Юрий Никитин - Начало всех Начал
Прошел понедельник, Ной велел запереть дом, словно еще была возможность вернуться когда-то и снова там жить, с сыновьями и снохами взошел на ковчег и почти ночь не спал, прислушиваясь к беспокойному реву животных, их стонам и жалобам, возне, стуку рогами о деревянные перегородки.
Сон сморил его только под утро.
С утра было жарко, как в полдень, однако воздух оставался чистым и таким удивительно свежим, что Ной поймал себя на том, что заглатывает его, как дивное нежное лакомство. В последние годы с утра всегда вставал с тяжелой головой, только к полудню мог «расходиться», но сейчас сразу бодр, в теле непривычная прыгучесть…
Он посмотрел в сторону ковчега и потрясенно понял, что и на таком расстоянии видит все сучки, царапины, вот присела отдохнуть бабочка, а вон бежит красный муравей с черной головой, а усики коричневые, надломленные в середине, на кончиках щеточки, в каждой по двенадцать волосинок…
И куда бы он ни поворачивался, для взгляда больше не существует преграды: видит легко и во всех подробностях до самого края мира, воздух настолько чист, словно его нет вовсе, даже непонятно, как летают без него птицы, стрекозы, и вообще все удивительно ярко и празднично.
— Господи, — произнес он восторженно, — что же это… уж не в рай ли мы вернулись?
Он вздрогнул, потому что никак не ждал ответа, но тот прозвучал из-под небес почти сразу:
— Да, Я возжелал, чтобы последние дни перед потопом были похожи на дни, проведенные Адамом в Эдеме.
— Последние дни? Разве не сегодня должен начаться потоп? Ты же сказал, что это свершится во вторник…
Голос поправил:
— Я сказал «назначен», а не «начнется». Он назначен на сегодня, но умер Мафусаил, последний праведник… или почти праведник, на земле. Потому Я отодвигаю потоп на семь дней! Пусть все простятся с великим Мафусаилом, кто чтил его, кого он спас, кому он помог… пусть отдадут ему почести и похоронят так, как он заслуживает.
Ной замер, потрясенный, впервые ощутив, насколько Господь не хочет делать то, что задумал, и как Он цепляется за каждую возможность отсрочить уничтожение рода человеческого, для которого создавал весь мир и всю вселенную.
— Спасибо тебе, Господи!..
— Мафусаила благодари, — ответил Голос и повторил: — Умер последний великий человек на земле, и отныне роду человеческому незачем быти. Да, он был по-своему праведником, хотя не выпускал из длани меча, а с лезвия постоянно струилась кровь. Но он положил всю жизнь свою, защищая людей от чудовищ, он же первый узнал о потопе и предупредил всех, что если не опомнятся…
Ной сказал потрясенно:
— Я никогда не воспринимал его как праведника…
— Не все есть таким, — ответил Голос невесело, — как выглядит. А вот ты, увы, не праведник, Ной… Был бы праведником, Я бы не стал насылать потоп!.. Ты просто хороший чистый человек. И честный во всем. Надеюсь, от твоего корня пойдут такие же хорошие люди, устойчивые к тлению, злу и разложению. И праведников среди них будет больше, чем в том человечестве, что погибнет по Моей воле.
Ной вздрогнул, все тело пронзил жгучий стыд. Только сейчас осознал, что будь он праведник, то отринул бы все дела на свете, не стал бы даже растить лес и строить ковчег, а ходил бы по городам и до хрипоты убеждал, призывал, умолял опомниться и перестать грешить. Праведник — это не тот, кто ведет чистую и честную жизнь, а кто вытаскивает других из мерзости бытия и раскрывает им истинный свет…
Он прошептал, опустив голову:
— Господи… и все семь дней будут такие?
— Да.
— Зачем, Господи? Чтобы растравить раны?
Голос произнес с тоской:
— Пусть увидят, как могло бы быть. Какой прекрасной была бы жизнь… Это еще одна попытка вразумить… Еще один шанс!
Ной спросил жадно:
— Если сейчас раскаются?
— Да, — прогремел Голос с яростью и твердостью. — Дайте Мне только шанс! Я прощу прежние прегрешения, пусть только свернут на дорогу добра! Я послал людям очень ясные знаки. Что еще?
Голос отдалился и затих. Ной вскинул голову. Небо стало выше, темные тучи посветлели, превращаясь в плотные облака. Те двигаются очень быстро, даже бегут, он никогда не видел, чтобы неслись с такой скоростью, но здесь внизу ни ветерка, все тихо и безмятежно.
Глава 6
Все семь дней стояла теплая безветренная погода, в бездонном небе светило солнце, но теперь оно каждый день вставало то на западе, то на севере, то на юге, и заходило тоже не там, где ожидали. Были дни, когда солнце, дойдя до зенита, возвращалось обратно, а в субботу вообще описало в небе двойную петлю и, застыв в самом центре, долго не хотело спускаться.
Ной сжимал кулаки, ну как они не понимают, а когда к нему пришел Ханнуил, он горячо начал доказывать, что это же Господь посылает ясные знаки, надо признаться в преступлениях и пообещать себе, тем самым и Господу, что отныне будешь жить по правде.
Ханнуил довольно ржал, покровительственно похлопывал его по плечу.
— Теперь понимаешь, что сделал глупость?
— Какую?
— А твой дурацкий ковчег!
Ной сказал потерянно:
— Он не дурацкий. Потоп должен был начаться еще во вторник, но Господь отсрочил его из-за смерти Мафусаила.
Ханнуил так хохотал, что в бессилии сполз под стол и ржал там, заливался так, что уже и говорить не мог, только показывал знаками, чтобы Ной не смешил, а то прямо тут кончится.
— Хочешь сказать, что из-за одного человека?..
— Да, — ответил Ной неуверенно, сейчас и самому казалось это невероятным. — Да, мир держится на праведниках, сказал Господь. Умер последний праведник, мир стал бесполезным.
— В каком смысле?
— Люди должны развиваться, — объяснил Ной все еще неуверенно. — Должны идти к Цели, которую пока видит только Господь, но когда-то узрим и мы… когда приблизимся. Пока существуют праведники, мир развивается, потому что праведник тащит на себе весь мир… Без праведников мир стоит на месте, а то и отодвигается назад. А такой мир Господу не нужен.
На прощанье Ханнуил сказал издевательски:
— Эх, Ной… Наступит вторник, что скажешь, если потоп не начнется?
— Паду на колени, — сказал Ной воспламененно, — и возблагодарю Господа!
— А то, что останешься в дураках? И посмешищем?
Ной вскрикнул пламенно:
— Пусть!.. Пусть до конца жизни надо мной смеются. Пусть плюют и бросают камни! Но если бы это было возможно: остаться посмешищем, а мир спасти…
Ханнуил раздосадованно плюнул ему под ноги и ушел. Ной закрыл за ним двери и вернулся в комнату, слыша, как Хам, хохоча, рассказывает:
