Карл Вагнер - Кейн. Ветер ночи
— Вы живете здесь со времен битвы?
— Да. Хотя мы и сражались друг против друга, наследство войны сделало нас одним народом — народом калек, объединенных общей бедой. Мы живем среди руин. А где нам еще жить? Когда мы вернулись с войны домой, наши жены и дети содрогались от страха, глядя на нас. Люди смеялись и бросали в нас камнями, когда мы входили в города и села. Кем бы мы были в мире людей? Нищими попрошайками или выродками, забавляющими толпу? Нет, мы предпочли Линортис — город, куда не приходит ни один человек: тут мы можем дожить свою несчастную жизнь достойно, тут никто не станет смеяться над нами и не станет жалеть нас… Разве так не лучше? Когда-то мы были людьми… Врагами, которые ненавидели друг друга и убивали. Теперь мы полулюди — и товарищи. Мы живем здесь в мире.
— Пришел конец вашей мирной жизни, — сказал Кейн. — Через час сюда явится Джересен со своими людьми.
— Всему когда-нибудь приходит конец, — невозмутимо ответил Бир. — Таков закон природы. Даже война окончилась, хотя ее никто и не выиграл… Война погубила триста тысяч. Эта ночь может стать последней лишь для горстки выживших.
— Масал скоро вернется в Линортис.
— Знаем. — Улыбка Бира была спокойной, но не безмятежной. — Масал уже здесь.
— Здесь? Откуда тебе известно?
— Там, откуда мы наблюдаем, ни один человек не может нас увидеть, — фыркнул безногий. — За тридцать лет мы изучили здесь каждую дыру и каждую груду обломков. Ползун видел разведчиков Масала два часа назад. Он сказал Готу, — Бир кивнул на безрукого мужчину, — а Гот принес нам весть об этом.
Кейн осторожно обошел полулюдей. Вместе с ковыляющей Сеси он влез на уступ на крепостной стене и глянул вниз. Факелов стало больше, много больше. В некоторых местах огоньки двигались вместе, иногда какой-нибудь мигал и гас.
Семот взобрался вслед за ним. Бир направлял его слепые шаги.
— Масал всегда был хорошим военачальником, — бесстрастно заметил Бир. — Через разведчиков он выведал позиции вальданцев, потом окружил их в потемках, приказав не зажигать огней, которые могли бы выдать его армию. Какое-то время они будут сражаться друг с другом, а на рассвете те, кто победит, явятся в Линортис.
— И что вы станете делать? Они разберут Линортис по камешку, чтобы отыскать Сеси.
— Мы не станем от них прятаться, — впервые заговорил Семот. — Сеси — наша королева. Маса-лу ее не видать.
— Сейчас не самое подходящее время для пафоса, — заметил Кейн. — Дорога из цитадели еще свободна. Может, Масал не приказал следить за ней?
— А куда мы убежим? — спросил слепой.
— Всему приходит конец, — обреченно повторил Бир.
— Они устроят тут мясорубку! — воскликнул Кейн. — Разве некоторые из вас не были солдатами Масала?
— Это было в другой жизни, — спокойно сказал Бир. — Сейчас мы — изгнанники, полулюди. Линортис — наш дом, а Сеси — наша королева. Гонимая, преследуемая — она разделяет нашу судьбу.
Линортис и ее дом. Война не закончилась ни для нас, ни для Масала. И сейчас разыграется последняя битва, которая укажет победителя, поскольку то, что началось тридцать лет назад, должно наконец завершиться.
— Вы все безумны!
— Да, мы — безумны.
Кейн выругался, исчерпав все доводы.
— Пойдем с нами в Храм Мира, — мягко обратился к нему Бир. — Может, там тебе легче будет нас понять.
Кейн тем временем прикидывал возможности вытащить Сеси из Линортис. Дорогу наверняка стерегут, а Масал привел с собой больше сотни людей, судя по факелам. Мрачные перспективы… Сейчас Линортис служит им укрытием… и одновременно ловушкой.
Поскольку делать пока все равно было нечего, Кейн пошел за полулюдьми. Сеси с трудом ковыляла, уцепившись за его руку. Она могла ходить, но без коня они не смогут ускользнуть от преследователей.
— Это и есть Храм Мира? — с любопытством спросил Кейн, когда полулюди подошли к бесформенному сооружению из базальта, примостившемуся неподалеку от городских ворот.
— Он самый, — отозвался Бир. — Старые времена и старые боги ушли — умерли вместе с Линортис. Мы — выжившие — почитаем нового бога.
— А Посланники Тьмы — колдуны-демоны из бездн Линортис?
— Нет уже Посланников Тьмы — канули в преисподнюю, из которой явились. Только жертвенные ямы от них и остались. Тысячи людей принесли им в дар, но их стеклянные шары со смертоносными газами и испепеляющим фосфором так и не помогли защитникам победить. Мы спустили яды обратно в бездну и теперь поклоняемся богу Мира.
Напряженный, как тетива, Кейн вступил в храм из черного камня. Его бесформенные стены, лишенные всяких украшений, были мрачными, словно безымянные надгробия. На мгновение Кейну показалось, что он в могиле.
Внутри храма ярко пылало несколько факелов. Некогда здесь разверзлась пропасть — яма, через которую адским тварям отправляли бесчисленные жертвы. Ныне жерло колодца смерти завалили большими каменными блоками, теперь образующими алтарь. А на алтаре полулюди установили статую человека — великана в боевых доспехах с мечом, занесенным в дерзком вызове. Лица у статуи не было.
— О Миротворец! — затянул Бир.
— О Миротворец! — эхом отозвались остальные.
— Кейн, кто это? — встревоженно шепнула Сеси, указывая на статую.
— Миротворец, наш бог, — ответил ей Бир. — Тот, кто принес нам Мир.
— Но ведь это статуя воина; — возразила девушка.
— Это — особенный воин, — объяснил Бир. — Он провел армию Масала через тайный проход в горе. У него нет липа, потому что никто из нас не знает, кто он.
— Вы почитаете человека, который предал Линортис?
— Мы — солдаты обеих воевавших сторон, разве мы не одинаково изуродованы? Солдаты никогда не выигрывают войну — это их командиры становятся победителями. Солдаты сражаются и мучаются, некоторые умирают, многие — как мы — умирают не до конца, но вынуждены прожить остаток жизни жалкими калеками, в то время как военачальники старятся в роскоши, добытой ценой наших страданий. Генералы живут в славе, а солдаты умирают в муках…
Пряди волос Бира качнулись, когда он встряхнул головой.
— Нет, Миротворец нас не предал. Он помог быстро закончиться двухлетнему кошмару.
— Но ведь из-за него погибли сотни тысяч!
— Десятки тысяч и здесь, и внизу. А кто может знать, сколько еще погибло бы, если бы осада затянулась еще на два года, на десять лет… Йосахкора превращал бы народ и его добро в воинов и оружие, а Масал пригонял бы все новые и новые тысячи своих подданных, чтобы присоединить их кости к костям их братьев. Миротворец положил этому конец, и за это мы благодарны ему навек. — Лицо Бира было спокойным, вопреки гневу и боли в его словах. — А сейчас мы будем молиться за приближающийся конец. Внеси меня на алтарь, Семот.
