Кирилл Бенедиктов - Блокада-1 Охота на монстра
Гегель замечтался и был немедленно за это наказан.
– Вы не слушаете меня, Гегель!
Голос Гитлера хлестнул его, словно кнут. Эрвин Гегель вскинул голову и бестрепетно встретил взгляд горящих черных глаз фюрера.
– Никак нет, мой фюрер! Вы говорили о необходимости усилить наше наступление на Кавказ, к нефтяным месторождениям Баку.
– Почему же вы сидели с закрытыми глазами?
Присутствовавшие за столом генералы смотрели на Гегеля с плохо скрываемым злорадством. Оберштурмбаннфюрер СС, да к тому же офицер Главного управления имперской безопасности[2] не мог рассчитывать на симпатии высшего генералитета. «Они все считают меня мясником, – подумал Гегель. – Конечно, сами они, эти надменные пруссаки, кровь не проливают. Для этого у них есть солдаты. Воевать, передвигая фигурки на штабных картах, легко – жизни тысяч людей превращаются в абстракцию. Но, господа в белых перчатках, что бы вы делали без тех, кому приходится выполнять грязную работу?»
– Я запоминал вашу речь, мой фюрер, – четко ответил он. – Если вы мне не верите, я могу повторить ее слово в слово.
Гегель и в самом деле мог это сделать, несмотря на то, что не вслушивался в слова Гитлера, а думал о холодном пиве. Память оберштурмбаннфюрера была тренирована не хуже, чем его тело – поджарое, мускулистое тело спортсмена. С юных лет Гегель привык подниматься в пять утра и полтора часа посвящать силовой гимнастике. Он увлекался плаванием и боксом, но был равнодушен к фехтованию и конной езде – единственным видам спорта, которые прусские генералы считали достойными аристократов. Ну и плевать! Он, Гегель, не аристократ, кичащийся голубой кровью – его отец был простым почтальоном, а дед и вовсе крестьянином. Зато он не обязан своей карьерой никому, кроме своего собственного таланта и стремления делать свою работу как можно лучше.
– Я верю вам, Гегель, – Гитлер заметно смягчился. – Но на будущее, господа, имейте в виду, что гораздо проще делать пометки в блокноте. Не зря же мои секретарши положили перед каждым из вас чистый блокнот и отточенный карандаш!
Это, разумеется, была шутка, и генералы рассмеялись. Гегель ограничился вежливой улыбкой.
– Итак, господа! – голос фюрера зазвенел, как натянутая струна. – Кавказ – не только ключ к южной России, не только удобный плацдарм для проникновения в Иран и Турцию. Кавказ – это прежде всего нефть, горючее для наших танков и самолетов. Кавказ должен стать нашим еще до осени.
Гегель незаметно оглядел сидевших за столом. Начальник Генерального штаба ОКВ[3] фельдмаршал Вильгельм Кейтель возвышался в своем кресле, прямой, как отвес. Можно было подумать, что позвоночник фельдмаршалу заменяло древко от флага. Его длинные пальцы с пожелтевшими от никотина ногтями едва заметно постукивали по столешнице. Кейтель был завзятым курильщиком, но фюрер не позволял курить во время совещаний, и фельдмаршал страдал.
«Какая Турция, какой Иран? – казалось, говорил его взгляд. – Мы который месяц не можем взять Крым!»
Правая рука Кейтеля, генерал Альфред Йодль разглядывал стоявшую перед ним бутылочку с минералкой с едва скрываемым отвращением. Эмоции отражались на его лице ярко, словно кадры кинохроники на белом полотнище экрана. «Баварец, – подумал Гегель снисходительно. – Баварцы никудышные игроки в покер – чересчур несдержанные. Рано или поздно эта несдержанность не доведет Йодля до добра».
Вчера на стол Гегелю легла расшифровка беседы Йодля и Кейтеля. РСХА позаботилось о том, чтобы при возведении ставки в комнатах генералов были установлены записывающие устройства. Генералы, очевидно, предполагали такую возможность, потому что разговаривали весьма осмотрительно. Но Йодль все же проговорился. «Черт бы побрал эти бесконечные совещания! – заявил он Кейтелю. – Мы тратим на них столько времени, что можно было бы уже дойти до Москвы!» Гегель подчеркнул эти слова красным. Особой крамолы в них не было, но никогда не мешает знать, как настроены твои подопечные. В ставке Wehrwolf оберштурмбаннфюрер отвечал за безопасность, а следовательно, обязан был вникать во все мелочи.
Герой Харьковского сражения, генерал-полковник Эвальд фон Клейст, быстро набрасывал что-то в своем блокноте. Со стороны могло показаться, что он конспектирует речь фюрера, но Гегель готов был держать пари, что Клейст рисует в блокноте шаржи. Серое, будто присыпанное порохом, лицо Клейста было сосредоточенным и даже хмурым: впрочем, про него говорили, что он умеет шутить, сохраняя самое серьезный вид. В досье, которое Гегель собирал на Клейста, приводилось изречение, которое генерал-полковник любил повторять в узком кругу: «Веселые люди делают больше глупостей, чем печальные, но печальные делают БОЛЬШИЕ глупости». При общеизвестной склонности фюрера к депрессиям эта фраза звучала довольно двусмысленно.
– Поскольку бакинская нефть нужна нам уже сегодня, – воодушевленно продолжал, между тем, фюрер, – я принял решение разделить группу армий «Юг» на две части. Первая – назовем ее группой «А» – усилит наступление на Кавказ. Вторая – группа «Б» – пойдет на Сталинград. Не позже сентября мы должны взять под контроль нефтяные промыслы Каспия и перекрыть русским дорогу на Кавказ. А единственная доступная для них дорога на Кавказ сейчас, когда мы господствуем в южнорусских степях – это Волга.
Гитлер потянулся к своей минералке, и Кейтель немедленно воспользовался мгновением тишины.
– Мой фюрер, – произнес он неприятным скрипучим голосом, – группа армий «Юг» недостаточно сильна, чтобы вести наступление на двух направлениях.
– Что? – Гитлер, казалось, не расслышал начальника Генерального штаба. – Что вы сказали, Вильгельм?
– У нас мало сил, – ответил Кейтель. – Мы с огромным трудом удержали русских под Харьковом. Если бы не Клейст, маршал Тимошенко уничтожил бы Шестую армию Паулюса, перемолов ее, как в мясорубке.
– Что за пораженческие настроения, Вильгельм? – черные глаза фюрера недобро сверкнули. – Мы нанесли азиатам страшный удар, от которого они если и оправятся, то не скоро. Тимошенко потерял под Харьковом почти триста тысяч человек! Если наш друг Иосиф не расстреляет его за это, я буду весьма удивлен.
– И все же фельдмаршал прав, мой фюрер, – перебил Гитлера Альфред Йодль.
Гегель усмехнулся краешком рта. Похоже, его прогноз в отношении Йодля сбывался даже быстрее, чем он ожидал.
– Мы слишком распыляем силы! – крепкая ладонь Йодля звонко хлопнула по столу, и сидевшие за столом генералы вздрогнули от неожиданности. – Позвольте напомнить вам, господа, что фон Бок до сих пор не взял Ленинград! На Волховском направлении наши части завязли, как муха в дерьме!