Владимир Белобородов - Норман. Шаг во тьму
– Понравилась, смотрю, меняться?
– Нет. Просто, возможно, мы отсюда не выйдем или выйдем, но со связанными руками – не хочется дорогую вещь дарить.
Орк промолчал, соглашаясь со мной.
В итоге отправились втроем. Шагов за тридцать до ворот крепости нам что-то крикнули с башни. Я не понял, но Храм, очень удивив меня, ответил на старкском.
– Откуда знаешь старкский? – пока мы ждали ответа стражи, спросил я орка.
– Старкский больше приближен к имперскому, почти один в один, исварцы уж потом возродили свой. Тут вообще древняя вражда.
Я кивнул – понятно…
– А ты что же, старкский не знаешь? – удивился Шивак.
Блин, тут, похоже, все образованные, кроме меня.
– Нет.
Гном вежливо промолчал.
После недолгого ожидания с башни что-то крикнули.
– Дай перстень, – попросил Храм.
Я, сняв украшение, протянул ему.
– Стойте здесь. – И орк направился к воротам.
– Что ему сказали?
– Потребовали подтвердить право переговоров с сотником.
Мер через пятнадцать нас окружили воины. Книгу я по совету личей благоразумно оставил у своих, договорившись, что Руча будет ждать нас на первой развилке и передаст, когда я пошлю ей мысль. Нас привели к огромному дому, вернее всего, бывшего барона, где развели по разным комнатам. Я чувствовал Храма, но не мог узнать, где находится Шивак.
«Надо было принять в стаю и его», – пришла запоздалая мысль.
– День добрый, – на нормальном исварском поздоровался мужик, от добродушия которого прямо веяло опасностью.
– Пока не очень добрый, – ответил ему.
– Что ж так? Плохо обращаются?
– Нет. Еще не успел понять.
– Почему же тогда плохой? Отвар будете?
– Не откажусь. Чего же доброго, если чувствуешь себя узником?
Два дня мы провели на положении полузаключенных. Как объяснил эль Дуанан, тот самый «добродушный», что беседовал с нами в первый день, по причине невозможности подтверждения наших слов. Правда, нужно отметить, обходились с нами почтительно и даже жили мы в одной комнате, вернее, в двух, но смежных. Апартаменты, так сказать.
– Зачем-то народ собирают, – стоя у решетчатого окна, произнес Шивак.
Поскольку с развлечениями у нас было не ахти, мы с Храмом, покинув удобные кровати, подошли к зарешеченному окну, на подоконнике которого сидел гном. На небольшую площадь перед фасадом здания действительно сгоняли испуганных жителей городка, в основной массе – женщин и детей.
Храм, отойдя от окна, постучал в дверь.
– Что вам? – раздался голос стража.
– А что это там, на улице, происходит?
– А-а-а, так то к штурму моста готовятся.
Орк некоторое время переваривал ответ:
– А что, сегодня собираются?
– Да. К вечеру.
– По нашему делу что?
– Не знаю.
Храм вернулся обратно.
– А при чем тут штурм? – спросил я орка.
– «Щитом» погонят. Сами магией прикроются – и следом.
– Их же перебьют всех, – возмутился гном.
– Ну не всех, но треть точно. Вернее всего, исварцы разрешат прогнать основную массу, а старки, воспользовавшись этим, на их пятках выйдут на тот берег.
– А если не разрешат?
– Бывает и такое…
– Фална! – воскликнул гном. – Нет, точно, Фална с детьми!
Мы уставились туда, куда указывал Шивак.
– Вон, видите, мужик высокий, а правее, через женщину…
– Точно она. – Я увидел наконец, куда указывал гном.
– Серый нас убьет, если ничего не сделаем. – И орк направился к двери.
Только он замахнулся своей кувалдой, чтобы ударить, как снаружи послышался шум открываемого замка. Дверь открылась, и в комнату шагнул Дуанан:
– Прошу извинить за задержку. Пришел ответ. От самого эль Камена, – уточнил он, подняв палец. – Там подтвердили ваши полномочия. Вы будете сопровождены в Озерную. Охрану я вам обеспечу, мало того, поедем вместе.
– А может, без охраны, просто документ выдадите? – одернул я орка, решившего, похоже, с ходу решить вопрос с Фалной.
– Нет. Ответ содержит однозначные указания. Еще задается вопрос по книге.
– Книга спрятана в лесу. Это очень ценная вещь, чтобы ввозить ее в неизвестно кем занятый город. По пути в крепость заберем с собой. А когда выезжаем?
– К обеду выедем, думаю, дней через десять будем там. Сейчас распоряжусь, чтобы вам принесли поесть. Еще пожелания имеются?
– Оружие нам вернут?
– Пока, к сожалению, нет.
– Тогда, может, воды принесете помыться?
– Ладно. – Маг скривил губы, видимо, не предполагал какой-либо задержки.
– Чего это ты? – Орк вопросительно посмотрел на меня.
– Если Фална жива, – ответил вместо меня Шивак, – значит, они, возможно, все сбежали, соответственно, их ищут. Сами же в результате на них укажем.
– Разумно, – одобрил я мысли гнома, – а еще мы сами под стражей и в нашем положении указывать на кого-нибудь, дружественного нам – значит, приглашать его в соседнюю камеру.
– Можно и так сказать, – спокойно ответил гном.
– Лучше уж в камеру, чем на растерзание, – возразил орк.
– Не кипятись, Храм, давай думать. Времени хоть и немного, но есть.
Пока мылись и ели, толкового ничего не придумали, лишь утвердились в том, что рассказывать о Фалне не стоит.
– О, смотри, уводят, – сообщил гном.
Мы проводили взглядом колонну пленных где-то из ста разумных, охраняемую двумя десятками воинов под руководством двух одаренных на лошадях.
– Книгу нам так и так забирать, так что сообщим нашим – пусть действуют, – вынес я вердикт. – Там у нас магов, как собак нерезаных, – отобьют.
– А при чем тут собаки? – спросил Шивак.
– Поговорка такая.
Гном, немного помолчав, резюмировал:
– Глупая поговорка.
Я пожал плечами, не желая вступать с ним в полемику, тем более что сам, задумавшись, согласился с выводом Шивака.
– Может, того… охрану уберем по дороге, а потом Фалну отобьем? – предложил Храм.
– Неизвестно, сколько у нас будет охраны, возможно, сами не справимся, а если наших привлекать, пока нас освободят, можно и Фалну упустить.
– Давайте записку напишем и с Ручей передадим, предложил Шивак. – А там уж сообразят – по обстоятельствам.
– Хорошая идея. А то я устану все хасану объяснять. Ты не переживай, Храм, – заметив сомнения орка, успокоил его, – четверо эльфов с луками и Руча с Пушем, не считая его подруги, это с ходу минус шесть-семь противников, а там останется-то…
Храм уныло кивнул.
Выехали после обеда. Еще немного пришлось задержаться и потребовать, во-первых, чтобы наших лошадей привязали к карете, в которую нас посадили, а во-вторых, погрузили всю нашу амуницию, включая доспехи и оружие. Эль Дуанан сначала попытался переубедить нас, но, увидев наше упорство и раздражение – нам нужно было быстрее, – нехотя согласился. Мы же за время этого короткого спора только уверились в том, что находимся на положении арестантов, так как возникло подозрение, что наши вещи никто нам и не собирался отдавать.
