Миры Бесконечности - Боумен Акеми Дон
Но это длится недолго. Через мгновение он кладет руку мне на затылок и, притянув к себе, накрывает мой рот своим. Пальцы… языки… кожа… Мы прижимаемся друг к другу, словно отчаянно хотим быть ближе. Отчаянно нуждаемся в утешении.
Мы не замедляемся, даже когда Гил целует меня в подбородок, шепча, как сильно этого хотел.
Даже когда я провожу руками по его спине и, притянув ближе, отвечаю, что тоже этого хотела.
Я все и ничто. Растворилась в этом единственном отрезке времени.
И он кажется бесконечным.
Я прижимаюсь к то поднимающейся, то опускающейся груди Гила, но все мои мысли – о Ночи Падающей звезды.
Гил скользит пальцем по изгибу моей талии. А затем прижимается губами к виску, отчего у меня в груди начинают порхать тысячи бабочек. Я поднимаю подбородок, чтобы посмотреть, отразилась ли на его лице нежность, которой пропитан поцелуй, но вижу лишь напряженность.
– В чем дело? – спрашиваю я, вдруг резко осознав, что мы лежим в объятиях друг друга, но при этом он выглядит так, будто между нами целый океан.
Заметив мой пристальный взгляд, Гил расплывается в нежной улыбке:
– Прости. Просто иногда трудно отделаться от мыслей. Вот и все.
– Ты переживаешь из-за фестиваля.
Он касается большим пальцем моего плеча:
– Я переживаю за тебя.
Я открываю рот, чтобы уверить его, что со мной все будет в порядке. Но слова застревают в горле, сменяясь мыслями, которые впиваются в нервы, как острые зубы. Меня охватывает беспокойство. Сожаление. И безграничная печаль.
Главной целью всегда было сделать загробную жизнь безопасной для людей. Но она казалась недостижимой, абстрактной. Хотя я время от времени представляла, каким будет лучшее будущее. На что оно будет похоже.
– Как думаешь, можно ли провести день без страха? – спрашиваю я так тихо, что сомневаюсь, что Гил услышал.
Я чувствую, как бьется его сердце под футболкой.
– Чего бы ты ни боялась, ты не должна справляться с этим в одиночку, – мягко отвечает он. – Я разделю твои страхи, если ты мне это позволишь.
Я закрываю глаза и крепче обнимаю его за плечи. Гил пережил больше, чем кто-либо из моих знакомых. Он заслуживает стать свободным. Заслуживает загробной жизни без страха.
Мне хочется верить, что маленькая часть меня тоже этого заслуживает. Вот почему я не могу повернуть назад. И должна довести план до конца.
Будущее намного больше, чем мое сердце.
– Спасибо, – благодарю я. – Но думаю, мне необходимо справиться с ними самой.
Гил прижимается щекой к моим волосам:
– Я верю в тебя. Хотя уже очень давно ни во что не верю.
Мы лежим в обнимку на диване, уставившись в потолок и переплетя пальцы, словно у нас в запасе все время мира.
Глава 46
Стоя у зеркала, я вижу в нем совершенно другую девушку. Ее темные волосы заплетены в косу, которая начинается на макушке и спускается по спине. Крошечные хрустальные листья вплетены в каждую прядь, отчего волосы блестят так, словно я какое-то потустороннее существо.
Несколько слоев белого шелка спускаются с плеч до самых ног, мерцая серебром. Материал скользит по моим запястьям, но в рукавах есть разрезы, обнажающие кожу рук.
А левое запястье украшает Жнец.
Я замечаю в отражении Гила и, обернувшись, нервно прижимаю руки к животу.
На его лице мелькает улыбка. В его руках серебристая маска с когтями, похожими на птичьи. Это точная копия маски Наоко из «Токийского цирка», которую папа рисовал в подвале снова и снова. И сейчас она кажется мне кем-то вроде близкого друга.
Гил создал ее для меня.
– Она пригодится тебе сегодня, – говорит он. – Ты не можешь пойти на маскарад без маски.
– Мне казалось, я уже ношу ее, – отвечаю я с легкой улыбкой и скольжу взглядом по замысловатым узорам его подарка. – Она прекрасна, Гил. Как ты узнал?
Он приподнимает бровь, словно спрашивает разрешения, а когда я киваю, надевает мне маску на лицо.
– Я увидел ее в твоих воспоминаниях, в твой первый день в Поселении.
