной духовной подготовки, люди своей неуправляемой силой просто разрушат Мидгард, а вслед за ним и весь Иггдрасиль. И тогда Рагнарок, предсказанный когда-то пророками конец света, настанет намного раньше. Нидуд же не смотрел так далеко, но усиление людей перед их вступлением в Золотой век тоже не сулило ему ничего хорошего.
Обе стороны бросили все свои силы на то, чтобы замедлить развитие людей. Теперь они опекали не только одаренных магией избранных, но и тех, кто двигал вперед этот самый технический прогресс. Нидуд и его подданные со свойственной им прямолинейностью и привычкой полагаться на грубую силу стали разыскивать самых успешных ученых, инженеров, изобретателей и уничтожать их самих и плоды их деятельности. Альвы же Вёлунда использовали более гуманные и более хитроумные способы. Они проникали в управленческие структуры людей, связанные с теми или иными многообещающими проектами, и где подкупом, где интригами, а где и откровенным саботажем тормозили их продвижение вперед, заставляли положить под сукно уже почти готовые к внедрению изобретения.
Именно в этот период и произошла история, напрямую связанная с рождением Эрланда. Страны Мидгарда, как никогда прежде, кишели эмиссарами с обеих сторон. Дошло даже до того, что сам король Вёлунд на несколько лет покинул Альвхейм и вплотную занялся проблемами Срединного мира. Там-то он и встретился с Бёдвильд, дочерью Нидуда. О том, как они познакомились и как между ними возникло чувство взаимной любви, история умалчивает. Вёлунд всегда был страстным мужчиной и неотразимым сердцеедом, так что Бёдвильд, вероятно, просто не устояла перед его любовными чарами, и результатом этой связи стало рождение мальчика. Его назвали Эгилем в честь покойного брата короля.
Понимая, что Нидуд никогда не примет этого ребенка, Бёдвильд согласилась с доводами Вёлунда, и тот отправил своего новорожденного сына в Альвхейм. Но связь между влюбленными на этом не прекратилась, и через год у них появился второй сын. На этот раз все пошло гораздо хуже. О порочной связи своей дочери с кровным врагом узнал сам конунг Нидуд. Такого позора он просто не мог перенести и, лично явившись в Мидгард, в ярости убил Бёдвильд. Точно так же он хотел поступить и с плодом преступной любви своей дочери, но в последний момент передумал и решил, что вырастит из этого мальчишки того, кто когда-нибудь отомстит Вёлунду за нанесенное ему оскорбление.
Так и случилось, что родные братья оказались разлучены и долгое время ничего не знали о существовании друг друга. Детство Эрланда прошло в обстановке злобы и ненависти. Нидуд никогда не любил своего внука и делал все возможное, чтобы лишний раз унизить и оскорбить его. Он постоянно упрекал мальчика в его постыдном происхождении и всячески поощрял остальных членов семьи в издевательствах и насмешках над ним. Даже имя Эрланд, данное Нидудом своему внуку, постоянно напоминало о том, что он здесь чужой[12].
