Юрий Никитин - Трое и боги
– Тарх!
На него смотрели десятки глаз. Он виновато спрятал дудочку, искательно смотрел на грозного Мрака, рассерженного Олега. Мертвые воины смотрели тоже только на него. Холодный блеск в глазах исчез.
Мрак махнул рукой. Войско расступилось, все еще ощетиниваясь копьями, отряд Мрака пошел беспрепятственно. Таргитай пригибал голову, втягивал в плечи. Чувствовал сзади острия чужих топоров и копий.
Оглянулся, раскрыл рот. Почти все шли следом, на воротах осталось не больше двух десятков. Да и те опустили копья, похоже, о чем-то спорят. Мрак угрюмо скалил зубы:
– Волхв кого хошь уболтает. Языком работает так, как ты ложкой. Да и ты на дуде помог… может быть.
– А чо прут за нами?
– Волхв убедил. Мол, подземный мир тоже только гавкнет. Мертвым лучше быть на нашей стороне. Небывалое дело: мертвяки против своего бога!
Таргитай зябко передернулся.
– Страсти! Твои кровники еще так-сяк, все-таки родня, а это… бр-р-р-р!
– Есть братство по крови, есть братство по оружию. А это братство по духу. Так по крайней мере нарекает его волхв.
– А оно… крепкое?
Мрак тяжело двинул плечами:
– Никто не скажет. Мы сами его создаем вот прямо сейчас… Время покажет.
Глаза Таргитая загорелись.
– Если бы только получилось! Братство без крови, оружия…
– Зато с дудой, – закончил Мрак саркастически. – Не отставай, размечтался!
Только Олег шел натянутый, как взведенная струна. Незримый огонь выжигал внутренности, незримый страх, которого ранее не знал. Оказывается, каждый их шаг отдается в будущем. И верный и неверный. Погибни Таргитай сейчас или проживи до старости, его песни уже вылезли из пеленок. Их уже поют, перенимают друг у друга, разносят по городам и весям. Погибни он, Олег, братство по духу останется. Если жизнеспособно, то пойдет шириться. Но жизнеспособным может быть и зло!
Его осыпало морозом. И даже – Великое Зло! А с его счастьем да удачей… Так что ходи с оглядкой, ходи и думай, ходи и заглядывай в грядущее…
В дымном воздухе часто возникали призрачные дворцы, башни, крепостные стены. Мрак хватался за секиру, Таргитай бросал ладонь на Меч, но следующий порыв ветра сплющивал или вытягивал крепости, рвал в клочья, а на виднокрае строил еще причудливее, несбыточнее.
Однако, когда в самом деле приблизились к жилищу Ящера, все трое поняли с жутким холодком, что наконец-то подошли к концу.
Это была жуткая смесь величественного дворца с отвратительной берлогой. Даже Таргитаю было видно, как могучий бог, небожитель вирия, оказавшись в мрачном подземелье, быстро терял свою небесную природу. Меняясь сам, он менял все. Из глубокой ямы, пробитой его низвержением, он создал подземный мир. Но, быстро превращаясь из светлого бога в зверобога мира мертвых, он создал мир ужаса. Видно было, что сперва жил во дворце, затем уходил вглубь, сам дворец постепенно разрушался, обломки колонн и барельефов лежали на выщербленных ступенях.
– Ну, робята, – выдохнул Мрак.
Они обнялись. Посмотрели друг другу в глаза. Исхудавшие, сплетенные из тугих жил, черные от усталости. Но глаза гордые и злые.
За спиной ровными рядами стояли, сомкнув щиты, хмурые воины. Страха не было в их лицах по-прежнему, но теперь у них были живые глаза и смотрели на высокие стены и массивные ворота оценивающе.
Мрак окинул их взором:
– Их пришло еще больше… Ну, Олег, язык у тебя лучше дубины… Что ж, начали!
Он взял секиру в обе руки и кинулся вверх по ступеням. Наверху ворот показался широкий в плечах человек, полуголый, мускулистый. Голос его был могучий, густой, как рев тура:
– Безумные, куда претесь?.. Здесь тюрьма, загоны для жертв Ящеру!
Словно северный ветер пронесся над войском, но вся масса уже навалилась на ворота. Откуда-то появился таран, ворота рухнули, вся масса ворвалась вовнутрь.
Тюремщики, палачи и сторожа, все как на подбор огромные и неслабые, иные не годились для работы в камерах пыток, растерялись. За все время подземного мира никто и никогда не бросал им вызов. Они сдирали кожу, сажали на колья, ломали кости, выжигали глаза, они пытали, но все было безнаказанно.
Они пытались бежать, лезли в страхе на стены, но все пали под ударами копий. Воины прошли через двор сомкнутыми рядами, а трое невров сбивали замки со всех дверей. Киммеры зажгли из тряпок факелы. Камеры для пыток открылись добротные, просторные. На стенах – крючья, веревки, цепи, такие же крючья спускаются с потолка. Вдоль стены продолблена канавка для стока крови.
Таргитай сбил запоры на дверях загона. Там стоял разноголосый вой, из-за дверей ничего не видели, а лязг железа приняли за приход новых ужасных пыток. Жалкие узники, многие уже искалеченные, полуослепшие, сперва не поверили в свободу, но палачей и тюремщиков, недавних своих мучителей, сразу потащили в застенки. Их растягивали и рвали жилы, сдирали неумело кожу, вытаскивали внутренности из одного и заставляли жрать другого.
Невры с отвращением прошли сквозь ряд мрачных камер с узниками. Уже другие сбивали замки, бежали следом, а калек несли на руках, что-то хрипло и страшно орали. Ноги скользили по внутренностям, сгусткам крови, проваливались в смрадные клоаки.
Олег, белый и с безумными глазами, мчался впереди, под ноги не смотрел. Таргитая мутило, смрад стоял страшный. Из камер были продолблены канавки для стока нечистот, но их забивало, смрадная жижа заливала пол.
Дико кричали тюремщики, их истерзанные тела бросали в клоаки, а корка нечистот, разбавленная теплой кровью, начинала двигаться по стокам.
Мрачные стены раздвинулись, ушли в темноту. Дальше возвышалась стена дворца. В свете факелов видны были только ворота, но и они ужасали размерами и мощью. Огромные и тяжелые, украшенные барельефами из голов чудовищ, змей и других гадов, они были усеяны драгоценными камнями с кулак размером – черными, недобрыми, еще издали угнетающими душу.
Перед воротами стояли в железных рубашках воины. Они выглядели такими же тяжелыми, как створки ворот, которые закрывали. Рослые, в одинаковых доспехах и глухих шлемах, с прямоугольными, слегка выпуклыми щитами, от подбородка до середины голени. Даже кривые мечи у всех одинаковые!
– Отборное войско, – сообщил Олег без нужды.
Мрак досадливо дернул плечом. С секирой в обеих руках он широко шагнул вперед. От дворцовой охраны вперед вышел воин гигантского роста. Он был сотником, судя по доспехам и шлему с богатым украшением.
Мрак отсалютовал ему секирой:
– Браток!.. Уйдешь без драки, а?
Сотник смотрел холодно:
– Я не знаю, что вас сюда привело… И как с вами те, кто должен знать только волю Единого…
– Единого – это Рода?
