Джон Норман - Пленница Гора
Вчера девушки под руководством Ены меня выкупали, причесали и дали поесть. Пища была очень хорошей: свежий хлеб, кусок жареного мяса, сыр и плоды ларма. Изголодавшись за время своих скитаний, я съела все, что мне предложили. Меня даже угостили глотком изумительно вкусного каланского вина, которого я не пробовала с той ночи, когда разбойницы Вьерны похитили меня по заданию таинственного человека, хозяина мохнатого чудовища.
Первое время я очень всего боялась, но обращались со мной неплохо. Заводить с девушками какие-либо разговоры я не осмеливалась.
После того как меня вымыли, причесали и накормили, Ена сказала:
– В лагере тебе предоставляется полная свобода передвижений.
Это меня озадачило. Я ожидала, что мне придется сидеть на цепи под тщательным присмотром охранников.
Ену позабавило мое недоумение.
– Тебе отсюда все равно не убежать, – рассмеялась она.
– Да, госпожа, – ответила я и смущенно опустила глаза: мне не хотелось выходить из палатки для женщин.
Ена догадалась о том, что меня волнует. Она подошла к большому сундуку, откинула крышку и вытащила прямоугольный отрез репсовой материи размером два на четыре фута.
– Ну-ка, встань, – приказала она. – И подними руки.
Я поспешно выполнила ее указания, и она ловко обмотала материю у меня вокруг тела, закрепив ее концы большой булавкой.
– Опусти руки, – сказала она и окинула меня критическим взглядом.
Я стояла, во всем повинуясь ее приказам.
– А ты хорошенькая, – заметила она и махнула рукой: – Иди посмотри лагерь
– Благодарю вас, госпожа! – воскликнула я и выбежала из палатки.
Лагерь был разбит между несколькими прилегающими друг к другу густо поросшими лесом холмами. Я думаю, сейчас мы находились где-то в северо-западной части владений Ара, у самого подножия Валтайских гop. Это был типичный горианский военный лагерь, хотя и небольшой. Здесь были оборудованы насесты и взлетные площадки для тарнов, отведены места для стирки одежды и приготовления пищи. В лагере находилось не меньше сотни воинов Раска из Трева и около двадцати девушек, довольно хорошеньких, в грубых невольничьих туниках и ошейниках, занимающихся обычными для рабыни повседневными делами – приготовлением пищи, приведением в порядок тарнской сбруи и уборкой территории.
Трев, насколько мне было известно, находился в состоянии войны сразу с несколькими странами. Для политики горианских государств, с их стремлением к безраздельному господству над крупными территориями и одновременно – к независимости, довольно характерно недоверие и подозрительность как к ближним, так и дальним соседям. Они в любой момент готовы дать отпор агрессору, даже если никакие объективные причины не дают им повода для беспокойства.
В отличие от затаившихся в ожидании неприятеля крупных городов, Трев руками Раска и подобных ему предводителей разбойничьих формирований вел непрекращающиеся боевые действия. Тарнсмены совершали дерзкие налеты на небольшие селения. Так, например, разбойники Раска совсем недавно уничтожили посевы на полях во владениях Ко-ро-ба и подвергли ограблению несколько торговых караванов, державших путь по коробанским степям.
Теперь Раcк обосновался во владениях Ара. Он был, несомненно, дерзким разбойником, если решился развязать боевые действия против самого Марленуса – верховного правителя, или убара, Ара, называемого горианами не иначе как Убаром всех убаров.
Мне нравились запахи военного лагеря и наполнявшие его звуки.
Я остановилась у квадратной, засыпанной песком площадки и некоторое время с интересом наблюдала за учебным поединком двух воинов. Они сражались на боевых мечах и бились с такой яростью, словно речь между ними шла о жизни и смерти. Какими, подумалось мне, нужно быть храбрыми людьми, чтобы сойтись в таком поединке лицом к лицу с противником, не знающим пощады, чтобы не испугаться направленного в тебя острого клинка, сверкающего в воздухе подобно неуловимой молнии. Нет, я бы так не смогла. Я бы тут же бросила меч и убежала. Чем может быть женщина в руках таких мужчин? Только их невольницей, их добычей!
На секунду мне снова захотелось оказаться в окружении земных мужчин, большинство из которых на моем месте поступили бы точно так же, как я. Однако постепенно, пока я наблюдала за поединком горианских воинов, это мимолетное желание исчезло. Что-то таившееся в глубине моего сознания, примитивное и необъяснимое, заставляющее меня почувствовать себя беспомощной и ранимой, стало подниматься на поверхность, заглушило желание возвращаться на Землю и породило стремление остаться здесь, на Горе, где есть такие мужчины.
Внезапно я почувствовала страх. Руки и ноги у меня стали ватными. А что, если эти мужчины сейчас прекратят поединок и прикажут мне прислуживать им? Что они могут от меня потребовать? И чем я, женщина, смогу ответить им, как не полным и безоговорочным повиновением? Когда отдают приказания такие мужчины, что остается делать женщине?
– Хоу! – крикнул один из воинов, и они немедленно прекратили поединок.
Я не стала дожидаться, что за этим последует, и поскорее убежала от казавшегося для меня опасным места.
Мне захотелось поближе осмотреть огораживающий лагерь частокол. Составляющие его колья – которые из-за их толщины скорее можно было назвать бревнами – были футов двадцати высотой; концы их были заострены.
Я подошла к забору и потрогала колья рукой. Они оказались гладкими и были плотно подогнаны друг к другу. Я запрокинула голову: до заостренных концов кольев не дотянуться, не допрыгнуть. Да, через такую стену мне не перебраться. Я надежно заперта внутри лагеря.
Я двинулась вдоль стены, обходя примыкающие к ней взлетные площадки для тарнов, и вскоре подошла к воротам. Они также были бревенчатыми, но состояли не из целых бревен, а из двух частей: нижней, представляющей собой открывающиеся створки ворот, и верхней, являющейся продолжением частокола. Ворота были заперты на два толстых, прочных бруса, которые покоились в расположенных по краям двери широких железных скобах и удерживались на месте тяжелыми цепями. На цепях висел замок сложной конструкции.
Ничего другого ждать, конечно, не приходилось, и, тяжело вздохнув от постигшего меня разочарования, я уже собралась было отойти от забора, когда внезапно заметила снаружи еще одни ворота. Оказалось, что лагерь обнесен двумя стенами частокола. У наружной стены, такой же высокой и прочной, как внутренняя, был насыпан бруствер, чтобы защитникам было удобнее оборонять лагерь от нападения. У внутренней стены бруствера не было.
Ну еще бы! – разозлилась я. Внешняя стена им нужна, чтобы отражать нападение врагов, а внутренняя, без бруствера – чтобы не дать разбежаться невольницам! Не зря Ена предупреждала, что отсюда не убежишь.
