Вадим Панов - Последний адмирал Заграты
Разгромив королевскую армию, наемники тут же принялись готовиться к следующим сражениям. Галанит думал, что Гуда займется перегруппировкой, посадит своих людей на захваченные бронетяги и оставленных драгунами лошадей, однако Нестор свалил наземный корпус на помощников, а сам направился навстречу Махони, приказав механикам «Длани справедливости» гнать что есть мочи. Затем он переговорил с генералом по рации и на аэроплане спустился на землю, собираясь вести переговоры один на один, да еще и на территории Махони.
— Вы будете их королем? — переспросил Нучик.
— Ага, — дружелюбно подтвердил Гуда, с улыбкой разглядывая замерший в тысяче шагов бронепоезд.
— Инкийским королем, — уточнил галанит. — На севере мы установим республику.
— Да, я помню. — Фраза прозвучала небрежно, Нестор попросту отмахнулся от надоевших повторов.
«Он опасен! Он почуял свою силу и стал непредсказуем! Мы ошиблись на его счет!»
Но Нучик понимал, что неспособен остановить Гуду. Не сейчас и не здесь, потому что вокруг бескрайняя степь, а все сопровождающие преданы адигену. Нужно дать знать на Галану, нужно предупредить Мойзу Пачика и надеяться, что возбужденные Трудовой партией северяне сумеют дать отпор адигену. Все это нужно сделать, обязательно нужно, но пока придется играть роль верного помощника.
— Может, все-таки передумаете? — промямлил Нучик. — Ваше предприятие кажется опасным.
— Барон, вы использовали неправильное выражение, — рассмеялся Нестор. — У меня не предприятие, я просто беру то, что мне принадлежит.
И спокойно пошел вперед. Веселый, довольный и абсолютно уверенный в себе.
«…Такой огромный, такой мощный и такой… бесполезный».
Махони медленно шел вдоль бронепоезда, шел на важную, возможно — важнейшую в жизни встречу, но думал почему-то о том, что:
«Какой он огромный, мощный и… бесполезный».
Бронепоезд казался генералу воплощением королевской армии: самоуверенный, грозный, хорошо оснащенный и… неспособный оказать сопротивление неукротимому врагу. Два защищенных локомотива: спереди и сзади, платформы с орудийными башнями, платформы с зенитными пушками, бронированные пулеметные гнезда, ощетинившиеся хищными стволами «Шурхакенов», бронированные пушечные гнезда — из них смотрели автоматические «Марту», бронированные вагоны, способные выдержать прямое попадание стомиллиметрового снаряда… Натуральное воплощение невиданной мощи.
Бестолковая груда железа.
А позади бронепоезда — эшелоны с солдатами и артиллерией, девять пехотных полков, огромная сила. Полностью деморализованная известием о гибели бронебригады и кавалерийского корпуса.
Махони шел вдоль насыпи один — такова была договоренность с Нестором, — и шел медленно, не желая показывать, что нервничает. Его никто не сопровождал, но генерал знал, что за ним наблюдают сотни глаз. Солдаты, офицеры, железнодорожники — все они знали, куда идет Махони и для чего он идет. Все они смотрели на него и все ждали от переговоров мира. Потому что не хотели воевать. Потому что до колик боялись кошмарного Нестора, невесть каким образом разметавшего по степи несокрушимую бронебригаду. Потому что хотели жить. Потому что война уже проиграна. Проиграна в их головах, а значит — и в самом деле.
И все они — солдаты, офицеры и железнодорожники — смотрели на Махони и шептали: «Соглашайся, старый козел, соглашайся на любые условия!»
И никто не чувствовал себя виноватым, потому что король, которому они давали присягу, сгинул. Нет больше короля. И присяги, получается, тоже нет. Никого нет, кроме страшного Нестора, с которым никто не хочет воевать.
Бронепоезд закончился. Перестал давить бессмысленной своей мощью, перестал царапать душу, и генерал ускорил шаг. Быстро миновал разведывательный состав — локомотив и два вагона, еще быстрее прошел мимо разобранных путей, в очередной раз остановивших армию, и, лишь оказавшись на полотне, опомнился.
Увидел впереди высоченную фигуру мятежника и опомнился. Понял, что подойти к Нестору нужно неспешно, демонстрируя уверенность и силу, которых у него не было. Демонстрируя, что не сломлен.
И генерал сумел.
Медленно подошел к невозмутимому адигену, остановился в пяти шагах и громко произнес:
— Нестор.
И посмотрел на него снизу вверх.
— Синьор генерал.
Мятежник отвесил легкий поклон.
Легкий ветер развевал его длинные черные волосы и простой, лишенный каких бы то ни было украшений, черный месвар. Однако эти игривые выходки ветра не добавляли в образ Нестора легкомыслия. Даже с развевающимися волосами мятежник выглядел собранным и сосредоточенным.
— Я… — И только тут Махони сообразил, что не продумал беседу. Он элементарно не знал, с чего начать, потому что никогда раньше ему не доводилось вести переговоры с победителем. — Я… готов выслушать ваше предложение.
— Мы не на переговорах, синьор генерал, — мягко произнес Гуда.
«Капитуляция?»
Махони сглотнул:
— Считаете, что можете диктовать условия?
«А если он ответит: да? Что делать?»
Однако ответ Гуды оказался еще более странным:
— Мы встретились, чтобы обсудить ваше будущее.
— Мое?
— Ваше, синьор генерал, и только ваше.
— Но… — Неожиданный поворот окончательно смутил Махони. — При чем здесь мое будущее? И не отвлекайтесь от темы, Нестор! Надеюсь, вы понимаете, в каком уязвимом положении оказались? Надеюсь, вы понимаете, что я согласился на переговоры только потому, что король…
— Вам не идет агрессивность, синьор генерал, — с прежним дружелюбием произнес Нестор. — К тому же в вашем случае она абсолютно неуместна. Мы оба знаем, что связываться со мной ваши люди не хотят.
Всё так, всё именно так. Однако Махони попытался надавить еще раз:
— Мои люди, Нестор, вас ненавидят. Один знак, и вы будете арестованы.
— Вы дали мне слово, — скромно напомнил Гуда.
— Вы — мятежник.
— То есть вы готовы нарушить данное слово?
— Э-э…
Махони сбился, и адиген мгновенно вернул себе инициативу:
— Мне не нравится подвижность ваших принципов, синьор генерал, и ваше отношение к благородству, но сейчас эти качества помогут нам договориться.
— Я готов вывести войска с территории э-э… Инкийского э-э… королевства, — выдавил из себя Махони. Он еще не понял, что нужно Нестору. — В обмен вы должны…
— Хватит! — перебил его Гуда. — Слушайте внимательно, а самое главное — постарайтесь понять вложенный в слова смысл. Потому что я знаю, что нужно. Это понятно? — Тяжелый взгляд адигена лишил Махони желания подавать голос, он только кивнул. Он почти сдался. — Во-первых, перестаньте упоминать это странное название: Инкийское королевство. Мы говорим о Заграте и только о Заграте. Во-вторых, я намерен принять вас и ваших людей в свою армию, что позволит избежать ненужной процедуры сражения, исход которого для всех очевиден. Вы сохраните положение командующего пехотным корпусом, однако будете исполнять все приказы начальника штаба, которого я вам назначу. Поверьте, синьор генерал, мне не доставляет удовольствия руководить фермерами, которых вы нарядили в военные мундиры, но обстоятельства вынуждают. Сейчас мы должны думать о спасении Заграты, должны позабыть разногласия и вспомнить о патриотизме. Надеюсь, вы патриот, синьор генерал?
