Владимир Корн - Путь на Багряный остров
Обст склонился над телом, приложил два пальца к шее Аугира, затем выпрямился и произнес:
– Уходите, капитан, я вас не видел; только уходите очень быстро.
– Спасибо, Обст, – прошептал я и быстрыми шагами направился в залу.
Следовало предупредить Эйленору, иначе к чему я все это затеял? Но вдруг она уже за праздничным столом? Тогда придется к ней подбираться, что-то говорить на ухо, привлекая внимание всех остальных, в том числе и людей Коллегии. А их здесь должно быть много.
Первым, кого я увидел в зале, был Герберг, беспомощно озирающийся поверх голов двух девиц, явно ему навязавшихся.
Вероятно, он меня поджидал, но я скользнул мимо него взглядом и с облегчением перевел дух, увидев в глубине зала Эйленору в компании из нескольких человек.
«Извини, Герберг. Все у тебя в жизни сложится замечательно. Ты освоишься и начнешь чувствовать себя на приемах, как у себя дома. И привыкай к тому, что девушки сами будут вешаться тебе на шею, клянясь в искренней любви. Ну а мне сейчас необходимо спасти всего лишь одну. Ты не поверишь, еще не так давно я готов был убить ее собственными руками, чтобы спасти другую. Как сложно в этой жизни разобраться во всем самому, а подсказать некому».
Придумывать причину, чтобы отозвать Эйленору в сторону и объяснить ей ситуацию, было некогда, и потому, довольно невежливо растолкав по пути окружавших ее людей, подошел вплотную и сказал:
– Уходи, Эйленора, уходи срочно.
Судя по тому, как стремительно побледнело ее лицо, она поняла все сразу. И мы пошли к выходу: впереди я, а сзади по каменным плитам пола дробно стучали ее каблучки и звучали шаги ее спутника.
Лакеи без промедления открыли перед нами двери, но во дворе, запруженном каретами, начались проблемы. Откуда-то сбоку показались несколько человек, явно намеревающиеся преградить нам дорогу.
– Уходи, Люк, – почти крикнула Эйленора голосом, не допускающим возражений. – Уходи, ты будешь только мешать.
И я пошел, пошел все быстрее, стремясь поскорее покинуть это место, воспользовавшись тем, что преградившие путь люди вдруг застыли.
Без Аугира Коллегия с Эйленорой не справится, но даже если я не прав, то все равно мне здесь делать нечего: эта война без звона мечей и посвиста стрел. Ну а я должен срочно попасть на корабль. И не приведи Создатель, если господина Каилюайля Фамагосечесийта не окажется на его борту, даже думать об этом не хочется.
И все же, перед тем как выйти со двора на улицу через огромную арку с чьим-то изваянием на самом верху, я, не удержавшись, взглянул туда, где оставалась Эйленора с отцом своего будущего ребенка, чье имя мне до сих пор было неведомо.
Во дворе развернулась безмолвная битва. Эйленора пятилась к ожидавшей ее карете с заранее распахнутыми дверцами, а окудники Коллегии, числом не менее восьми человек, стояли на месте, не в силах пошевелиться. Она вполне могла их заставить броситься друг на друга и убивать, и убивать. Но, вероятно, что-то в ней изменилось, и в лучшую сторону. А может, она такой была всегда и я просто плохо ее знал. Хотя, возможно, все объяснялось гораздо проще: Эйленора не хотела привлечь внимание кучеров и слуг, прибывших вместе с хозяевами и расположившихся в недалеком флигеле.
На улице перед особняком бургомистра не оказалось ни одного извозчика, а я так наделялся на это. Да и чего удивительного: дом располагался вдали от центра, едва ли не на окраине, по соседству с такими же богатыми домами.
«Вернуться во двор? – лихорадочно размышлял я. – Нет, это самоубийство.
Все они, несомненно, видели, на чьей я стороне, так что самым разумным решением будет бежать отсюда со всех ног».
Откуда-то из темноты появились еще несколько человек.
Они быстрым шагом направились в мою сторону, и мне едва удалось юркнуть незамеченным в густую тень въездной арки и примыкающей к ней высокой каменной ограды.
«Ну и что они там, во дворе медлят? Почему до сих пор из ворот не показалась карета с Эйленорой?»
С места, где я находился, внутренний двор не был виден, только доносился какой-то шум, проклятия кучера и звучные удары хлыстом. Вероятно, по лошадиным крупам, поскольку слышалось еще и конское ржание.
«Кареты сцепились, судя по всему, – думал я, вжимаясь в камень, когда мимо прокрались эти четверо. – Ну, эти точно не станут помехой: ворот в арке нет, что они смогут сделать? Остановить карету? Каким это образом? Разве что броситься под ноги лошадей».
Намерение у меня было самым простым: когда карета Эйленоры промчится мимо – ухватиться за нее сзади.
Мне удалось рассмотреть экипаж достаточно, чтобы увидеть: запяток у него нет, а значит, слуг там не будет, никто не помешает. Самый быстрый способ отсюда исчезнуть. Главное, выбраться в более оживленное место, где можно поймать извозчика. Только бы эти четверо не остановились в арке, иначе весь план пойдет насмарку.
Когда я осторожно выглянул из-за края колонны, то едва не заскрежетал от злости зубами: они сделали то, чего мне меньше всего хотелось – застыли именно в проходе. Я высунулся чуть дальше, чтобы увидеть внутренности двора, как в раз в тот момент, когда спутник Эйленоры уже из дверей кареты крикнул:
– Эйли! Садись внутрь! Все, поехали!
Эйленора попятилась, не спуская глаз с по-прежнему застывших безвольными куклами окудников, и тут один из этой четверки приложил к плечу арбалет.
Пусть толчок в его спину получился у меня не таким мощным, как у Тлисора, обрушившего башню Древних, но сбить с ног стрелка удалось. Болт, уйдя в сторону, звякнул где-то вверху, угодив в купол крыши.
Эйленора успела юркнуть в карету, и кучер, испустив истошный вопль, с места пустил лошадей в галоп. Мне едва удалось присесть, уклоняясь от удара кистеня, вероятно, любимого оружия окудников, целившего точно в висок. Я отпрянул назад, и вовремя, иначе лошади, впряженные в карету Эйленоры, сбили бы меня с ног и затоптали.
Трое окудников тоже успели отскочить в сторону, но четвертому, стрелку, не повезло: каретой его отбросило так, что с одного взгляда стало понятно – на ноги ему уже никогда не подняться, ни самому, ни с чьей-либо помощью.
Я развернулся, чтобы броситься за ворота, когда один из окудников, сделав остальным успокаивающий жест, пристально уставился на меня.
В который раз мне пришлось почувствовать, будто в голову залезли пальцами.
«Еще один! Да сколько же вас таких в Коллегии? – поразился я, делая шаг вперед. – Не знаю, можно ли такой дар развить, но сейчас тебе до Аугира!..»
Способность держать удар во многом зависит от крепкой шеи. А у этого она была, как выразился бы мой отец, «что у петуха колено». Тонкая, худая, с выступающим кадыком. Мне даже много сил вкладывать не пришлось.
