Роберт Говард - Короли ночи
— Ну что ж… — задумался Кулл. — Я бы забаррикадировал северный выход из долины… нет! Это было бы слишком похоже на ловушку. Лучше перегородить его с помощью той банды головорезов, что ты отдал мне под командование. Три сотни смогут некоторое время удерживать ущелье от любого количества врагов. А когда они будут сражаться в ущелье долины, лучники станут обстреливать их сверху с обеих сторон, пока не расстроят боевые порядки. Вот тогда, имея конницу, укрытую за одним хребтом, а колесницы — за другим, я атаковал бы одновременно с обеих сторон и смел бы противника с лица земли.
Глаза Брана засияли.
— Король Валузии, это и есть мой план!
— А что с разведчиками?
— Мои воины как пантеры. Они смогут укрыться почти на самой дороге, по которой пройдут римляне. Въезжающие в долину увидят только то, что им позволят увидеть. А те, кто перевалит через хребет, уже не вернуться и ни о чем не расскажут. Стрела бесшумна и быстра… Судьба всей битвы, по сути дела, зависит от людей, защищающих ущелье. Эти воины должны сражаться в пешем строю и сдерживать атаку легионеров, пока ловушка не захлопнется. Кроме викингов, других таких воинов у меня нет. Мои полуголые воины, без панцирей и с короткими мечами, не продержались бы здесь и минуты. Вооружение кельтов тоже оставляет желать лучшего, к тому же они не умеют сражаться в пешем строю и будут мне нужны в другом месте. Именно поэтому мне так были нужны эти викинги. А ты сам встанешь в этом ущелье вместе с ними? Задержишь римлян до того времени, как все будут готовы? Помни, большинство здесь погибнет. Кулл лишь улыбнулся:
— Я уже много рисковал в жизни. Хотя Тул, мой главный советник, сказал бы, что моя жизнь принадлежит народу Валузии и у меня нет права на риск…
Его голос на мгновение зазвучал необычно, по лицу пробежала гримаса.
— Боже, — воскликнул он, неуверенно улыбаясь, — я временами забываю, что это только сон, настолько все кажется реальным. Но ведь это сон, и что с того, что я, может быть, умру. Я всего лишь проснусь, как это уже не раз со мной бывало. Веди меня, король Каледонии!
Кормак, направляясь к своим воинам, напряженно размышлял. Без сомнения, все это было одной большой мистификацией, но все же… Вокруг он слышал звуки приготовления к битве. Черноволосый король — это, наверное, сам Неид, кельтский бог войны. Или король древних, еще до потопа, времен, которого Гонар вызвал из прошлого. А может, это мифический воин, и он прибыл сюда прямо из Валгаллы? Нет, это смертный, ведь все видели его кровь. Но и у богов есть кровь, только они не умирают, теряя ее.
Такие же споры вели и воины. "В конце концов, — подумал Кормак, — даже если это и обман, он вселяет в войска надежду, что они имеют поддержку сверхъестественных сил. Эта цель полностью достигнута. Вера, что Кулл — больше, чем простой смертный, возбудила такую жажду битвы среди кельтов, пиктов и викингов, что все они словно обезумели, вдохновляемые кровью грядущей битвы". Кормак снова и снова спрашивал себя — а во что я верю? Безусловно, этот человек родом из какой-то чужой страны. В каждом его движении и взгляде заметны следы отдаленности от земли Кормака не только в пространстве, но и во времени.
Это как знак чужого времени, туманных пропастей многих канувших в забвение веков, отделяющих черноволосого великана от современников Кормака. Галл почувствовал, что от напряженных раздумий разум его мутится. Тряхнув головой, чтобы избавится о назойливых размышлений, он рассмеялся при мысли, что и сам участвует в этом фарсе.
III
И вот два диких северных народа единым фронтом в сумерках встают, И каждый слышит третий голос — ветер доносит звуки шага римских рот — тех, что неволят племена земные.
Честертон.Солнце уже склонялось к западу; тишина невидимой дымкой уже лежала над долиной. Кормак взял в руки вожжи и посмотрел на хребты по обеим сторонам ущелья. Разросшийся вереск, покрывающий крутые склоны, хорошо скрывал сотни затаившихся там диких воинов. Единственным, кто подавал признаки жизни, были три сотни викингов, собравшихся между скалами в самом узком месте. Они перегородили проход стеной из сомкнутых щитов, стоя в тесном строю в форме клина. В его острие, как наконечник копья, стоял человек, называющий себя Куллом, королем Валузии. На нем не было шлема, голову венчал прекрасный, уникальной работы обруч, скорее, даже диадема из твердого металла, выглядевшего, как золото. На левом плече у него был большой щит, принадлежавший когда-то королю пиратов Рогнару, а в правой руке он держал его тяжелую железную булаву. Викинги с восхищением поглядывали на него. Ни он не понимал их языка, ни они его, но приказы были уже излишни. Согласно указаниям Брана, они построились в ущелье, которое должны были удержать любой ценой.
Бран Мак Морн остановился перед Куллом. Они посмотрели друг на друга — королевство одного еще не родилось, держава другого уже затерялась во мгле веков… "Короли тьмы, — подумал Кормак, — безымянные короли ночи, повелевающие мрачными фантомами…
Король пиктов протянул руку:
— Ты больше, чем король. Ты настоящий мужчина. Если мы оба останемся в живых, проси меня, о чем хочешь.
Кулл, отвечая на рукопожатие, усмехнулся:
— И ты, король теней, родственная мне душа. Кажется, тебя создало не только мое сонное воображение. Может быть, мы когда-нибудь встретимся наяву, в настоящей жизни.
Бран кивнул головой, вскочил в седло и отъехал, взбираясь на западный склон. Потом он скрылся за хребтом. Кормак после некоторого колебания спросил:
— Странный человек, ты действительно человек из плоти и крови или ты дух?
— Во сне все мы материальны, пока не проснемся, — ответил Кулл. — Но это самый странный кошмар из всех, которые я когда-либо видел во сне. Даже ты мне кажешься таким же живым человеком, как Брюл, или Канану, или Тул, или Керкор, хотя ты бесследно исчезнешь, как только я проснусь.
Кормак кивнул головой так же, как раньше это сделал Бран, и, отсалютовав — Кулл ответил с ему одному присущим достоинством, — повернул коня и отъехал рысью. На вершине западного холма он остановился. Далеко на юге висела в воздухе туча пыли. Сквозь ее дымку уже можно было различить авангард приближающейся колонны. Ему показалось, что земля дрожит под размеренным шагом тысячи обутых в железо ног, ступающих в едином четком ритме. Он спешился, а один из подчиненных ему вождей, Домнаил, забрал коня и отвел в замаскированное густыми деревьями укрытие под откосом. Только едва заметное подрагивание зелени указывало на присутствие пяти сотен воинов, каждый из которых держал руку на ноздрях своего скакуна, чтобы избежать малейшего звука.
