Татьяна Зингер - Нас не существует
– Тогда объясни, для чего общаться с несимпатичным человеком? – тут же подловила бабушка.
Наташа зарделась, ход беседы ей совсем не нравился.
– По-моему, мы говорим о разных вещах. Как приятель он симпатичен. Я думала, ты спрашиваешь о… ну… о любви. Но я его точно не люблю! Клянусь!
– Тогда все понятно.
Бабушка принялась протирать стол тряпочкой.
– Что понятно, баб?
– Ну, вы же вроде как с Димой на свидания бегаете, вот меня и удивило, что ты втихомолку от него гуляешь незнамо с кем.
– Чего?!
Брови поползли наверх.
– Я неправа? – не поняла Раиса Петровна.
– Нет, конечно! С чего ты взяла? Мы – друзья!
– Наташ. – Бабушка, стряхнув крошки с тряпки в ведро, вернулась к внучке и со знанием дела улыбнулась. – Взрослый парень не станет просто так носиться за девочкой, которую видит раз в год. Ты ему явно небезразлична. Мы с твоим дедушкой тоже всю юность за одной партой сидели, а сделал предложение – не отказалась. Я тебе по секрету скажу: не бывает дружбы между женщиной и мужчиной.
– Бывает!
– Тебе так кажется, милая.
– Я уж точно лучше знаю!
Спор перетек в новое русло. Они бы пререкались до обеда, но на веранде появился дедушка. Он разбавил разговор шумными движениями и хрипловатым голосом. Дедушки всегда было много, он заходил в комнату и занимал ее всю, до последнего кусочка.
Наташа завидовала собственной бабушке, потому как той достался в мужья настоящий красавец, которого ничуть не испортила старость: седовласый, с небесно-голубыми глазами и настолько белозубой улыбкой, точно из рекламы зубной пасты. А какой добрый! Беззлобный. Мирный. Покладистый. Самый лучший на свете.
– О чем сплетничаем, дамы? – Дедушка потрепал Наташу по челке и с кряхтением уселся за стол, ожидая, пока бабушка выложит в глубокую тарелку половину кастрюли каши.
– Борь, как думаешь, Наташенька встречается с Димой?
– Слово-то какое… «встречается», – он скорчил недовольную гримасу. – Красивее определения не нашлось?
– Борь, не вредничай, а лучше ответь.
– Разумеется, встречается.
Застывшая с ложкой у рта Наташа дедушку ничуть не смутила. Наоборот – раззадорила.
– Ты зря краснеешь, Натуська. – Тяжелая рука легла ей на плечо. – Я выбор одобряю: парень не пьет, во всякие авантюры не лезет, учиться планирует в техникуме. Хорош жених-то.
– Мы только друзья! – процедив это, Наташа выскочила наружу.
Она долго отсиживалась в беседке, облупливая краску со стола. Тень от облаков переползала с одной грядки на другую. Кулаки сжимались и разжимались, а в уголках глаз появлялись, но тотчас высыхали злые слезинки.
Почему никто не верил в существование их с Димкой дружбы? А что же тогда это, если не она? Всего-то прогулки летом, зимой – постоянная переписка в Интернете, небольшие сувениры по поводу и без – для поднятия настроения.
Но, если подумать, то не этим ли занимаются влюбленные парочки?
Нет же! Нет! Ерунда!
Необходимо разузнать у Димы, как он относится к их «отношениям». Но позже, когда Наташа перестанет чувствовать себя предательницей.
Тень добралась до забора. Полуденное солнце немилосердно жарило лопатки. Наташе наскучило бесцельно сидеть да обижаться на весь мир. По стеночке и оглядываясь, словно воришка, она прокралась в дом. Так, дедушка с бабушкой ушли. Наверное, за продуктами на рынок. Наташа забежала в свою комнату, схватила тетрадь и зачитала заклинание.
– Домовой-домовой, приходи-ка на покой. Я тебя призываю. Тебе зла не желаю. Со стола угощаю! – во весь голос вскричала она.
А затем принялась заглядывать в каждую щель, мало ли, где затаился домовой.
Безрезультатно.
– Домово-о-ой, – после седьмой неудачной попытки неуверенно позвала Наташа. – Ну что за несправедливость. Ты где там?
На кухне что-то со звоном разбилось.
Готовая к чудесам Наташа, вбежала туда, но ничего не обнаружила, кроме кошки, торопливо слизывающей с пола сметану. Рядом валялись осколки банки. Понятно, смахнула лапой и уплетает, пока не наругали за хулиганство.
– Неужели Кир надул? – огорчилась Наташа. – Блин.
– Оладушки, – съязвил чей-то писклявый голос.
Вздрогнув от неожиданности, Наташа развернулась на звук. И ойкнула от удивления. Увиденное превосходило все ожидания.
На одной из полок кухонного серванта, свесив с краю ножки, сидел мужичок размером с мужскую ладонь. Одет он был в кожаную куртку, которую Наташа давным-давно купила для куклы-Кена, но по растерянности куда-то задевала. Зато теперь не осталось сомнений, куда именно, а точнее – кто именно ее своровал. Одежка была маловата, посему хоть и держалась на могучих квадратных плечах, но расползалась по швам. Вместо брюк домовой вырядился в грубо сшитые красной ниткой штаны из кусочков махрового полотенца ядовито-зеленой раскраски. Ноги были босы. Пятки были чернющие, видать, купания домовой не переносил.
Сказки нагло врали. Никакой седой бороды не было, впрочем, как и любой другой растительности на абсолютно лысой голове – разве что по-девичьи пушистые реснички да кустистые светлые брови.
– Молочка? – пытаясь справиться с растерянностью, пролепетала Наташа.
– Лучше сальца. С папироской, – потребовал домовой. – Да побыстрее.
Выбора не оставалось – просит же. Достав сало из холодильника, Наташа хотела отрезать кусочек по размерам существа, но существо проворно спрыгнуло ей на плечо, а после, перебравшись на стол, жадно откусило от целого шмата.
– А сигарет не найду – все у дедушки, – уточнила Наташа.
После она на всякий случай отошла от малюсенького мужичка подальше. Прошлое ее знакомство с нечистью ничем хорошим не закончилось. Нет, закончилось, да только для нечисти.
– Эх, ты. Ладно, и так покатит.
– Как тебя зовут?
– Добрыня Никитич, – известил домовой.
– Да?
– Шутка, – тут же загоготал он. – Приятно познакомиться, Владимир Красно Солнышко.
Он протянул ладошку, но Наташа не спешила ответить на рукопожатие. В ее взгляде появилась лукавость.
– То есть Русь крестил именно ты?
– Все-то знаешь, девчонка. – Гость сплюнул горошинку черного перца и сыто отрыгнул. – Эх, на самом деле меня кличут Лютым. Без базара.
А что, имя подобрано в точку: больше всего существо напоминало уменьшенную копию криминальных братков. Наташа раньше любила смотреть российские сериалы, и там изображался именно такой типаж. Голова выбрита начисто, через всю левую щеку тянется шрам. Голосок, правда, подкачал, но кто сказал, будто не бывает пищащих «бандитов»?
– Приятно познакомиться, я – Наташа, – отсмеявшись, представилась она.
– Приятно сожрать оставленную размораживаться курицу, а обставить дело так, чтобы попало кошке. А как тебя звать – мне по барабану.