Я прикасаюсь к краю маски, понимая, что ее удерживает на месте магия Бесконечности. А затем поворачиваюсь к зеркалу. И мое сердце начинает биться быстрее.
Я выгляжу как Наоко. Как персонаж, которого создал для меня папа.
– Спасибо, – тихо, от переполняющих меня эмоций, благодарю я.
И поворачиваюсь к нему. Гил проводит по моей щеке большим пальцем:
– Я подумал, что стоит отправить тебя во дворец в образе того, кто, по твоим словам, придавал тебе силы.
Я обхватываю его руку ладонью и слегка сжимаю ее. Он замечает Жнеца и сжимает челюсти.
– Все будет в порядке, – говорю я, словно давая обещание.
Он кивает мне, а затем прижимается лбом к моему:
– Вернись ко мне, хорошо?
– Что бы ни случилось, – отвечаю я.
Мы идем к ожидающей нас машине, вокруг которой собрались жители Поселения, будто я отправляюсь на великое сражение.
Анника кладет руки мне на плечи, и я бросаю взгляд на ее желтый шарф, переливающийся на свету.
– Пусть звезды хранят тебя. – На ее лице появляется улыбка. – Я горжусь тем, что ты в нашей команде.
Я киваю и поворачиваюсь к Шуре, едва ли не прыгающей от волнения.
– Я собиралась поехать с тобой до дворца, но меня сейчас так переполняют эмоции, что вряд ли смогу чем-то помочь, – признается она, то ли хихикая, то ли всхлипывая.
Думаю, это из-за волнения и страха, но не мне ее винить. Я тоже испытываю их.
– Увидимся, когда я вернусь, – говорю я и начинаю отворачиваться, когда она врезается в мою спину и стискивает меня в объятиях.
– Прости, что назвала тебя дурой, – рыдает она мне в плечо.
Я обнимаю ее в ответ:
– Прости, что вела себя, как дура.
Она отстраняется и всхлипывает:
– Я чувствую себя как мать, осознавшая, что ее дочь уже взрослая.
Я смеюсь, несмотря на переполняющие меня эмоции – а может, и из-за них, – и поворачиваюсь к Тео.
– Даже не начинай, – предупреждаю я, заметив, как поблескивают его зеленые глаза.
Он поджимает губы, слишком серьезный, чтобы улыбнуться, и вытаскивает кинжал из морского стекла, который я ему отдала.
– Держи, – говорит он. – Но только на сегодня. Я его слегка подправил.
Я забираю кинжал, отмечая, насколько острым стал клинок. Такое оружие достойно мастера шпионажа.
– Спасибо, – благодарю я.
Тео кивает мне и отступает к остальным жителям.
Ахмет показывает на ожидающую машину.
– Поехали. Мы же не хотим, чтобы ты пропустила бал.
Я бросаю последний взгляд на Гила, пытаясь запомнить его лицо. Впитываю линии его изогнутых губ и серьезных глаз, обещая себе, что отыщу способ вернуться к нему.
Ко всем ним.
После чего мы отправляемся в лес рядом с дворцом, наполненный лунным светом, как наши сердца – надеждой.
Дворец украшен сверкающими белыми цветами и серебристыми ветвями. Повсюду мерцают кристаллы, отчего залы выглядят так, будто наполнены звездами.
На пути мне встречается множество Колонистов. Их лица скрыты масками, и все они намного вычурнее моей. Некоторые из них украшены перьями и драгоценными камнями. Некоторые – поражающими воображение рисунками на коже. А еще встречаются тканевые маски, которые закрывают еще и замысловатые прически.
Каждое платье красивее предыдущего. Каждый костюм идеально скроен. И мне вдруг приходит в голову мысль, что я одна из немногих, кто решил выбрать наряд цвета принца Келана.
Когда я создавала его, это показалось мне отличной идеей. Но сейчас понимаю, что это привлекает ко мне больше внимания, чем хотелось бы. Я чувствую взгляды, пока перемещаюсь по залу. Слышу шепотки Колонистов, хотя они и прикрываются руками, чтобы не выдать себя. Они воспринимают мое платье как… заявление, которое я не собиралась делать: «Я не просто друг принца Келана, но и часть его двора».
Стараясь сохранять спокойствие, я напоминаю себе, что это все ложь. Роль, которую мне приходится играть, чтобы вернуть Бесконечность. И продолжаю свой путь сквозь толпу Колонистов.