Джуанита Коулсон - Цитадель бога смерти
Лицо Врадуира было жалким, но в небесно-голубых глазах Врадуира светилась хитрость и коварство.
— Я тебя предупреждал, что богу лгать нельзя, — сказал Тирус. Он собрал все свои силы и прикрыл себя и остальных последними остатками магии, последним барьером, больше у него ничего не оставалось. Хватит ли этого? Глаза его все еще болят, а каждый мускул страдает. Должно хватить!
— Больше никакой лжи! Клянусь, Лорд Смерти, никакой лжи! — Врадуир распростерся у подножия алтаря, вымаливая прощения, зная, что от этого зависит все, ставка была слишком высока. — Я признаю свой грех и раскаиваюсь в нем со всей искренностью…
— Ах ты, презренная тварь! Раскаиваешься? Ты изнасиловал мою сестру и думаешь отделаться от наказания лживыми плаксивыми словами? — вскричала Джателла, забыв все предостережения Тируса о необходимости спокойствия.
Он схватил ее за руки и крепко держал, стараясь погасить ее необузданную ярость. Джателла боролась, вся ее гордая кровь взбунтовалась и требовала отмщения. Тирус с трудом удерживал ее.
Врадуир не прекращал свои мольбы, обращенные к грозному божественному облику. Он знал, что только там его спасение.
— Но… может быть, я предложу тебе гораздо лучшую жертву, Лорд Смерти! Гораздо лучшую, Лорд Смерти! Гораздо лучшую! Ни один бог не может иметь такую. Ты сможешь поместить в свой куб бесценную жертву.
— Я слушаю, мой слуга.
Это приглашение возбудило Врадуира и развязало его бойкий язык.
Он вдохнул воздух и потер ребра, которые сильно болели после столкновения с Тирусом.
— Мой сын! Бери его! Мастер-колдун! Самый могущественный колдун! Он даже меня превзошел! Ты сам сказал это, о, Великий. Он самый искусный колдун из тех, что когда-либо жил на земле, и он твой, самая бесценная жертва!
Много лет назад Тирус рассмеялся бы, услышав это. Как долго он старался во всем походить на своего отца, копировать его, изучать его искусство и стараться, чтобы он был доволен им. Но Врадуир никогда не был удовлетворен его успехами, он всегда говорил, что Тирусу еще надо многое постигнуть, прежде, чем он сравняется со своим учителем. Но это было тогда. До тех пор, пока Врадуиром не завладели грязные страсти и их пути с сыном разошлись.
Тирус, наконец, успокоил Джателлу и она могла уже управлять собой. Они снова стали одним целым. Джателла кивнула и Тирус отпустил ее, глядя на Врадуира и Бога.
— Да, я искусен, Нидил, Кто Замораживает Все Дыхание. Я и не желаю казаться другим. Но все, что я имею, я приобрел от своего учителя мастера колдуна Врадуира, — сказал Тирус без всякого выражения. Все его внутренности превратились в ледяной комок, а ноги дрожали от болезненных спазм. Это внутри его билась жизнь, чувствуя, что над ними всеми нависла смерть. Не боль, не удовольствие — конец их существования. И… бессмертие для Врадуира?
— Он был способным учеником, — возразил Врадуир. — Очень умный, этот мой сын. Он… почему он разрушил все мои заклинания и освободил себя и Эрейзана из тюрьмы? Я ведь был уверен, что ни один из смертных не может выбраться оттуда. Сам дьявол помог мне заколдовать клетку. И вот они здесь. Как я и сказал, мой сын мастер-колдун…
— Но Врадуир не обучил меня всему, что он знает. — Врадуир слушал внимательно, ожидая ловушки. Тирус спокойно продолжал: — Его последними словами, когда он запер меня в тюрьму, были: «Глупец! Тебе еще многому надо научиться, прежде, чем ты станешь для меня достойным соперником.»
