Бернхард Хеннен - Воины света. Меч ненависти
Свои мысли Альфадас оставил при себе. Он шагал дальше, затем помог разбить лагерь. Они натянули защитные стены от ветра. На льду невозможно было разжечь огонь. Но эльфы поставили большие медные миски на ножках, и в них заплясало пламя. Несмотря на то что никто не мерз, люди небольшими группками собрались у немногих костров. Их свет вселял надежду, что темнота пройдет.
Альфадас отдал приказ забить нескольких овец. От одного запаха жареного мяса настроение у людей улучшилось. Они порезали мясо на широкие полосы и принялись бросать их на угли в жаровнях и печь, пока не образовывалась темная корочка.
Герцог наблюдал за тем, как Ронардин, страж моста в Филангане, смотрел на них со смесью восхищения и отвращения. Наверняка за все столетия своей жизни он не съел ни единого куска, который был бы снаружи зажарен до черноты, а внутри был сырым и кровоточил.
Эльфы принесли легкий сидр, не ударявший в голову, но приятный на вкус. Также раздали хлеб с травами, сушеное мясо и немного меда.
У одного из костров Альфадас услышал голос Велейфа. Скальд пел песню об одиноком охотнике, который зимней ночью ушел на промысел, чтобы оградить семью от голодной смерти. Ему потребовалось всего две строфы, и вокруг тут же стало тихо. Смолк даже грубый смех ребят Ламби.
Альфадас отошел от лагеря. Он бежал от мыслей об Асле и детях. Если они хотят победить, то он должен быть таким, как граф Фенрил. Нужно думать наперед. Моральный дух людей поддержат Ламби и Велейф. А его задача — холодный расчет, только так можно победить врагов, слишком сильных для людей. Хорошо, что сначала им предстоит оборонять крепость, стены которой защитят их от ближнего боя с троллями.
Внезапно снег перед герцогом пришел в движение. Из белизны показалась фигура, хорошо замаскированная тяжелой белой шерстяной накидкой. Сильвина.
— Почему ты не в лагере? — удивленно спросил Альфадас.
— Если смотреть в огонь, будешь плохо видеть в темноте.
— Неужели нам нужно, чтобы кто-то нес стражу этой ночью? Фенрил говорил, что тролли далеко.
Сильвина презрительно засопела.
— Он всего лишь нормирга. А я мауравани и знаю, что охотник, который недооценивает свою добычу, сам превращается в нее. В Вахан Калиде все думали, что находятся в безопасности. А теперь я знаю, что в Альвенмарк вернулись тролли. И знаю, что они хотят обрести прежнюю родину. Этих двух причин достаточно, чтобы не укладываться в Снайвамарке спать у костра.
Альфадас подумал о том, насколько близки были они когда-то.
— Ты всегда начеку, не так ли? Что я сделал тогда, что ты оставила меня?
— Сейчас не время и не место говорить об этом, — резко сказала она и отступила в темноту.
— А будет ли когда-нибудь время и место для этого разговора? — зло крикнул Альфадас ей вслед.
Гнев его был адресован не охотнице. Он злился из-за того, что этих немногих ее слов оказалось достаточно, чтобы настолько сильно вывести его из равновесия.
Сильвина остановилась. Медленно повернулась.
— Ты прав, сын человеческий. Никогда не будет легко говорить о том, что было. А через несколько недель мы, возможно, будем оба мертвы. Ты имеешь право знать. Как ты думаешь, почему я пришла к тебе в Другой мир?
Это был тот самый вопрос, которым Альфадас часто задавался на протяжении последних нескольких недель. И не находил на него ответа.
— Может быть, потому что тебя попросил об этом Олловейн?
Теперь Сильвина стояла прямо перед ним.
— Нет, — с улыбкой произнесла она. — Этого он не сделал бы никогда. Напротив, он опасался брать меня с собой, потому что боялся, что мое присутствие разозлит тебя.
Ее волчьи глаза не отпускали его. Она была по-прежнему прекрасна. По крайней мере для него.
— Я пришла в Другой мир посмотреть, какой ты отец. Я знала, что у тебя есть жена. И подумала, что у тебя должны быть и дети. Я хотела посмотреть на них… Хотела узнать, как ты растишь их. Как к ним относишься. Как они смотрят на тебя.
Альфадас почувствовал, как к горлу подступил комок. Подумал об Ульрике, как тот серьезно слушал, когда он рассказывал о честном бое. О Кадлин, заразительный смех которой заставлял забыть о гневе и всех маленьких катастрофах, в которых она участвовала.
— У тебя есть еще один сын, Альфадас, — негромко произнесла эльфийка. — Его зовут Мелвин.
Этого не может быть! Ее слова настигли его, словно удар грома. Во рту пересохло.
— У людей и эльфов не может быть детей. — Он с трудом мог говорить.
— Да, так считают. Это… противоестественно? Он был зачат в любви. Это противоестественно?
Внезапно Альфадаса снова обуяла ярость.
— Почему ты убежала? Почему ничего не сказала? Ты украла его у меня. Почему ты рассказываешь мне о ребенке, которого я не увижу никогда?
Ярость схлынула так же внезапно, как и появилась. Невольно вспомнились все одинокие часы детства, когда он мечтал об отце. Олловейн по-настоящему старался… Но иметь отца — это совсем другое.
— Я должна была поступить так. Из-за Эмерелль. — Губы Сильвины дрожали. — Сын Нороэлль. Он тоже был ребенком, которого не должно было быть. Ублюдок, эльф только наполовину. Она приказала убить его. И навеки изгнала Нороэлль. Ты же знаешь…
— Да… — Голос Альфадаса звучал отчаянно и хрипло.
Он знал, что произошло. Он ведь принадлежал к числу тех, кто в конце концов отыскал сына Нороэлль. Он мог понять, почему Фародин и Нурамон отказались выполнить приказ своей королевы.
— Я боялась, что Эмерелль обречет на смерть и нашего ребенка. — Голос Сильвины прервался, она говорила слишком быстро. Альфадас догадывался, что ей очень давно хотелось поговорить об этом. — Моя любовь к тебе никогда не угасала. И несмотря на это, я ничего не могла сказать. Ты не отпустил бы меня. А если бы ты пошел со мной, наша тайна была бы раскрыта. Ты был слишком тесно связан с двором, чтобы просто уйти со мной в глушь лесов в горах Сланга. Эмерелль узнала бы, что случилось. Но поскольку никто ничего не знал, однажды утром я просто исчезла, не сказав ни слова, и все подумали, что капризная мауравани просто последовала зову лесов, совершенно не думая о том, что, возможно, разбила сердце сыну человеческому… Я знаю, другие эльфы думают о моем народе именно так. И, конечно же, никто при дворе не удивился моему исчезновению.
— Нет, — признался Альфадас.
Он помнил, что даже холодная, неприступная Эмерелль пыталась утешить его. Мауравани — как ветер, сказала она тогда, они просто не созданы для того, чтобы долго находиться в одном месте. Ему это не помогло. И только встреча с отцом оживила Альфадаса. Сопровождать его в поисках сына Нороэлль было великолепным поводом избегать двора королевы, где все напоминало о Сильвине. Да, он даже ушел из Альвенмарка, чтобы больше никогда не вернуться.
![Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество [Elfenkönigin ru]](/uploads/posts/books/54719/54719.jpg)
