Юрий Никитин - Человек с топором
– Поговорим, – повторил Олег. – Просто так. Поговорим…
Таргитай отвечал вяло, но отвечал, оставалось только правильно строить разговор, информация собирается по крупицам, но все же собирается. Таргитай к тому же говорил коряво, как и всегда, сказывалась бардовость, как теперь бы сказали, метафорический язык и все такое. Олег со своим научным пристрастием к точным формулировкам продирался с трудом, но, когда он сообразил, о чем речь, шерсть дыбом начала подниматься даже на коже из сомкнутых нейтронов.
Если Таргитай прав и если он его чертову поэтичность понял верно, то мир куда страшнее, чем видел даже в самых жутких кошмарах. То, что родилось двенадцать миллиардов лет тому и стремительно развивалось все это время, внезапно заколебалось: а нужно ли, а стоит ли, а не отказаться ли от непротоптанных дорожек, вообще не рисковать, а просто жить, пользоваться тем, что уже есть, а то ведь в неведомом могут быть и неприятности…
Конечно, это могло быть совсем не так, но пока что выглядит именно так, а своим ощущениям приходится доверять, раз уж его быстрый и отточенный разум молчит, как рыба об лед.
Вообще-то это даже не мысль о покое, до мыслей этот звездный Таргитай еще не дорос, а нечто вроде желания. Даже не желания, а на уровне простейшего рефлекса. А может, не рефлекса даже, а чего-то еще ниже, проще, примитивнее. Но оно было. Может быть, это оно, что даже не мысль, вещь здравая, ибо лучшее – враг хорошему, но каким-то образом эта мысль оказалась связанной с той частью Вселенной, где находится одна из ста миллиардов галактик – галактика, названная человеками Млечным Путем. Таргитай при всей его лени окинул оком ту галактику, ничем не примечательную, обычную, спиральную, и там в самом крайнем рукаве обнаружил звездочку, тоже стандартную, не большую и не маленькую, а самую что ни есть среднюю. Вокруг этой звездочки носится с бешеной скоростью крохотный глиняный шарик, и самое дивное, именно из-за этого глиняного шарика и предлагалось… нет, никто ничего не предлагал, а была смутная мысль… нет, даже не мысль, а инстинктивное желание… отказаться от того, что идет с того глиняного шарика. А отказаться в масштабе Вселенной – это просто смахнуть ту звездную систему, как горстку пыли. Взорвать ее в сверхновую, рассыпать на элементарные частицы по галактике, а то и всю галактику…
Он даже не вспомнил, что он сам оттуда, именно с этого самого комочка, но чем-то эта мысль огорчила. Слегка. Самую малость. Возможно, именно в тот момент он слегка простонал сквозь зубы. Непроизвольно. Чуть-чуть, но Мрак услышал.
– А от кого такая мысль? – спросил Олег чужим голосом.
Таргитай смотрел непонимающе:
– Как от кого?
– Ну, откуда к тебе такая мысль?.. Она ж тебе самому не понравилась!
– Не понравилась, – признался Таргитай. – С другой стороны – ведь надо просто жить. А там какое-то мутное беспокойство… Нет, не сейчас!.. Сейчас там ничего. Но совсем скоро, всего лет через миллион-другой, оттуда пойдет большое беспокойство.
От стола прекратились на миг звучный хруст, треск, плямканье и смачное сопение. Мрак вытер тыльной стороной ладони рот, сказал саркастически:
– Ага, через миллион лет. А прихлопнуть ту часть космоса, как муху, хочешь прямо щас. Подумаешь, какая-то звездочка!
Таргитай сказал равнодушно:
– Да там не одна. С десяток. Или сотня. Но какая разница?.. Это все равно так мало.
Ничтожно мало, подумал Олег. Сотня звезд исчезнет, это все равно что у меня выпадет один волосок. Так что вполне резонно, если от волоска беспокойство, то его можно даже дернуть.
– Тарх, – сказал он, – а здесь есть самые старые и древние цивилизации? Самые мудрые, знающие?
Таргитай беспомощно поморгал, глаза были жалобные.
– Олег, о чем ты?
Олег вздохнул:
– Неважно, Тарх. Отдыхай. Набирайся сил. А мы с Мраком пока…
– Закончим кабанчика? – предположил Мрак. – Я всегда мечтал о кабанчике, который был бы вот так приготовлен и… не кончался.
Олег отступил от Таргитая, тот так и остался на спине, руки под голову, взгляд в противоположную стену, подсел к Мраку. Тот придвинул к нему блюдо, запах в самом деле одуряющий, корочка хрустит под пальцами, аромат бьет в голову, но Олег покачал головой:
– Сколько можно есть?
– Ты же сказал – наедаться в запас! К тому же это какой-то особенный кабанчик.
– Насчет особенного кто спорит? Я не стал бы даже угадывать, что именно ты ешь: вещество, время, пространство – все равно не угадаю. Впрочем, ты прав – это кабанчик. Хорошо прожаренный.
Мрак продолжал трудиться над кабанчиком, но уже без торопливости, а спокойно и размеренно, как работающий угольный комбайн, что может работать в угольном карьере месяцами без перерыва.
– Хороший, – подтвердил он спокойно, без интеллигентных надрывов. – Так что же делать?
– Пока не соображу. Но, похоже, надо найти тех, кто подал эту мысль… Вообще-то у меня есть абсурдная идея, очень дикая, невероятная… из-за чего, я боюсь, она может оказаться единственно верной…
– Ну-ну, говори. Я какой только дури от тебя не наслушался.
– Такой еще не слышал. Что есть мы, люди? Вообще, разум?.. Или даже не люди, а то, что образовалось из мертвой материи, хотя теперь уже знаем, что мертвого ничего нет…
– Как и живого, – добавил Мрак невесело. – Извини, что перебил.
– Ничего, я к твоим манерам уже привык. Нет, притерпелся. Так вот, мы во Вселенной выполняем функцию… мысли. Если это слишком громко и заносчиво, то – рефлексов. Может быть, инстинктов…
– Низших?
Олег подумал, ответил серьезно:
– Думаю, нет. Может, не самых высших, но…
– И на этом спасибо, – сказал Мрак саркастически. – Хотя низшие и приятное дело, но быть только низшими – не хочу. Ну, и что дальше?
– А дальше… давай отыщем тех, кому мы не нравимся. Кому не нравимся настолько, что от нас решили отмахнуться, как от надоедливой…
– Мухи?
– Нет, мысли. Все человечество – это мысль… Понимаешь, та самая беспокойная мысль, что мешает почить на лаврах, просто балдеть, оттягиваться, ловить кайф. И хотя у нас таких любителей оттягиваться и балдеть все больше, но, видимо, пока что человечество в целом – мысль беспокойная. Избавиться от этой мысли есть только два варианта…
– Два? Какие?
– Либо поддаться, принять ее, либо… отмахнуться. Отдать предпочтение другой мысли. Или желанию, не знаю, что точнее. В смысле, полежать, оттянуться, понаслаждаться жизнью. В этом случае ты понимаешь, что будет с той, первой мыслью…
Мрак процедил ненавидяще:
– Она исчезнет.
– Она будет стерта, – согласился Олег. – Вытеснена. Заменена.
Он поднял взгляд на стену. Она растаяла с той же готовностью, что и под взглядом Таргитая. Мрак поежился, словно внезапно оказался под струей ледяного ветра.
