Джон Норман - Пленница Гора
Внезапно с яростным криком нападавший противник привстал в стременах и обрушил удар, направленный прямо мне в лицо. Мой похититель подставил свой меч, и я с ужасом наблюдала, как летящий в меня клинок противника постепенно замедляет движение, на секунду замирает в каком-нибудь дюйме от моего лица и тут же отбрасывается в сторону мечом моего похитителя. Такой удар начисто снес бы мне голову.
Я почувствовала капли крови на лице — своей ли, чужой — не знаю: я была сейчас не в силах соображать. Все казалось мне каким-то кошмарным сном.
В чувство меня привел голос моего похитителя.
— Ну, слин! — закричал он. — Я уже достаточно с тобой наигрался!
Противники сошлись снова; мечи в их руках зазвенели с удвоенным остервенением, и через секунду раздался крик, исполненный ярости и боли.
Неприятельский тарн резко свернул в сторону, и я увидела, что нападавший на нас наездник медленно сползает с седла, зажимая рукой окровавленное плечо.
Его птица заметалась, затем выровняла полет и, уходя от нас, стала медленно снижаться.
Мой похититель не стал ее преследовать.
Я посмотрела на него — воина, тарнсмена, чьи ремни стягивали мне ноги и руки. Я все так же лежала перед ним, беспомощная, не в силах пошевелиться.
Он бросил на меня хмурый взгляд и расхохотался. Я поспешно отвела глаза.
Он развернул тарна, и мы продолжали полет.
Я заметила рану у него на левом плече; очевидно, кровь из нее и забрызгала мне лицо.
Вскоре, не в силах сопротивляться раздирающему меня любопытству, я снова взглянула на своего похитителя.
Рана у него на плече оказалась неглубокой. Она уже почти перестала кровоточить, однако вся левая рука воина была густо облита кровью.
Он заметил мой взгляд и усмехнулся.
Я запрокинула голову и, чтобы не смотреть на моего похитителя, стала наблюдать за проплывающими мимо облаками — такими близкими сейчас, белыми и пушистыми.
— Это был твой приятель, — словно между прочим заметил похитивший меня воин.
Я не поняла, кого он имеет в виду.
— Хаакон со Скинджера, — уточнил он, глядя мне в лицо.
Я испугалась.
— Откуда ты его знаешь? — поинтересовался он.
— Я была у него рабыней. Любимой рабыней, — поспешно ответила я. — Потом мне удалось от него убежать.
Некоторое время он управлял полетом птицы, не разговаривая со мной.
Примерно через четверть часа я набралась смелости и спросила:
— Могу я говорить?
— Говори, — позволил он.
— Вы, конечно, понимаете, — начала я, — что такой человек, как Хаакон, с его богатствами и возможностями, мог сделать своей любимой невольницей только девушку совершенно незаурядную, красивую и умелую.
— Понимаю, — согласился воин.
— Поэтому меня нужно было бы выставить на продажу в Аре, и, поскольку я девушка белого шелка, продавать меня следовало бы именно в этом качестве. Так я могла бы принести вам больше денег.
— Довольно странно, чтобы у такого человека, как Хаакон со Скинджера, любимой невольницей была девушка белого шелка, — заметил похитивший меня воин.
Я вся покраснела под его пристальным взглядом.
— Ну-ка, расскажи алфавит, — потребовал он.
Горианского алфавита я не знала. Я не умела читать. Здесь, на Горе, Элеонора Бринтон была совершенно неграмотной.
— Я не знаю алфавит, — призналась я.
— Неграмотная рабыня, — покачал он головой. — А твое произношение сразу выдает в тебе дикарку.
— Я прошла обучение! — воскликнула я.
— Я знаю, — согласился он. — В невольничьей школе в Ко-ро-ба.
Я буквально онемела от его осведомленности.
— К тому же, должен тебе заметить, — ты никогда не принадлежала Хаакону.
— Я была его невольницей! — продолжала я настаивать.
Его глаза внезапно посуровели.
— Хаакон со Скинджера — мой враг, — сказал воин. — Если ты действительно была его любимой невольницей, тебе очень не повезло, что ты оказалась у меня в руках. Мне придется относиться к тебе так же, как бы я отнесся ко всему, что принадлежало моему врагу.
— Я солгала, — прошептала я. — Солгала!
— А теперь ты лжешь, чтобы спасти свою шкуру от плетей, — сурово заметил воин.
— Нет! — закричала я.
— С другой стороны, — размышлял вслух мой похититель, — если ты была любимой невольницей у Хаакона со Скинджера, с такой рекламой я сумею получить за тебя приличные деньги, продав какому-нибудь богатому покупателю.
Отчаяние охватило меня с новой силой.
— Воин, — продолжала я изворачиваться, — признаюсь: я действительно была любимой рабыней у Хаакона. Однако он был жесток ко мне, и поэтому я убежала!
— А чего заслуживает невольница, которая лжет своему хозяину? — с ледяной холодностью поинтересовался похитивший меня воин.
— Всего, чего пожелает ее хозяин, — пролепетала я.
— А как бы ты сама поступила с обманувшей тебя невольницей?
— Я… я наказала бы ее розгами…
— Отлично, — произнес он и посмотрел на меня сверху вниз; в глазах у него не было даже намека на доброжелательность. — Как имя старшего офицера Хаакона со Скинджера? — спросил он.
Я вся сжалась в стягивающих меня кожаных ремнях.
— Не бейте меня, хозяин! — взмолилась я. — Пожалуйста, не бейте! Он рассмеялся.
— Тебя зовут Эли-нор, — сказал он. — Ты была невольницей Тарго из селения Клерус, что находится во владениях Тора. В школе для невольниц в городе Ко-ро-ба, где ты проходила курс обучения, всем было хорошо известно, что ты не убираешь за собой свою клетку и что ты отъявленная лгунья и воровка. — Он похлопал меня по животу. — Нечего сказать, хороший у меня сегодня улов! И чем, спрашивается, ты могла меня заинтересовать — сам не знаю!
— Значит, вы меня уже видели?
— Да.
— Но ведь я в той школе была самая красивая, верно? Он рассмеялся.
— На свете много красивых женщин. Я почувствовала, как последнее оружие ускользает у меня из рук.
— Значит, вы намереваетесь надеть на меня свой ошейник? — спросила я дрожащим голосом.
— Да, — ответил он.
Я закрыла глаза.
Прощай, Ар! Прощай, вольготная жизнь, о которой я столько мечтала в последнее время!
У меня исчезли всякие сомнения в том, что мне, Элеоноре Бринтон, придется носить унизительный невольничий ошейник, надетый рукой этого грубого похитившего меня человека. Мне, некогда свободной женщине Земли, отныне суждено принадлежать этому дикарю по всем законам Гора — принадлежать полностью, всеми своими мыслями, чувствами, каждой клеточкой своего тела. Мне суждено стать его рабыней.
Я посмотрела на этого человека; он казался невероятно сильным и мужественным.
— Вы искали меня по всей степи? — спросила я.
