Лин Картер - Конан Бессмертный
В ходе размышлений на эту тему он обшаривал шатер взглядом. Его большой палаш лежал поперек эбонитового сундука. Бесшумно крадучись, он двинулся по направлению к нему, как осторожный дикий кот, — и тут же замер, так как услышал звяканье воинских доспехов у себя за спиной.
Мелодичный звук исходил, однако, не от воина, а от стройной хрупкой девушки с глазами оленя. Она только что вошла в палатку и стояла, глядя на него в удивлении. Темные блестящие волосы до пояса были ничем не скреплены, и крошечные серебряные колокольчики, нанизанные на свободно падающие пряди, издавали слабое позвякивание.
Конан оценил девушку с первого беглого взгляда: молодая, почти ребенок, тоненькая и привлекательная. Ее бледное, не тронутое загаром тело соблазнительно мерцало сквозь тонкое просвечивающее покрывало. Драгоценные камни искрились на ее тонких белых руках. По золотым украшениям на лбу и взгляду ее больших темных глаз Конан предположил, что она принадлежит к народу, родственному шемитам.
— О! — вскричала она. — Ты слишком слаб, чтобы вставать. Ты должен еще лежать, чтобы восстановить свои силы. — Она произнесла это на одном из диалектов шемитского языка, полном архаичных форм, но достаточно близком к тому шемитскому, который Конан знал настолько, чтобы понимать.
— Чепуха, девочка, я в достаточно хорошей форме, — ответил он на том же языке. — Это ты ухаживала здесь за мной? Сколько времени прошло с тех пор, как ты нашла меня?
— Нет, чужеземный господин, это сделал мой отец. Я — Зиллах, дочь Еноша, властителя Ахлата Проклятого. Мы обнаружили твое тело среди бескрайних песков вечной пустыни. С тех пор миновало три дня, — отвечала она, прикрыв шелковыми ресницами свои прекрасные глаза.
«Боги! — подумал он. — Однако какая чистая, скромная девушка!» Конан не видел ни одной женщины уже несколько недель, поэтому он откровенно изучал округлые контуры ее гибкого тела, едва прикрытого прозрачными одеждами. Ее щеки слегка заалели.
— Итак, это твои прелестные ручки ухаживали за мной, а, Зиллах? — сказал он. — Благодарю тебя и того, кто произвел тебя на свет, за помощь. Думаю, я был близок к смерти. Как вам удалось найти меня?
Он пытался припомнить город с названием Ахлат Проклятый, но безуспешно, а ведь он считал, что знает все поселения в южных пустынях хотя бы понаслышке, если не видел их воочию.
— Это не было случайностью, на самом деле мы вышли на поиски тебя, — сказала Зиллах.
Глаза Конана сузились, и весь он напрягся от предчувствия опасности. Внезапно застывшее выражение этого мрачного бесстрастного лица подсказало девушке, что перед ней мужчина с необузданной животной страстью — опасный человек, не похожий на мягких и чувствительных горожан, которых она знала до сих пор.
— Мы не хотели причинить тебе вреда! — протестующе вскричала она, вскидывая свою тонкую руку, как бы защищаясь. — Однако следуй за мной, господин, и мой отец объяснит тебе все.
На минуту Конан застыл, размышляя, не навел ли Варданес этих людей на его след. Серебра, которое он получил от туранцев, хватило бы с избытком, чтобы купить с потрохами по крайней мере полсотни шемитов.
Затем он расслабился, постепенно подавляя вспыхнувший было кровожадный порыв, взял свой меч и перекинул перевязь через плечо.
— Тогда веди меня к своему Еношу, милая, — уже спокойным тоном произнес он. — Я хочу послушать, что он мне наплетет.
Она повела его из помещения. Конан расправил плечи и, мягко ступая, двинулся за ней.
6
Нечто из потустороннего мира
Енош сидел в кресле из черного дерева с высокой спинкой, углубившись в изучение измятого, ветхого от времени свитка, когда Зиллах ввела к нему Конана. Эта часть шатра была убрана темно-красными тканями, толстые ковры смягчали шум шагов. На витой бронзовой подставке в виде блестящих переплетенных змей было укреплено зеркало странной формы. Жуткие, сверхъестественные отблески блуждали в его эбонитовой глубине.
Енош поднялся и приветствовал Конана изысканными фразами. Это был высокий немолодой человек, худой и, несмотря на возраст, стройный. На нем был головной убор из белоснежного полотна. Прожитые годы и размышления испещрили его лицо морщинами, в темных глазах была усталость и вековая печаль, накопленная еще предками.
Он предложил своему гостю сесть и приказал Зиллах принести вина. Когда с формальностями было покончено, Конан спросил прямо:
— Как вам удалось обнаружить меня, о шейх?
Енош взглянул на черное зеркало:
— Пока я не утратил волшебной силы, сын мой, я могу использовать некоторые не совсем естественные средства.
— И все же как это получилось, что вы искали меня?
Енош поднял тонкую, в голубых жилах руку, чтобы успокоить подозрения воина.
— Будь терпелив, мой друг, и я все объясню, — проговорил он тихим низким голосом. Оставив свой свиток, он пересел на низкий табурет и взял серебряную чашу с вином.
После достаточно обильного возлияния старик начал свой рассказ.
— Давным-давно, много веков тому назад, волшебник из этой страны, называемой Ахлат, задумал заговор против древней династии, которая правила в этих местах со времен падения Атлантиды, — медленно повествовал он. — Коварными речами он убедил народ, что их монарх — слабый, предававшийся изнеженным удовольствиям человек — был их недоброжелателем или даже врагом, и народ восстал и втоптал в грязь незадачливого царя. Возвеличив себя как жреца и пророка неведомых богов, чародей претендовал на божественное, пророческое влияние. Он возвещал, что один из богов вскоре спустится на землю, чтобы самолично править Ахлатом Святым — как тогда называлась страна.
Конан фыркнул:
— Вы, люди Ахлата, кажется, не менее легковерны, чем другие народы, которые я повидал.
Старик устало улыбнулся:
— Всегда легко верить в то, что хочется считать истиной. Но даже в кошмарах не могло привидеться, насколько ужасным был план этого черного колдуна. С помощью отвратительных тайных ритуалов и заклятий он вызвал демонессу из потустороннего мира, чтобы она выступала в роли богини, необходимой народу. Удерживая ее здесь своим колдовством, он взял на себя роль проводника ее божественной воли. Пораженный благоговейным страхом, народ Ахлата вскоре застонал под гнетом тирании, гораздо более тяжкой, чем та, от которой он страдал при правлении прежней династии.
Конан оскалился:
— Я был свидетелем тому, что революции часто возносят худшие правительства, чем те, которые смещают.
— Возможно. Во всяком случае, здесь так оно и было. И со временем все стало еще хуже, так как колдун потерял контроль над демоническим нечто, которое он вызвал из запредела, и оно уничтожило его и захватило его место. И оно властвует по сей день, — заключил он почти беззвучно.
