Юрий Никитин - Мрак
Кони хрипели, мокрые бока тут же высыхали, а капли пота срывало ветром — холодным, похожим на зимний. Мрак ощутил как начали мерзнуть кончики ушей. Он хотел было ухватить за узду коня Подлеща, остановить насильно, однако рука застыла на полпути... Далеко впереди послышался едва слышный крик!
Он насторожился, пустил обессиленного коня вперед. Снова крик... Далекий, протяжный. Вроде бы не воинский.
Оглянулся на Подлеща. Тот погонял коня, бил в бока, наконец вытащил кинжал и начал колоть ножом, заставлял бежать из последних сил. Глаза Подлеща были выпучены, рот сжался как захлопка на волка.
— Подлещ, — сказал Мрак предостерегающе.
— Он зовет!.. — прохрипел Подлещ.
По спине Мрака пробежал мороз. Он крикнул дрогнувшим голосом:
— Опомнись!
— Он зовет.
— Подлещ, — крикнул Мрак настойчиво, — это было пятьдесят лет тому.
— Он зовет!
Крик донеся отчетливее. Теперь и Мрак услышал в завывании ветра слова: «Подлещ... дай...» Копыта заглушали звуки, но измученные кони все же приближались к тому месту, откуда Подлещ бежал, бросив друга, и Мрак с возрастающим страхом начал различать: «Дай руку... скорее... я падаю... дай руку...»
— Подлещ! — закричал он громко. — Стой! Это страна призраков! И оборотней!
Кони уже перешли на шаг, хрипели, едва-едва выдвинулись из-за выступа скалы, как Подлещ ахнул и поспешно сполз на землю. Впереди была ровная каменистая площадка, заваленная трупами, дальше обрывалась пропастью, а та сторона ущелья темнела в полете стрелы. Из ущелья поднимался дым, взлетали искры, а на краю пропасти висел, цепляясь окровавленными пальцами, человек.
Мрак видел только белокурые волосы и пальцы, что медленно сползали по гладкому камню, и без того скользкому от крови. Подлещ отпихнулся от коня, бросился к краю пропасти. Его шатало, он сам хрипел как загнанный конь, но еще издали вытянул руку.
Он был в трех шагах от человека, если то человек висел над пропастью, когда с другой стороны выбежало с десяток людей в кожаных доспехах, с мечами и щитами, обитыми воловьей кожей. Трое тут же с криками метнули дротики. Один пролетел мимо Подлеща, а два ударили в спину. Мрак видел как острые словно бритвы лезвия пробили доспех, глубоко вонзились в тело.
Шатаясь, Подлещ подошел к висящему, протянул руку. Мрак видел как за пальцы Подлеща ухватилась окровавленная ладонь, и тут одна за другой три стрелы с глухим чмоканьем ударили в спину Подлеща. Одна была пущена с такой силой, что ее окровавленное острие вышло из груди.
— Держись, — простонал Подлещ. Он сжал руку спасаемого слабеющими пальцами, откинулся назад. Сил у него не оставалось, но он был грузен, и его вес помог человеку выбраться до половины. Тот одной рукой ухватился за камень повыше, другой хватанул Подлеща за воротник.
Мрак в ужасе ожидал, что незнакомец стащит Подлеща в пропасть, где обратится в чудовище, но тот вылез и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда чужие воины подбежали с обнаженными мечами.
Он был без оружия, хотя и в бронзе доспехов, в него метнули дротики, а следом заблистали мечи. Подлещ поднялся как раз вовремя, чтобы принять удары в грудь. Он ухватил голыми руками за острия мечей, повалился, увлекая и противников.
Спасенный воин с яростным криком подобрал среди трупов меч, напал на врагов с такой яростью, что те попятились, а затем, оставив троих убитых, побежали.
Воин погрозил им окровавленным мечом, опустился на колени перед умирающим Подлещом:
— Кто ты, достойный?
Мрак слез, подошел ближе, ведя коня в поводу. Конь пугливо вздрагивал, прижимал уши, всхрапывал при виде крови. Воин оглянулся. Лицо его было чистое, юношеское, в синих глазах стояло изумление и еще не остывшая ярость битвы. Он отпрянул при виде жабы, та рассматривала его неодобрительно, как всякого, кто слишком суетился и дергался.
— Меня зовут Сулима, — сообщил он торопливо, — я из войска Шишиги. Спасибо, вы подоспели так вовремя... Еще бы малость, и я бы сорвался в эту жуткую пропасть!
Его плечи зябко передернулись.
Мрак оглянулся на зияющее ущелье, кивнул:
— И долго... ты висел?
— Мне это показалось вечностью, — признался Сулима. Его глаза всматривались в Мрака и его странную жабу уже с возникшим подозрением. — Шел бой, мы с Подлещем... это мой лучший друг, дрались против дюжины. Я поскользнулся, как-то вывернулся на лету, успел ухватиться... Звал Подлеща, но, боюсь, что с ним что-то случилось. Он не оставил бы меня ни за что! Ты его не видел? Он мог пробежать только мимо вас двоих.
Голова Подлеща лежала в его ладонях. Кровь текла, булькая изо рта, струилась из ран, а вместе с кровью уходила и жизнь. Он все слышал, даже сумел растянуть быстро синеющие губы в улыбке.
— Кто этот достойный человек? — спросил снова Сулима.
Голос его был потрясенным. Он то смотрел на Подлеща со слезами благодарности, то подозрительно на Мрака. Мрак наконец сказал успокаивающе:
— Мы друзья.
Глаза Сулимы все еще были недоверчивыми:
— Хотелось бы. Но здесь, говорят, странные места.
— Да? — переспросил Мрак.
— Здесь могут появляться призраки, — сказал Сулима, оглядываясь пугливо. — Даже вурдалаки! Да и вообще... Что это у тебя на плече?
Подлещ что-то прошептал, затем голова откинулась, а глаза застыли. Сулима заплакал, дрожащей рукой надвинул ему веки. На лице Подлеща остался кровавый след от пальцев.
— Вот он и вернулся, — прошептал Мрак.
— Кто это? — допытывался Сулима. Крупные слезы блестящими жемчужинами скатывались по его щекам. — Он умер как герой! Я не видел человека, который бы вот так... Два дротика в спине, а он сумел дойти, подал мне руку! Но кто он? Что его вело?
Мрак огляделся:
— Ты бери его коня. Здесь нам делать уже нечего. Битва за перевал проиграна. А по дороге я тебе кое-что расскажу. Или нет, не расскажу.
Сулима смотрел уже со страхом. Пальцы суетливо метнулись к горлу, обереги cухо застучали. Но колдун перед ним, если это был человек, не обратился в дым, не превратился в чудовище, каким должен был быть на самом деле, если уж появился так неожиданно в разгар боя. А жаба так вообще закрыла глаза и дремала.
— Изыди, — сказал он нерешительно.
Мрак покачал головой:
— Ни за что. Правда, если скажешь заветное слово, как добраться в неведомую страну, где растут молодильные яблоки, тогда изыду. Но коня тоже изыду.
— Заветное? — не понял Сулима. — Ни знаю никакого заветного.
Мрак ощутил как черная тоска сковывает ему грудь. В сердце едва ли не впервые в жизни вошла безнадежность и желание бросить это все, а самому не барахтаться, а сложить лапки и затонуть.
— Мне нужно попасть в страну, — сказал он раздельно, — где растут чудесные яблони. Которые дают молодильные яблоки!
