Максим Субботин - Сердце зимы
– Но престол – она имеет на него право? – нетерпеливо уточнил Шиалистан.
– Вне всякого сомнения. Хоть мать ее была простой рабыней, как и мать твоего покойного племянника Сатара Третьего, для дасирийцев всякое право передается лишь по крови. Чем она гуще – тем лучше.
– Да уж, моя так и вовсе слишком разбавлена. – Шиалистан всеми силами старался показать, как ничтожен для него этот факт, но в глубине души так не считал.
– Мне рассказывать дальше, господин? – аккуратно кашлянул хронолог.
Рхелец дал согласие кивком.
– Итак, есть еще Сиранна Потерянная. Но она пропала много лет назад, и с тех пор о ней никто ничего не знает. С десяток раз приходили ко двору всякие оборванцы, выдающие себя за детей Сиранны, только их головы быстро украсили пики за стенами Иштара.
Старик гаденько похихикал в седые усы, немощные и тонкие, как и он сам, крысиными хвостами сползавшие до впалой груди.
– Так ли уж неизвестно, где ее искать?
Шиалистан подался вперед. Байки про наследников Сиранны он и раньше слыхивал, только никогда прежде они не интересовали его так, как теперь. Он собирался сыграть сам, без дядиных указок и советов из Рхеля, но в таком случае следовало подготовить фигуры. И узнать заранее, чем может дать отпор противник, имя которому: дасирийская озлобленная знать.
– Бедняжку вроде как похитили та-хирские пираты, а у этих жабродышных один разговор – продать все, что можно продать. Принцесса, вероятнее всего, попала в рабство. Она еще в те юные годы была первой красавицей, вся в мать. Я знаю, что волею наших верховных служителей принцессу искали и даже ходили разговоры, будто Сиранна попала в южные земли к богатому эфратийцу, потом тот продал ее в Иджал, а после следы принцессы стали слишком неразборчивы, чтобы понять, в какой стороне искать. – Старик пожевал губами, и его усы заходили ходуном – ни дать ни взять седой крыс. – Я не был бы уверен насчет наследия по линии Сиранны, господин. Сатар Второй, отец Тирпалиаса, в ту пору уже отрекся от престола, и принцесса родилась еще до того, как Сатар снова сел на престол.
– Разве это имеет значение, когда речь идет о крови Гирама?
– Смотря как дело повернется, в случае, если объявятся наследники Сиранны. Политика и кровь, кровь и престол – все так зыбко, так шатко.
– Продолжай дальше, хронолог, – приказал регент, поставив на воображаемую шахматную доску еще несколько фигур пока неопределенного цвета.
Старик снова принялся водить пальцем по рисунку, бормоча что-то себе под нос. «Интересно… Что тут у нас… Как занятно…» – только и смог разобрать регент.
– Гиршет, я теряю терпение, – напомнил Шиалистан, когда его кубок опустел.
– Я нашел занятное родство, господин. – Хронолог посмотрел на рхельца так, будто видел впервые. – Между вами и одним северянином.
Шиалистан порывисто встал, поравнялся со стариком и поглядел на древо крови Гирама Великого.
– Показывай, – велел коротко, чувствуя, что настала очередь для еще одного нерадостного открытия.
– Вот, господин, прошу посмотреть сюда. – Сухой палец переместился на самую нижнюю ветку на древе, которая тянулась едва ли не к самому краю страницы. – Это ветка сына Гирама – Анаписа. У него было две дочери, обе в разные времена стали женами рхельского царя Хамы Первого. Должно быть, вы знаете эту историю.
– Знаю, знаю. Обе долго не протянули, и вся Дасирийская империя по сей день зовет несчастного Хаму Первого не иначе, как Хама Душегуб. А на гравюрах – такой милый старик. И что там с ним?
– Обе дасирийские принцессы родили царю детей. Двух сыновей и дочь. Как ты знаешь, сын его, по имени Исакай, был твоим прадедом и от его потомка, твоего деда, появились на свет двое внуков, твой отец Ила и твой царственный дядя, его брат – царь Ракел.
– По-твоему, я не знаю истории своей семьи? – Шиалистан снисходительно улыбнулся хронологу, пряча раздражение за показным добродушием.
– Прошу меня простить, господин, забылся.
Палец Гиршета на странице дернулся, и Шиалистану пришлось успокоить его ненавязчивой шуткой про старческую слабую память.
«Как бы тебя, старый хрен, удар не хватил до того, как перестанешь быть мне нужен», – подумал регент.
– Так вот, господин. Первым ребенком от дасирийской принцессы стал тогдашний наследник престола Рхеля, а вторым была девочка, которую назвали Калия. Хама был тогда уже в таком почтенном возрасте, что девчонку назвали не иначе, как божественным благословением. Вскорости, когда Калия подросла, ее сосватали в жены в Северные земли. За одного из братьев их Прославленного воина Кромаха. Я слышал, Калия быстро нарожала муженьку крепких наследников. Двое их что ли было… – Хронист задумчиво подергал себя за кустистую бровь. – Или трое?
– То есть в этих… наследниках… тоже кровь Гирама?
– Да, господин, хоть она и жидковата, но…
Шиалистан перервал его и, вскинув руку, велел молчать.
В голове зашевелилось воспоминание. Далекое, но оттого не менее важное.
Шиалистан развернулся на пятках. Как раз вовремя, потому что в дверях появился привратник.
– К тебе человек, господин. Назвался Кеджи.
– Впусти, – распорядился регент. Сам закрыл фолиант и всучил хронологу, желая поскорее избавиться от старика. – С тобой, Гиршет, мы закончи разговор в другой раз.
Вытолкав старика в спину, Шиалистан дождался, пока в покои зайдет гость. Это был высокий мужчина мощного сложения, одетый немногим лучше крестьянина. И несло от него так же скверно. Впрочем, Шиалистан уже привык не гнушаться никого, кто мог принести пользу, будь то продажная девка, свинопас или благородный муж.
– Кеджи, мне нужно, чтоб ты кое-что сделал для меня, – сразу перешел к делу Шиалистан.
Мужчина голодными глазами шарил по столу, и регенту пришлось пустить его насытиться.
– Зачем тебе снова понадобился добряк Кеджи? – спросил тот, откусывая от бока перепела, запеченного в сухарях и апельсиновой цедре.
Шиалистан задумался, мысленно выбирая, какими фигурами начать разыгрывать партию.
И заговорил.
Арэн
Арэн не выспался.
Всю ночь ему чудилось, будто его душит чей-то тяжелый взгляд. Несколько раз, ближе к утру, дасириец вставал с сенника, чтоб размять кости и пройтись побережьем. Тепло неумолимо наступало с юга, в воздухе пахло сырым рассветом, морем и кровью. Именно кровью, чей запах Арэн не мог не помнить, даже если бы очень захотел.
Дозорные сидели у большого камня, костра не разводили и переговаривались вполголоса. Завидев Арэна, притихли. Он не стал подходить к северянам, побродил немного и снова лег, пытаясь уснуть.
Напрасно. Так и провалялся до самого рассвета, пока пещера не начала просыпаться.
