Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна
– Жители Шулая! У вас есть выбор: разойтись по домам и заняться своими делами в ожидании глашатаев, которые донесут новости так скоро, как Управа решит, что делать дальше, или, – он сделал значительную паузу, – присоединиться к тем, кто нашел свой бесславный конец в Великом Разломе.
Люди застыли, словно ждали еще чего-то.
– Я все сказал!
Но толпа по-прежнему не шевелилась. Только смотрели все не на говорящего, а поверх его головы. Лала обернулась и дернула Лириша за рукав.
В наливающемся дневной синевой небе передвигались точки неправильной формы. Они становились все больше, и наконец самый зоркий из ашайнов закричал:
– Соколы! Соколы летят!
Самая маленькая, но самая яркая и быстрая точка превратилась в Джоха и опустилась на плечо Лалы. Прочие посланцы кружили над толпой и расселись на протянутых руках стражников и самого Лириша, что вызвало слабый смех – птиц было больше, чем рук, и они стали толкаться, устраиваясь поудобнее. Лириш снял почтовый мешочек с ближайшего сокола и громко прочитал:
– Хворь пощадила оазис Гнездо Черной Руфы. Люди целы. Скотина цела. Посадки не потревожены. Собранные шуларты провалились в бездонную дыру шириной в два шага, которую никак не засыпать. Просим сообщить о судьбе каравана с югой, Ригуша, сына Ширфа, и его троих рабов.
– Я видел благородного Ригуша, он уже с утра пьяный, так рад, что успел до Хвори пригнать караван! – выкрикнул немолодой торговец, чья лавка была рядом с Приютом Мастеров.
В толпе облегченно засмеялись и попросили прочесть еще какое-нибудь письмо. Страха и напряжения, от которых густел и дрожал воздух над песками, как ни бывало.
Лириш, впрочем, не поддался всеобщей радости:
– Я прочту вам еще одно послание, но потом вы все вернетесь в город и будете исполнять свой долг. Ваши новости найдут вас, а прочие не нужны. Вы же не старые сплетницы.
Радостный гомон стих, и в полной тишине глава Управы зачитал еще одну новость:
– Оазис Край Неба лишился хозяина. Благородный Агриш не захотел отдавать шуларты Пустыне согласно указу Шулая. Он закрылся в своем куполе вместе с сыном и двумя служанками. После необычной Хвори на месте купола яма без дна. Прочие постройки не пострадали. Люди целы. Скотина цела. Пишет управляющий Жодиш. Жду приказаний Совета Мастеров.
Лириш убрал письмо в мешочек и молча окинул взглядом толпу. Как по магическому указу, все ашайны развернулись и пошли прочь от Великого Разлома, шепотом обсуждая кончину жадного Агриша. Следом пошли стражи, чтобы отнести соколов в управу.
Когда Лала с Лиришем остались одни, она наконец сняла почтовый мешочек с лапы Джоха. Подумала мгновение и протянула Лиришу:
– Ты читай.
Тот пробежал глазами ровные строчки и молча вернул Лале. Очень красивым почерком и в изысканной манере Ишиндалла сообщила:
«Доброго здоровья главе Управы! Оазис Небесное Око не пострадал от Хвори. Шуларты исчезли, оставив после себя бездонный колодец, куда теперь можно бросать мертвые тела, чтобы не загрязнять Пустыню, ведь мастера Смерти больше не будут избавлять нас от ненужных людей. Что касается чудесного спасения моего брата Ушаша, спешу напомнить Управе и Совету, что, по закону Шулая, претензии на наследство не принимаются после пятилетнего отсутствия ашайна, который считался умершим. Кроме того, я не беру на себя расходы по излечению благородного Ушаша и его содержанию. Истинные ашайны не должны жить калеками. Покорнейше прошу Совет Мастеров и главу города благородного Лириша избавить меня и моего несчастного брата от дальнейших переживаний».
Лала не могла поверить прочитанному и только растерянно смотрела на Лириша. Тот пожал плечами:
– Обычное поведение среди родственников в богатых семьях. И письменное доказательство моей правоты. Ушаш тут никому не нужен. Пойдем, я прикажу достать лучшего вина. Мы укротили зверя.
