Александр Мазин - Потрясатель Тверди
Аргенет кивнул.
— Ты голоден, брат? — спросил Нил мальчика, когда они сели за стол в одной из стенных ниш.
— Нет.
— Врешь! Когда я был таким же тощим юнцом, как ты (мальчик недоверчиво окинул его взглядом), я всегда был голоден. Эй, друг! — крикнул он слуге. — Еще две порции.
Когда мальчик съел, по его мнению, достаточно, великан сказал:
— Друзья зовут меня Нил!
— А меня — Соан.
— Мой господин, светлорожденный Эак Нетонский, очень любит музыку. Признаться, иногда мне кажется, что он немного сумасшедший. Ну, ты знаешь, все эти благородные — немного свихнувшиеся.
Мальчик кивнул.
— Но ты его не бойся. У нас в Коронате благородные не жрут людей, как у вас. Он тебя не обидит. А поможешь — отблагодарит. Очень богатый, понимаешь?
— Да, господин.
— Нил!
— Да, Нил!
— Тот, кто сочинил песню, — твой друг?
Мальчик кивнул. Он хотел что-то добавить, но прикусил губу и с опаской огляделся.
— Мой господин желает видеть его. И уж если он чего желает, будь уверен — получит. А он прямо помешан на песенках. Твой друг хорошо поет?
— Как фэйр! — воскликнул Соан и тут же съежился от испуга.
— Трезубец Нетона! Перестань трястись! Скажи, кого ты боишься, и я так его вздую… — великан сжал кулак размером с голову собеседника.
— Не кричи, — сказал Соан. — Ты же чужой здесь. На этот раз твой господин ничего не получит. Он опоздал. — Губы мальчика предательски задрожали, но он справился. — Санти исчез. Три ночи назад.
— Исчез?
— Тише! Иначе и ты исчезнешь. И твой господин. И я.
— Вот что, — сказал Нил веско. — Сейчас мы пойдем ко мне и доберемся до сердцевины этого ореха. — И, не обращая внимания на слабое сопротивление Соана, увлек его наверх.
Через полхоры он знал все.
— Так его звали Санти?
— Сантан этто э Тилон-и-Фламма. Я учился у его отца, Тилона-строителя. Видел ли ты дом Ангконэмария Саннона?
— Его построил Тилон?
— И не только его. Как мог мастер Тилон исчезнуть? Он был так осторожен в словах. А Санти? Ему было лишь семнадцать иров! Если бы ты знал его! Ангмар уже поет его песни!
Если я — кормчий на судне моем,
Значит, ты — ветер, летящий беспутно…
— Хочешь, я приведу его девушку, ту, что видела его последней?
— Нет. Объясни-ка мне лучше, что значит — «исчез».
— Не знаю. Об этом не принято говорить, Нил. Пройдет менс — и дом продадут. Считается — исчез, значит, пропал без вести. Мой отец говорил: кого-то из таких видели на болотах Юга. Ты уверен, что нас никто не подслушивает?
— Уверен. Если то, что я слышал о Юге, — правда, им лучше было бы умереть.
— Что ты говоришь, Нил! Лучше быть живым на Юге, чем ситангом — в Нижнем Мире!
— Складно говоришь! Сам придумал? А кто твой отец?
— Моряк. Ходит помощником кормчего на кумароне.
— Что ж ты подался в строители?
— Я слабый. Больной. Зато умею резать по дереву. Видел мои фигурки? Лучше всего у меня получаются таги… и девушки!
— Да, славные.
Соан вздохнул:
— Знаешь, я отдал бы свое умение за твои плечи. Не смейся!
— Я и не смеюсь, брат. Дай-ка мне руку!
— Это зачем?
— Не трусь. Ты сказал мне то, что не сказал бы никому, верно?
— Ты чужеземец, Нил. А потом я знаю, что ты меня не выдашь. Не выдашь?
— Само собой. Открою тебе тайну: во мне есть кровь туоров. Слыхал о них?
— А то! Такие маленькие человечки с хрисса размером и такие же подлые, — он осекся, посмотрев на Нила.
— Не болтай, если не знаешь!
— Прости меня, господин!
— Нил меня зовут! Давай руку. О! Из тебя выйдет толк!
— А что войдет? — попытался пошутить Соан.
— Остроумие. Смотри — вот линия здоровья. Она идет вверх. Болезнь выйдет из тебя, уже вышла. Сколько тебе иров?
— Шестнадцать, просто я медленно расту.
— Будешь расти быстро. Грудь по утрам болит?
— Бывает. Лекарь сказал: меня не вылечить.
— Знаешь, есть такой зверь — ураноар?
— У которого рот на хвосте?
— Почти. Черепушка у него маленькая, думает слабо. Мозги — в заднице. Как у твоего лекаря.
— Хи-хи!
— Не думай — не будешь болеть.
— А что, туоры гадают по руке?
— Нет. Моя мать была прорицательницей в Аэлле. А этих, исчезнувших, их кто-нибудь ищет? Друзья, родные?
— Что ты! Кто ищет — сам исчезает. Это всем известно! Хотя, знаешь, Тилона как раз искали! Начальник Гавани, Отважный Саннон. Он-то никого не боится. Но и он не нашел. А уж у Саннона свой человек на каждой дырявой стене.
— А где жил Тилон? Была у него жена?
— Нет, они с Санти жили вдвоем. Вдвоем и исчезли. Дом его — приметный. Две милонги отсюда. Я покажу.
— Не надо. Вот бумага — рисуй.
— Все. Только ты уж, Нил, помалкивай…
— Не трусь, брат! Дать тебе еще денег?
— Хватит. Я теперь богач!
— Тогда я подарю тебе вот это.
— Что это?
— Оружие туора. Иглы с ядом червя хум. Нажмешь сюда — выскочит игла. Их здесь — 23. Число магов. Летит, учти, недалеко — шесть-семь шагов. Но если проткнет кожу…
— Убьет?
— Нет, усыпит. На полхоры. Нравится?
— А то!
— Все, брат. Спасибо тебе. Храни тебя Нетон! Пойдем вниз!
Уверившись, что никто не следит за ним, Биорк взбежал по ступеням и нырнул под тростниковый занавес. Какое-то время его темная фигурка отчетливо выделялась на фоне стены. Но лишь мгновение. К тому же соглядатай потерял его еще до темноты. В доме было пусто. И темно, конечно. Но не для туора. Его глаза отлично видели в темноте. Тише, чем дикий кот-аскис, двигался Биорк по пустому дому. Тонкий слой пыли уже успел лечь на предметы. Никаких следов борьбы или поспешных сборов. Комната за комнатой, миним за минимом беззвучно и тщательно туор обследовал все. Ничего, что дало бы знак. Только внизу, в спальне, в изголовье меньшей из кроватей, он нашел обрывок бумаги. Поднявшись на первый этаж, где мрак был не так густ, Биорк разобрал неровные строчки аматэна:
«Дверь плотней прикрой, дружок,
За собой.
Не споткнись о порожек,
Не споткнись.
Все ли твой вместил мешок?
Ведь не на дни,
Не на дни, а навеки ты ушел.
Бог с тобой!»
— Боги Короната! — прошептал туор.
Он бережно сложил обрывок и спрятал в сумку. Больше ему незачем было оставаться. Но прежде, чем выйти, он остановился и впитал в себя наружные запахи и звуки. Что-то настораживающее было там. Но того, что неизменно выдает туору готовящуюся на него засаду, — запаха страха, не было. И он шагнул наружу…
