Алекс Макдуф - Хозяин Океана
А воинам в черном, видимо, оказался памятен голос Ллейра. По крайней мере в рядах их тут же поселилось смятение, чем Ллейр и воспользовался. Без труда проломив оборону двоих, ставших у лестницы, он метнулся туда. Конан и Ойсин вместе с оставшимся в живых сотоварищем Кондлы, который, должно быть, испытывал ныне разочарование в старой дружбе, должны были отбиваться от несколько утративших пыл, но вовсе не собиравшихся сдаваться или бежать врагов. Мейлах был ранен, и приходилось еще закрывать от клинков его, Ниам и Дубтаха.
К счастью, Ллейр в своей погоне преуспел. Прошло совсем немного времени — Конану с Ойсином показалось, что изрядно, — как Ллейр снова появился в проеме, волоча за шиворот упирающегося Кондлу. Увидев, что схватка при свете упавших на пол, но не погасших факелов в полном разгаре, Ллейр, прикрываясь принцем как щитом, решительно вмешался. Искусство воина, помноженное на ненависть к заклятым врагам, имело ошеломляющую силу. Черные, несмотря на численное превосходство, стали отступать в глубину тоннеля.
Весы удачи уже стали было склоняться в пользу Конана и его спутников, когда сзади в тоннеле раздались крики. Неизвестно уж как, но стража Най-Брэнил отыскала-таки беглецов. Бежать было некуда, и все три отряда перемешались в невообразимой каше. Обхватив рукой Ниам, Конан продрался вперед, туда, откуда веяло соленым морским ветром.
— Ллейр! Ойсин! Скорее сюда! — крикнул киммериец.
Ойсин и Ллейр, вняв зову, вскоре оказались рядом с Конаном. Тут же, откуда ни возьмись, очутился и Дубтах.
— Книга! — вскричал он. — Где она?!
— Да забери ее! — В сердцах Ллейр, отобравший книгу у Кондлы, сунул ее в руки старцу. Тот прижал заветный том к груди, как мать младенца, но в следующий миг некто в черном плаще с надвинутым капюшоном — судя по доспеху, все же воин острова — вынырнул из-за спины жреца, схватил книгу и опрометью бросился вперед по коридору, растаяв во тьме. Правда, он выронил что-то на бегу, и это что-то зазвенело, как стекло, но не разбилось. Ойсин поднял предмет.
— Зеркало Дубтаха! Он воспользовался им!
— Книга! Они похитили книгу! — опять загремел голос верховного, не разобравшего, кто же отобрал у него рукопись. — Хватайте их!
Стражники, также не уразумевшие, кого должно хватать, увидев Дубтаха в окружении троих пришельцев, бросились на них. Вперед выскочила Ниам.
— Стойте! — Она подняла руку вверх, выставив вперед открытую ладонь. — Не трогайте этих людей, иначе вам придется убить меня! Бегите! — Это относилось уже к Конану, Ллейру и Ойсину. — Там море!
— А дальше? — спросил киммериец. — Мы не знаем пути!
— Я покажу, — прозвучал сзади легко узнаваемый голос, похожий на крик альбатроса. Это был Калаган.
— Пошли, месьоры, и побыстрее. Ваша карра уже на воде.
— Идите с ним! — приказала Ниам. — Их я задержу настолько, насколько это надо, — добавила она, не обращая внимания на отчаянные призывы Дубтаха.
— Не извольте беспокоиться, моя госпожа, — ответил лоцман. — Най-Брэнил был столь любезным, что подогнал причал с корабликом этих месьоров как раз сюда.
Понимая, что проститься с Ниам хотя бы поцелуем не удастся — их просто схватили бы, воспользовавшись заминкой, — Конан отцепил с пояса серебряный амулет и вложил в другую, ничем не занятую ладонь королевы.
— Прощай, — твердо сказала Ниам, не оборачиваясь. — И поспеши.
Глава XIX
Калаган не обманул. Не прошло и двух фарсинтов, как они, влекомые исходящим от острова течением, все дальше уходили в океан. Самая сложная часть пути была пройдена, и только скрипучий лоцман в своей лодчонке оставался теперь рядом с ними.
Ночное небо, полное звезд, покачивалось над головой в такт волнам.
— Все, месьоры, — вымолвил он наконец. — Дальше открытый Океан.
— Благодарим тебя, Калаган, — отвечал Ойсин. — Ты очень помог нам.
— Не стоит, — усмехнулся старик. — Ну как вам Най-Брэнил? Понравился ли вам наш театр? — неожиданно спросил он. — К тому же не всякому доведется самому играть в представлении.
— Действо? — ахнул Ойсин, — Так я был прав, когда мы бились с Отцом Зла! Великое Действо альвов? Да?
— Оно самое, — не разочаровал Ойсина старик. — Древнее искусство, почти забытое.
— Так значит… — Киммериец не знал, кто такие альвы, но слово «действо» в сознании Конана было накрепко связано с понятием «надувательство», хотя надувательство потешное и не очень обидное. — Значит, все было обманом, старик? И Отец Зла, и карнавал, и книга, и королева Ниам, что ли?
— Не спеши. — Голос Калагана зазвучал лукаво. — Действо — действом, да только ты воспринимал все, с тобой происшедшее, как реальность. Ведь верно? Значит, и верил во все это, как в реальность. Чего же тебе более настоящего, киммериец? Но не думай плохо о нас. Королева Ниам — самая настоящая королева, таких еще поискать! Разве ты не согласен?
Едва Конан открыл рот, чтобы ответить, как старик исчез вместе с челноком, будто растаял. Громада Най-Брэнил, светившаяся кое-где огнями, подернулась вдруг туманом, поблекла… и канула в никуда, будто ее и не было. Остров пропал так же внезапно, как и появился.
Некоторое время все трое молчали. Слов не отыскивалось. Ошарашенные, оглушенные и несколько разочарованные и подавленные, шли они под парусом вперед, в ночь, слушая песню снастей. Все вокруг казалось призрачным, прозрачным и ненадежным.
Внезапно слева по борту вода вспучилась и опала, пошли круговые волны, и широкая чешуйчатая спина с гребнем, показавшись над водой, снова ушла в глубину, а над волнами взлетел фонтан, и брызги его мелкой пылью коснулись лиц мореходов.
— Селиорон! — радостно произнес Ллейр. — Вот вам свидетельство незыблемости бытия!
— И его непостижимости вместе с тем, — заметил Ойсин. — Думайте, как хотите, но я приемлю все, что случилось с нами. И еще: тот, кто уволок-таки у Дубтаха книгу… Я знаю, откуда он: у него капюшон такой, какой разве что сам Дубтах опознал бы в том переполохе, да он слепой, бедняга. Ну и я догадался, поелику видел этих капюшонов множество.
— И откуда же? — поинтересовался Конан, хотя это вовсе не занимало его.
— С острова Семи Городов — жрец-книжник. Если захочешь стать бессмертным, киммериец, плыви туда.
— А ты? — лениво спросил Конан.
— Мне не нужно, — отвечал Ойсин.
— Мне тоже, — сказал Конан. — Я и так король, чего же еще? Править Аквилонией всю жизнь и знать, что это бесконечно? Да я же умру от скуки, и бессмертие не поможет!
Разговор затих. Океан, спокойный и мощный, бережно держал карру на своей груди, равномерно дыша волной. Звезды над горизонтом медленно приближались, чтобы к утру растаять, а следующим вечером снова убежать в бесконечную даль.