Врадуир бешено замотал головой.
— Я только хотел его унизить, чтобы сделать покорным. Он величайший колдун, гораздо выше, чем я.
Тирусу не хотелось лгать, но он ответил:
— Если бы я был величайший колдун, я пришел бы сюда один. Но мне помогали. — Он с любовью посмотрел на Джателлу. Эрейзана и Илиссу. — Я нуждался в их помощи. Без них я не смог бы разбить все запоры Врадуира и не прошел бы через Запретные страны, не вошел бы в твою цитадель, Бог Смерти. А Врадуир один противостоял нам. Рабы были его собственные и подчинялись его магии, выполняли его приказы. Посуди сам, Лорд Смерти. Кто из нас более могущественный? Только такой могущественный колдун, как Врадуир, мог совершать эти чудеса. Я даже не пытался обмануть дьявола. Я не пытался подчинить себе секреты жизни и управлять ими. У меня даже нет собственных врагов. — Тирусу было неприятно говорить эту мучительную правду. — Загляни в мою душу, Лорд Смерти. Узнай о ее боли и беспомощности, узнай, что я был заколдован и заточен в камеру, когда мой народ умирал и нуждался в защите от гнева дьявола, узнай, что если бы я был такой колдун, как говорит Врадуир, я бы сделал все, истратил бы все могущество, чтобы защитить Камат и предотвратить те жертвоприношения, которые уже сделал Врадуир…
— Нет! Мой сын настоящий колдун, — закричал Врадуир. — Возьми его и мы будем править вместе, Нидил! Я принесу тебе в жертву весь мир, мое государство, мое королевство! У меня огромные и величественные планы, как править миром. Каждая страна, каждая провинция — все у моих ног. О, Великий Нидил! Мой сын — это жертва, которую я приношу тебе и затем мы будем союзниками, навсегда!
Тирус не двигался. Странное сияние поглотило его. Это был океан света. Джателла прижалась к нему, ее шелковистые волосы щекотали его щеку.
Умрут ли они? Так это и есть смерть? Возьмет ли Нидил их в свои ледяные объятия?
Он увидел себя и увидел Врадуира. Где? Где они? Как он мог увидеть себя самого, если не…
Он был в Камате, последняя встреча с отцом. Он был околдован, связан заклинанием, а Врадуир говорил:
— Если бы ты не был так упрям, если бы ты стремился достичь запретных глубин, я бы поделился с тобой. Мы бы правили всем, даже богами, даже самой смертью! Но ты умрешь, а я пойду дальше и разгадаю секреты смерти. Я один буду обладать мудростью, я, король Камата, колдун, которому никогда не будет равных!
Свет угасал. Тирус и Джателла были как одно существо, которое швырял невероятный шторм. Они были где-то высоко, между солнцем и луной. И затем холод и слепящее сияние растаяли и с них стекла талая, как вода, жидкость.
Спокойствие царило в огромной комнате. Нидил ждал на алтаре с холодным огнем, бесформенный, безгласный… вечный… Ждущий…
Тирус облизал пересохшие губы, приобретая снова способность двигаться. Джателла зашевелилась в его руках, спросил слабым голосом:
— Ти… Тирус? Что случилось?
— Черт побери! Что нас ударило? — спросил Роф, с изумлением оглядываясь вокруг, разыскивая исчезнувший неземной океан. — Колдун?
Затем Роф, как Тирус и Джателла, посмотрел на алтарь. Теперь на нем стоял другой кристаллический куб. Он был наполнен тем же переливающимся сиянием, как и кубы в жертвенных комнатах. Этот куб был не таким маленьким, как кубы, содержащие корону Гетании, сеть человека-рыбы или гобелены Арниоба, но и не такой большой, как для священного жеребца Грос-Донака. Он как раз был по размеру куба певца из Атея и Илиссы, если бы она была убита. Но этот куб содержал Врадуира.
