Пол Пауэрс - Властители Шема. Канун Единства
— Ее подарил король Аквилонии. Мой отец.
Она отвернулась, продолжая разглядывать седло и ожидая, когда же Закарису надоест разглядывать ее невежливый затылок, и он, наконец, уйдет.
Но тонкая выделка кожи и драгоценные украшения внезапно потеряли половину своей привлекательности. Что за невежа — третий раз подряд впрямую намекнуть женщине о ее возрасте!
Старый грубиян.
То ли дело тот утонченный горбоносый юноша, что вчера вечером угостил ее сладкими орехами, а потом читал смешные стихи на гортанном шемском языке. Если бы юной госпожой назвал ее он — она и не подумала бы обижаться. Потому что отлично видела, какими глазами смотрел на нее тот милый шемит.
— Ты будешь впрягать ее в свою… э-э-э… карету?
Закарис топтался за спиной и, похоже, уходить не собирался. Атенаис пришлось вновь оборачиваться. Она расширила глаза, похлопала ресницами и в преувеличенном удивлении округлила пухлые губки:
— Как можно?! Это — верховая лошадь, впрягать ее в повозку было бы варварством!
— Ты умеешь ездить верхом?
Атенаис расширила глаза еще больше, хотя векам уже было больно. Ничего, можно немножко и потерпеть, зато впечатление очаровательной наивности обеспечено.
— Конечно, господин! Кататься верхом — это же так прекрасно! Почтенный господин и не подозревает, какие великолепные охоты у нас бывают в канун листопада!.. Я провожу много времени на конюшне, случается меня даже порицают за чрезмерное увлечение лошадями…
— В таком случае — не окажет ли прекрасная юная госпожа мне честь совместной прогулки? — произнес он с нажимом. — Ведь дочери западного короля не зазорно будет показаться в обществе соправителя Пелиштии?
Ясненько.
Вот, значит, для кого это седло изначально предназначено. Приятно, однако, и даже лестно в какой-то мере. Она явно понравилась этому здоровяку в войлочном колпаке, раз уж этот незнакомец так расстарался.
А что может быть привлекательнее прогулки в обществе человека, которому ты понравилась? Пусть даже он грубиян и старик — это неважно.
Похоже, этот день еще может оказаться вовсе и не настолько противным, как показалось ей с утра…
* * *
Иллайния сидела на широком каменном подоконнике своей комнаты. Сидела боком, уперевшись спиной в одну стенку оконного проема, а босыми ногами — в другую. Мешавшую юбку она задрала чуть ли не до колен и подвернула под себя, потому что подоконник был холодным, сапожки же просто сбросила на пол.
Она смотрела вниз, на внутренний дворик замка и центральные ворота в город, в которые как раз сейчас выезжала группа всадников. Вот они появились с другой стороны стены и начали неторопливый спуск по центральной городской улице. Лошади шли шагом, но все равно дома скрыли всадников очень быстро. Лайне продолжала смотреть им вслед.
Сама виновата.
Нечего было притворяться больной — ехала бы сейчас вместе с ними. И уж, разумеется, не шагом!
Но так не хотелось идти вместе с Атенаис в конюшню и смотреть, как она с хозяйским видом будет трепать Салму по шее и угощать фруктами — уже на правах законной владелицы. И распинаться в своей неизбывной любви к «этим прекрасным созданиям».
Это она-то, которая всегда твердила, что от лошадей плохо пахнет и остается слишком много навоза! Лайне себя знала очень хорошо, а потому всерьез опасалась, что может такого и не выдержать и вцепиться сестрице в волосы.
А выдержать было необходимо — она обещала отцу вести себя прилично. Еще больше двух седмиц — до самого конца первой осенней луны. Носить эти неудобные и душные бархатные балахоны вместо привычных кожаных штанов, не сквернословить, улыбаться даже самым противным рожам, закатывать глазки, глупо моргать, складывать губки и всеми прочими доступными средствами корчить из себя полную дуру — короче, во всем брать пример со старшей сестрицы, дюжину иглобрюхов ей под одеяло! Тоска, короче.
Но — арбалет…
Лайне мечтательно вздохнула.
Отцовский арбалет действительно был хорош. Тот, что висел не на стене охотничьей залы, а лежал в оружейной комнате, на особой полке, лишь для него предназначенной.
Темный и гладкий, из полированного дерева, с уголками и скобами из темной чуть шероховатой бронзы.
Он не был особо наряден или изукрашен драгоценностями, как более позднее отцовское оружие, зато обладал целым рядом преимуществ. Во-первых, был он достаточно легок, и па вес, и в обращении — Лайне это проверила еще весной, хотя и схлопотала тогда седмицу без верховых прогулок, когда застукали ее в оружейной.
Хорошо хоть, не поняли, на что она покушалась, решили, что ее привлекли усыпанные драгоценными каменьями кинжалы. А то бы Конни, нагло считающий все отцовское оружие своей личной собственностью, наверняка бы к себе утащил и этот прекрасный арбалет. Словно ему других развлечений мало!
Второе преимущество заключалось в размерах — арбалет был удивительно невелик, его можно было легко спрятать под безрукавкой. Действительно — почти игрушка. Но игрушка очень даже серьезная и смертоносная — не случайно же командир Черных Драконов Паллантид расхваливал эту штуку за поразительную точность стрельбы.
Третье же преимущество заключалось в том, что этот арбалет был обещан именно ей. И только ей. И не надо будет больше клянчить у брата, или просить у снисходительных гвардейцев — это оружие будет ее, личное. И никто не посмеет его у нее отобрать, как отобрали прошлой зимой кинжал, стащенный ею у раззявы-пажа прямо из-за пояса. Кинжал был так себе, плохо центрован и заточен отвратительно, но все равно было немного обидно! Хотя и не слишком сильно.
Но арбалет — совсем другое дело.
Он стоил любых мучений.
И он будет ее — надо только продержаться до первого дня второй осенней луны. Не так уж и долго. Если подумать.
* * *
В дверь постучали. Толстая рабыня, которую Ингрис оставила с Лайне, бросилась открывать. Слегка повернув голову девочка, глянула — кто там пришел? Не то, чтобы ей действительно было интересно, просто какое-никакое, но развлечение.
Развлечение вышло так себе — явился молодой противный шемит, который весь вечер вчера увивался вокруг старшей сестрицы. Вслед за ним двое слуг заволокли в комнату поднос со сластями и увесистый сундучок явно с чем-то более ценным, чем засахаренные фрукты и вываренные в меду орехи. Потом слуги вышли, а странный посетитель остался. Сел, небрежно развалясь и начал о чем-то расспрашивать рабыню.
Понятненько.
Лайне потеряла интерес к происходящему в комнате, снова уставилась в окно. Правда, ускакавших всадников больше не было видно за домами. Но там, дальше, минуя городскую стену, дорога уходила в поля и хорошо просматривалась. Хотя таким аллюром они до городских ворот полдня добираться будут…
