Сумрачный лес - Роннефельдт Каролина

В том месте, где луч солнца столкнулся с темнотой, стало видно большое белое пятно. Сердце Гортензии замерло – она различила очертания фигуры. Кто-то, живой или мертвый, лежал у подножия лестницы. Она закричала громче, чем в детстве, в тот жутко прекрасный миг, когда «грибник» вытаскивал ее из кромешной тьмы на свет.

Оглушительный крик эхом разнесся по деревенской площади и до глубины души поразил стоявших у липы квенделей. Все, собравшиеся вокруг Одилия и Гизила, замерли. Они смотрели друг на друга округлившимися от ужаса глазами, с трудом сохраняя самообладание. Пекарь выронил хлеборезку, и Звентибольд заметил, как сам впился ногтями правой руки в ладонь Лауриха, но тот словно и не ощутил.

– Да чтоб поганки выросли на этой липе! – отчаянно воскликнул Моттифорд.

Все попятились, с тревогой ожидая от дерева нового подвоха.

– Клянусь сморчками! Это Гортензия! – закричал Биттерлинг. – Только посмотрите! Кажется, она застряла в полом стволе!

Полускрытую тенью, туманом и ветками, Гортензию нелегко было заметить.

– Но как она туда попала? Я не видел, чтобы она уходила! – вопил Звентибольд.

Четверо квенделей одновременно бросились к дереву: Звентибольд, отпустивший руку егеря, сам Лаурих, его хозяин, а впереди всех – старик Пфиффер.

Не успели они добраться до Гортензии, как она снова закричала:

– Помогите! Там, внизу, кто-то есть! На лестнице в дуплистом дереве! Ох, скорее же! Я больше не могу, у меня нет сил!

Она едва держалась, чтобы не упасть и не исчезнуть в провале.

Гизил отчанным рывком подхватил ее в последнюю секунду.

– Во имя святых трюфелей, девочка, сколько раз я должен вытаскивать тебя из ям в земле за одно утро? – прорычал он, крепко держа ее в своих объятиях.

Бледная как смерть, Гортензия указала за спину.

– Там, внизу, – выдохнула она.

Не выпуская ее из рук, Моттифорд повернулся и увидел, что Биттерлинг и Лаурих встали слева и справа от пустого ствола и склонились над зияющим проемом.

– Стой здесь, – приказал Гизил Гортензии, убедившись, что она способна держаться на ногах. – Я сейчас вернусь.

Он поспешил присоединиться к остальным, чтобы заглянуть Одилию через плечо.

Несмотря на то что квендели преграждали путь солнцу в глубину, над их головами в шахту падало достаточно света, чтобы разглядеть то, что увидела Гортензия. Туман рассеялся, воздух стал прозрачным, в глубине было прохладно и липко, пахло сырой землей. «Не пылью, как в погребальной камере, а точно из свежевырытой могилы», – подумалось Биттерлингу.

И внизу действительно кто-то был.

Примерно в тридцати шагах от них, у нижней ступеньки, неподвижно лежало существо. С головы до ног оно было закутано в ткань, которая бледно светилась.

– Интересно, что это такое, – прошептал Звентибольд и задрожал. Его охватил неописуемый ужас, хотя очертания существа ничуть не напоминали жутких чужаков из Страны теней. Скорее, это мертвый квендель в саване, пришло ему в голову.

– Кто бы это ни был, он мертв, – заметил Лаурих, словно прочитав мысли Звентибольда. – Иначе и быть не может. Спит вечным сном, хотя и без гроба. Бледный и безмолвный. Быть может, он вообще лежит здесь с древних времен. Могила под липой… Есть еще одна, где-то под живой изгородью.

– Вопрос лишь в том, есть ли тут связь с уничтоженными деревьями, – задумчиво произнес Моттифорд.

– Не исключено, что он жив, но без сознания или ранен, – неуверенно произнес старик Пфиффер, пропустив мимо ушей слова Гизила. – Сверху определить невозможно. Нам нужен факел или фонарь, чтобы разглядеть как следует. А лучше спуститься по ступенькам.

Наступившая тишина была подобна тяжелой снежной крыше. Если она рухнет, то сойдет лавина, и все понесется кувырком. Молчание затянулось, и даже Моттифорд, казалось, вел безмолвную борьбу с самим собой.

