Александр Золотько - Игры богов
– Полагаешь, они бросились приносить клятву? – спросил Бес.
– Они сейчас будут спорить и прикидывать, не замыслил ли кто-нибудь всех напарить, – ответил Бродяга.
– Ну ты и слов нахватался, – покачал головой Бес.
– С кем поведешься… – Бродяга тяжело вздохнул. – А ведь он мог успеть тебя убить.
– Само собой, – согласился Бес. – Я до последнего надеялся, что он согласится стать бессильным. А он как врезал! Мое счастье, что он не Силой ударил, а рукой. Очень уж я его унизил.
Корабль снизился и летел над самой водой.
– Получится? – спросил Бес. – Или действительно придется потом…
– Не знаю, – честно признался Бродяга. – Не знаю. Не один еще город, возможно, придется испепелить… И потоп… Не знаю. Это же не только от богов зависит. Думаешь, люди мало приложили руку к тому, чтобы другие смертные захотели всеобщего разрушения? Мало?
Бес посмотрел на воду, быстро перевел взгляд на небо.
– Есть! – выкрикнул он. – Небо, смотри! Народ сегодня ночью просто охренеет.
Тверди больше не было. Были звезды. Полное небо звезд. И не было двенадцати созвездий, делящих и небо, и жизни людей на части. Вернее, они были, но их нужно было еще найти. Найти.
– И куда мы теперь премся? – спросил заметно повеселевший Бес.
– На восток. Это там, где восходит солнце, – сказал Бродяга. – Ты должен это увидеть первым. Заслужил.
Бес пожал плечами. Что он, восхода не видел?
– С другой стороны, – сказал Бес, – ну дадут они клятву. Дадут. И что? Это всего лишь слово.
Бес толкнул Бродягу в бок и обнаружил, что Бродяга спит.
– Ну ладно, – сказал Бес, – слово так слово. И было слово.
У дороги, недалеко от перекрестка караванных путей, сидел человек. Его волосы были похожи на снег. Его лицо было словно опалено неземными страданиями. Человек сидел молча, глядя перед собой. Он никого не беспокоил и не окликал. Иногда, поначалу очень редко, к нему подходили люди. Некоторые – из любопытства. Они задавали вопросы, и человек отвечал.
Вечером, когда путники оставались возле него на ночлег, он рассказывал им свою историю. И не было у него ни изысканных сравнений, ни возвышенных фраз. Он простыми словами рассказывал о том, как однажды встретил в пустыне, ночной пустыне, двоих – бога и беса. Как ослеп. И как прозрел. Как мог выбрать путь беса, но выбрал путь бога. И как остальные боги, терзаемые страхом и ревностью, схватили его и бросили к чудовищу. Как другой бог, высокий и сильный, закованный в доспехи и с мечом пламенным, вдруг проникся к нему жалостью. И спас из лап немыслимого ужаса.
Бог-воитель позволил человеку вернуться, чтоб рассказать о боге, который вернулся. Этот бог не принес спасения. Этот бог не принес счастья. Он принес надежду на счастье и спасение. И принес слово.
– Мой отец учил, – заканчивал свою речь Младший дракон. – У человека есть только его слово. И что у меня будет, если не будет слова?
Его называли чудаком, седого рассказчика. Но с каждым днем все чаще и чаще люди останавливались возле него, чтобы услышать рассказ.
Хотя что такое рассказ – всего лишь слово.
Но оно было.
Слово.
Ноябрь, 200З
Единственным плодом сверхчеловеческих усилий высочайших мудрецов мира на протяжении шестидесяти поколений стали слова, слова, и ничего, кроме слов.
Томас Бабингтон Маколей
