Роберт Говард - Ястребы над Шемом
Конан сделал выпад, потеснив Имбалайо назад. Затем сделав обманное движение, нанес удар, целясь по голове кушита. Удар был такой силы, что прижал меч Имбалайо к его бронзовому шлему. Меч Конана, имевший глубокие зазубрины, обломался по самую рукоятку.
Два воина стояли вплотную друг к другу. Налитые кровью глаза черного воина искали уязвимое место на теле Конана. Его мускулы напряглись для заключительного прыжка и удара.
Конан швырнул обломок меча в голову Имбалайо. Пока тот уклонялся от удара, Конан собрал свой плащ в левую руку, а правой рукой выхватил свой кинжал. У него не было иллюзий: он не мог выиграть бой этим зингаранским способом. Кушит, передвигаясь как кошка, был совсем не похож на неуклюжую гору мышц наподобие Келуки. Это была отличная мобильная машина смерти, почти такая же быстрая как и Конан. Взмах меча и...
Бесформенное облако, незамеченное в темноте, подошло сзади и повисло на шее Имбалайо. Имбалайо закричал так, как будто его поджаривают живьем. Он извивался и лягался ногами, пытаясь достать спины своим мечом. Но светящиеся глаза существа оставались невозмутимы. Оно продолжало обволакивать его и потихоньку оттаскивать назад.
Конан отшатнулся назад. Животный страх перед сверхъестественным поднялся как ком в горле.
Крики Имбалайо прекратились. Темное тело соскользнуло на пол с мягким чавкающим звуком. Облако исчезло.
Конан осторожно приблизился. Смятое тело Имбалайо было странного бледного цвета. Как будто демон вынул из него кости и высосал кровь, оставив лишь мешок тела и несколько внутренних органов. Киммериец вздрогнул.
Всхлипывание со стороны дивана привлекли его внимание к Руфии. Двумя прыжками он достиг ее и перерезал веревки, которыми она была привязана. Она села, продолжая молча плакать. Вдруг они услышали голос:
— Имбалайо! Именем всех злодеев отзовись, где ты? Пора выступать! Я видел, как ты вбежал сюда!
Фигура в шлеме и кольчуге ворвалась в комнату. Маздак отшатнулся при виде тел и закричал:
— О, проклятый дикарь, зачем ты убил Имбалайо? В городе восстание. Анакийцы воюют с кушитами, у которых и без того дел невпроворот. Я выступаю со своими людьми на помощь кушитам. Что касается тебя — я по-прежнему обязан тебе жизнью, но всему есть предел! Убирайся из города, чтобы я тебя больше не видел!
Конан усмехнулся.
— Это не я убил его, а один из демонов Зерити, после того как он убил ведьму. Посмотри на это тело, если ты не веришь мне.
Пока Маздак смотрел Конан добавил:
— Ты не хочешь поприветствовать свою давнюю подругу Руфию?
Руфия пригнулась за спиной Конана. Маздак закусил свой ус.
— Хорошо. Я возьму ее назад в свой дом. Мы должны...
Отдаленный шум толпы стал слышнее.
— Я должен идти, чтобы не допустить мятежа. Но как я могу оставить бродить ее по улицам голой?
Конан сказал:
— Почему бы тебе не поддержать анакийцев, которые будут так же счастливы избавиться от сумасшедшего короля, как и асгалунцы? Так как Имбалайо и Отбаал мертвы, ты — единственный генерал в Асгалуне. Возглавь восстание и свергни безумного Акхирома. А на его место поставь какого-нибудь кузена-неженку или племянника. Тогда ты станешь настоящим властелином Пелиштии!
Маздак, слушавший будто в забытьи, вдруг рассмеялся.
— Идет! — закричал он. — По коням! Отведи Руфию в мой дом и возвращайся сражаться на стороне гирканцев. Завтра я буду править Пелиштией и ты сможешь просить любой награды. А теперь прощай!
Гирканец, вскинув плащ, вышел из комнаты. Конан повернулся к Руфии:
— Оденься, гурия.
— Кто ты? Я слышала, Имбалайо назвал тебя Амрой...
— Не произноси это имя в Шеме! Я — Конан из Киммерии.
— Я слышала, как о тебе говорили, когда была близка с королем. Не веди меня в дом Маздака!
— Почему? Он будет настоящим правителем Пелиштии.
— Я слишком хорошо знаю эту холодную змею. Лучше возьми меня с собой! Давай ограбим этот дом и убежим из города. В этой суматохе никто нас не остановит.
Конан усмехнулся.
— Ты соблазняешь меня, Руфия, но сейчас расположение Маздака слишком много значит для меня. Кроме того, я пообещал ему доставить тебя в его дом. Я люблю держать слово. Теперь одевайся или мне придется тащить тебя как есть.
— Хорошо, — сказала Руфия, немного успокоившись, но затем остановилась.
Из тела Зерити донесся булькающий звук. У Конана волосы встали дыбом, когда он увидел как ведьма медленно поднялась и села. Несмотря на рану, смертельную для любого воина. Покачиваясь она встала на ноги глядя на Конана и Руфию. Из ран на спине и груди текли струйки крови. Она заговорила, задыхаясь от крови:
— Не так-то просто убить дочь Сета.
Она пошла к двери. Затем оглянулась, чтобы сказать:
— Асгалунцам будет интересно узнать, что Амра и его женщина находятся в их городе.
Конан стоял в нерешительности, зная, что для его собственной безопасности ему следует догнать ведьму и разрубить ее на куски. Его дикарское рыцарство не позволило ему напасть на женщину.
— Зачем тебе трогать нас? — выпалил он. — Можешь забирать твоего сумасшедшего короля!
Зерити покачала головой.
— Я знаю, что замышляет Маздак. Если я покину это тело, я отомщу этой проститутке.
— Тогда... — зарычал Конан и, схватив меч Имбалайо, бросился к ведьме. Но Зерити сделала жест и что-то сказала. От стены до стены пролегла линия огня, отделившая Конана от двери. Конан отпрянул, рукой закрыв лицо от страшного жара. Зерити исчезла.
— За ней! — крикнула Руфия. — Огонь — это лишь один из ее трюков.
— Но если она бессмертна...
— Как бы то ни было, головы, отделенные от тела, не выдают секретов.
Конан неумолимо прыгнул через огонь. Мгновение ожога и... пламя исчезло.
— Жди здесь! — рявкнул он Руфии и побежал за ведьмой.
Но когда он выбежал на улицу, никакой ведьмы не было. Он побежал в ближайший переулок, но там ее не было. Он вернулся и побежал в противоположном направлении. Не было никаких следов.
Через пару секунд он вернулся в дом Зерити.
— Ты была права, — проворчал он Руфии. — Берем все что сможем и уходим.
На большой площади Адониса в свете раскачивающихся факелов кружили напряженные тела, ржали лошади и блестели мечи. Шла рукопашная схватка кушитов с шемитами. Вокруг летели проклятия, крики и стоны умирающих. Асгалунцы как сумасшедшие хватали черных воинов и, срезая подпруги, стаскивали их с седел. Ржавые пики бряцали о пики воинов. То здесь, то там вспыхивали пожары. Их вспышки были видны далеко за городом, вызывая недоумение пастухов Либнанских гор. На площадь стекались все новые потоки народа из пригородов. Сотни мертвых тел в кольчугах или полосатых робах лежали под копытами лошадей. Поверх них ездили и кричали живые.
