Выбор (СИ) - Минин Андрей

— Мы вооружены, — похлопал по железному борту «жар-птицы» сержант. — Пусть только сунутся.

Он довел меня до каюты, вручил ключ от нее и ушел по своим делам.

Комнатка, в которой мне предстояло ютиться, была рассчитана на одного человека, и я выдохнул с облегчением. Бросив свою сумку под кровать, я снял шубу, ботинки и сел на нее. Кровать скрипнула. Проведя рукой по лицу, я попытался сбросить с себя все то напряжение, что копилось уже несколько дней.

Взяв в руки телефон, я позвонил домой. Поговорил с Алисой и Юлианой, которая просила у меня прощения за то, что не попрощалась по-хорошему, и на душе стало как-то легче. Меня есть, кому ждать. Даже Шарик издал свое гав, услышав мой голос из трубки. Я улыбнулся.

В самолете поспать не удалось, так что я вспушил подушку, прилег и закрыл глаза, проспав аж до самого утра. Встал по будильнику и сразу посмотрел в иллюминатор. Под нами проносились облака. Я все пропустил. Ну и плевать. Нашел в сумке халат, тапочки и пошел искать туалет с душем. В каюте удобств не было.

— Доброе утро, — встретил я в коридоре такого же заспанного, как и я парня, лет девятнадцати. Он даже не стал заморачиваться и вышел в общее помещение в одних трусах и зубной щеткой в руках. — Не подскажешь где тут можно умыться?

— Доброе. Сам туда иду. Давай за мной.

Мы пошли рядом.

— А-а! — Хлопнул он себя по лбу, словно о чем то забыл и только что вспомнил. — Жека, — протянул он мне руку для рукопожатия.

— Семен.

Туалет и душевая были общими. Ждать очереди не пришлось. Правда, мыться приходилось, словно мы в общественном бассейне. Никаких кабинок. Общая душевая, старый и пожелтевший от времени кафель на полу и двадцать рожков душа, с вентилями, забетонированными в стену на холодную и горячую воду.

— Стой! — Закричал мне полноватый мужик, когда я занял место под одним из душевых мест и открыл холодную воду.

— А-а, зараза! — Закричал он, отбегая от струи воды, что шла из-под крана, под которым он стоял.

Я растерялся.

— Э-э?

Он понял мое мычание и объяснил.

— Дирижабль рухлядь, как и душевые на нем. Здесь все взаимосвязано. Ты открываешь холодную воду, и меня окатывает кипятком. Вот он, — показал мужик пальцем на Женю, что тоже присоединился к нам в душе, — он сейчас откроет горячую и меня окатит холодной водой. Тьфу. Старье. Хлам.

Недовольный мужик ушел, шлепая голыми пятками по кафелю. Я кстати не стал снимать тапочки и пришел сюда в них. Не хотел подхватить грибок.

Пожав плечами, мы с Женей стали мыться.

Да, иногда приходилось отскакивать от струи крутого кипятка, когда к нам присоединялись другие жильцы второй палубы, включая воду, но я не видел в этом большой проблемы.

Помывшись, почистив зубы и вернувшись в каюту, я переоделся и пошел искать столовую. На мне был одет свитер вязки Алисы и теплые штаны серого цвета.

Далеко я уйти не успел. Меня окликнули.

— Семен?

Я оглянулся. Надо же. Не ожидал его здесь встретить. Сколько уже времени прошло? Года два?

— Борис?

Он подошел.

— Привет, — сказал мне рыжий парень, сын Сергеича. Это они охраняли меня в самом начале моего пути, когда я только появился в Сибири. Потом, правда, Сергеич начал крутить за моей спиной фиги и фактически предал меня, так что мы с ним распрощались.

Я с удивлением понял, что не сержусь на них. Слишком много времени прошло. Давно все позабыто.

Борис изменился. Стал серьезней. На нем сидит мундир младшего лейтенанта. Выходит, он все же окончил офицерскую школу, из которой вылетел.

— Ты, это… — Замялся он. — Извини нас с батей. Мы тогда поступили не правильно. Потом уже поняли, что сглупили, но было поздно.

— Прощаю, — легко слетели с моих губ слова. — Где отец то? Тоже служит на дирижабле?

— Погиб. Английский фронт. Каска не спасла.

Я не знал что сказать. Земля пухом? Боюсь, из моих уст это прозвучит не искренне.