Глава сороковая
Лала не сказала ни слова до самого купола Управы. Она просто шла рядом с Лиришем, не отвечая на подобострастные приветствия горожан. Просьба Ишиндаллы избавить ее от родного брата, высказанная так неприкрыто, казалась куском дурного сна. Лала задумалась: а что, если ее родня точно так же поведет себя при чудесном возвращении давным-давно пропавшей сестры? И все же необходимо наконец выяснить, кто она такая и кому тут нужна на самом деле. Анук ушел в пустыню, Снег радостно обнимается с Ушашем, Джох с каждым днем становится все более независимым. А Лириш… Лиришу важны ее способности для совместного управления Шулаем. Когда она была простой рабыней, он смотрел сквозь нее.
– У меня просто не было времени тебя узнать, – вдруг ответил он, усмехнувшись.
Лала остановилась.
– Ты тоже читаешь мысли?
– Если бы… Ты думаешь вслух, хоть и шепотом.
– И много ты услышал?
– Нет, только про сокола и что меня волнуют твои умения. Мне нужно еще что-то знать?
– Нет, – отрезала Лала.
– Согласен. Иногда лучше оставаться в неведении.
Вино, которое Лириш налил ей в особый, звенящий и поющий кубок, было удивительным. Даже чревоугодник Мастер Шнэдд не пил при ней такого. Аромат цветущей пустыни, от которого становилось солнечно в кончиках пальцев, опьянил еще до первого глотка. Вкус оказался под стать аромату – чудной, ни на что не похожий и в то же время отчаянно знакомый.
– Что это? – только и смогла выдохнуть Лала.
– Вкус счастья и великого будущего. За процветание Шулая во веки веков, пока поют пески Пустыни! Ну и за нас, конечно, – подмигнул Лириш.
Одного кубка хватило, чтобы растворить все печали и тяжелые мысли Лалы. В голове приятно шумело, а голос Лириша казался таким же теплым и пряным, как волшебное вино. Он рассказывал забавные истории из жизни Управы, она смеялась и была бесконечно счастлива. Ровно до того момента, как почувствовала нетерпеливую ладонь, скользящую вверх по ее бедру. Смех застрял в горле и превратился в лающий кашель, Лала ударила Лириша наотмашь и вскочила.
– Что с тобой? – опешил он.
– Не смей меня так трогать!
– Хорошо, так не буду, а как можно? – попытался отшутиться Лириш, все еще не веря в свою оплошность.
– Никак не смей.
– Лала, послушай, – он попытался взять ее за руку, но безуспешно, – тот мерзкий черноголовый испортил тебе многие годы жизни, отвратил от удовольствий любовного ложа. Но он расплатился за это кровью. Забудь и живи дальше. Клянусь, мне хватит умений порадовать тебя.
– Не хватит, – горько сказала она. – И больше никогда так не делай.
Лала повернулась к двери.
– Ты куда? – спросил Лириш.
– Ушаш должен знать, что сестра отказалась от него.
– Он для тебя важнее, чем я? – вполголоса уточнил он.
– Попасть в Сайшон и найти семью для меня важнее вас обоих. – Она прямо посмотрела ему в глаза. – Но после письма Ишиндаллы мне кажется, общего у нас с ним намного больше, чем с тобой.
Лириш встал между ней и дверью.
– Я прошу тебя в последний раз обдумать мое предложение. Сотни лучших дочерей Пустыни потеряли бы дар речи от счастья на твоем месте. У тебя будет власть, почет, уважение, прекрасный дом и твоя собственная семья. Мы сможем поднять Шулай на недосягаемую высоту среди самых могучих городов мира. Наши дети и внуки будут гордиться нами. Надо смотреть в будущее, а не копаться в прошлом. Отпусти его, прими мою руку.
Чем дольше и горячее говорил Лириш, тем тяжелее становилось у Лалы на сердце. Не дожидаясь, пока он найдет убедительные слова, она обреченно спросила, уже зная ответ:
– Ты ведь не поедешь со мной в Сайшон морем прямо сегодня?
– Какой Сайшон? Ты с ума сошла! – он в сердцах повысил голос. – Сейчас я должен быть здесь. И ты должна. Городу нужна твердая уверенная рука, иначе все рухнет, не пройдет и года! Но когда мы все здесь устроим…
– Отпусти меня. Пожалуйста.
– Это твоя самая большая ошибка… – тихо сказал Лириш и отошел от двери.
– Пообещай, что не будешь мешать.