– Надо что-то делать! – Биттерлинг вздрогнул с такой силой, что его рука соскользнула с дерева. Он качнулся вперед, а вернув равновесие, с ужасом уставился на Гортензию, которая внезапно оказалась за их спинами. На ее изможденном лице читалась решимость.

– Кто бы ни лежал там, внизу, живой или мертвый, мы должны запечатать проход. Могила посреди главной площади Зеленого Лога! Лестница в глубину, полную злобных тварей! Как мы будем с этим жить? Множество квенделей сегодня ночью едва избежали опасности, а один и вовсе пропал без вести. Предлагаю собрать самые большие камни, какие только можно найти в деревне, пусть их придется выламывать из домов! Лазейки для чужаков должны быть закрыты, все до единой. Даже проход у кургана, из которого мы выползли сегодня утром, как перепуганные мыши!

К концу своей речи она почти кричала, но все же квендели расслышали звук, донесшийся из глубины, – нечто вроде бесконечно печального стона.

– Смотрите! Он все-таки жив! – высказался против предыдущего предположения Лаурих и огляделся в поисках подходящего для обороны сука, который можно выломать из липы. – Живой, какой ужас!

– Скорее, живой мертвец! – прорычал рядом с ним Моттифорд. – Пусть только рискнет подняться наверх!

Существо у подножия лестницы снова застонало и пошевелилось. Казалось, оно безуспешно пытается освободиться от своей оболочки.

Биттерлинг дрожал как лист, но эти звуки заставили его насторожиться, точно он услышал что-то отдаленно знакомое, но пока не распознанное.

– Не похоже, что он опасен. Скорее, ему нужна помощь, – произнес Одилий.

– Клянусь черными мухоморами! Вам жаль порождение могильного холода? – воскликнула Гортензия. – Говорю вам, это ловушка, в которую мы все угодим, если сейчас же не примем единственно верное решение! Запечатайте смертельно опасный проход, пока не стало слишком поздно! Гизил, Лаурих, чего вы ждете?

Повернувшись к ним, Гортензия обнаружила, что кое-кто из квенделей, наблюдавших за липой с безопасного расстояния, теперь подошел ближе. Она увидела соседа Левина Дрого, Криспина Эллерлинга, трактирщика Куно и еще двух-трех жителей окрестных домов. Во главе их шел Квирин Портулак, мрачно размахивая хлеборезкой, а толстяка Рехерлинга видно не было.

– Что там такое? – громко воскликнул Квирин, подходя ближе.

– Ох, грибы вы заячьи, до сих пор не слишком-то торопились это разузнать, – насмешливо заметил Гизил Моттифорд. – Там просто-напросто лестница, которая ведет под землю через полый ствол, словно через портал. И насколько можно разглядеть, там, внизу, кто-то лежит. Или что-то. Смотря как посмотреть.

– Больше похоже на живой труп, – пробурчал Биттерлинг, и новоприбывшие остановились.

– Подойдите-ка поближе и взгляните сами, – ехидно предложил Лаурих.

К дереву подошли только Квирин с трактирщиком и надолго уставились вниз.

– Кто или что это может быть? – спросил наконец Квирин, ошеломленно оглядываясь.

– Если бы не это странное место, можно было бы подумать, что в белом мешке один из наших, – заметил трактирщик, у которого было много здравого смысла, но мало воображения.

– В самом деле, елки-поганки, – согласился старик Пфиффер, похоже, подразумевая кого-то конкретного. – Вы заметили, что там, внизу, снова клубится туман? Скоро он скроет из виду этого несчастного, и станет слишком опасно спускаться туда. Так что дайте-ка мне скорее ваши спички, свои я все растратил!

– Что, во имя всех квенделей, вы задумали? – набросилась на старика Гортензия, зная ответ еще до того, как Одилий раскрыл рот. – Гизил, Квирин! – в отчаянии обратилась она к самым рослым из присутствующих. – Заклинаю черными мухоморами, остановите его! Бессмысленно спускаться туда, зря подвергая нас всех опасности…

В эту минуту липа, молчавшая столько времени, издала негромкий скрип. По листве пронесся тихий, но угрожающий шелест, как будто дерево вздрогнуло, прежде чем прийти в движение. Квенделям показалось, что липа протягивает к ним свои искалеченные конечности.

Двое жителей, недавно пришедших с Квирином, снова убежали и скрылись за углом ближайшего дома, а остальные мужественно остались на месте. Они смотрели друг на друга, готовые в любой миг обратиться в бегство. Только старик Пфиффер будто ничего не заметил.