— Ты это. Ну. Извини еще раз.

Было видно, что ему было неудобно, и мы распрощались. Он ушел, перед этим подсказав мне, где столовая. Чем ближе я к ней подходил, тем больше в коридорах было людей. Почти все кудесники. На их одеждах золотой нитью вышиты гербы. Я осмотрел свой свитер. Мда. Алиса об этом забыла, и в чужих глазах я выглядел простым парнем.

В самой столовой было не протолкнуться. В основном здесь была молодежь от четырнадцати лет и старше. Все кудесники нулевой, первой и второй ступени. И голос никто не понижал. Смех, крики, такое чувство, что мы собрались на пикник большой компанией. Ни один человек не разделял моих негативных чувств. Молодые люди и девушки жаждали приключений. Интересно, те, кто постарше, воевали?

Я взял поднос и встал в очередь, осматривая гербы, что мне попадались на глаза. А вот и Таракановы, родственники Алисы и Юлианы. Я поморщился, вспомнив договор между ними и князьями Смирновыми, по которому они хотели забрать наших с Алисой общих детей. Сейчас он конечно не действителен, но все же, это не лучшим образом характеризует их род.

Уши не заткнешь, так что я слышал, о чем говорят мои ближайшие соседи в очереди за завтраком.

— Уже видны вымпелы. Вывесили прямо на смотровых палубах дирижаблей, чтобы мы точно их разглядели.

— Кто?

— Все сильнейшие фамилии Англии. Брауны. Олдриджы Дэвисы. Флетчеры. Муры.

— Думаешь, будет бой в воздухе?

— Нет. Слишком много глаз вокруг. Они дождутся, когда мы окажемся на той стороне и вот тогда…

Я стал подозревать, что эта столовая предназначена исключительно для тех, кто не достиг третьей ступени, но поздновато было уходить, очередь дошла до меня и мне на поднос поставили рисовую кашу, тарелку с омлетом, чай и пирожок с творогом.

— Спасибо, — сказал я женщине, что раздавала еду, и пошел искать стол, за который можно присесть.

— Семен, — махнул мне рукой Женя и я с облегчением присел рядом с ним. — Толкучка, да? Скажи?

Он был жизнерадостен. Шум в столовой его не раздражал. Я что-ли постарел душой, раз хочу покоя, и шумные компании вызывают у меня только зубной скрежет?

— Ты какой-то слишком хмурый, Семен. Надо радоваться. Когда ты еще оторвешься от, отчего дома и будешь предоставлен сам себе? Я вот благодарен папеньке, что решил отправить меня в этот поход, дав наказ вернуться из него второй, а лучше третьей ступенью.

Я улыбнулся.

— Ты прав. Нужно мыслить позитивно

— Вот-вот.

Женя оказался домашним парнем из семьи бояр Тишининых. Маленький род с юга Российской Империи, о котором я никогда не слышал. В войне он не участвовал, хоть и подходил по возрасту. Родственники пристроили его на Уральские заводы и всю войну он клепал снаряды для автомата Калашникова. Даже заработал значок передовик производства, который показал мне. Веселый парень. Мы можно сказать сдружились. О себе я рассказывал мало, а он не спрашивал. Знал, как меня зовут, что я с Сибири и живу на ферме.

Пролетело несколько дней. Наш караван, в который как-то незаметно влились дирижабли из других государств подошел уже вплотную к аномалии — лестница в небо. Звучит красиво, а на деле никакой лестницы нет. Просто из глубины Охотского моря вверх, в небо, бьет солнечный луч, к которому мы стремительно приближались.

Я вышел на одну из открытых палуб «жар-птицы», предварительно одевшись, потеплей, но оставив шубу из меха викуньи в каюте. Вместе с Женей мы смотрели вниз, на море, скованное льдом. Братья Зима плыли вместе с нами. На одном из дирижаблей. Та тварь, которую я почувствовал в прошлый раз, когда пролетал здесь, проснулась и билась десятками щупалец о лед, но пробить его не могла, а потом стало поздно. Мы вошли в столб света, и видимость упала до нуля. Внутри аномалии все заволокло туманом. Я почувствовал то самое давление на дух что и раньше и оно с каждой секундой нарастало.

Теперь вся надежда на флагманский дирижабль. Именно там сейчас находятся члены княжеской семьи Пустотных, способных найти выход из этой аномалии и вывести нас в новый мир.