Крис Уэнрайт - Кольцо власти
Конан приложил ухо к груди Краутвурста и, убедившись, что чародей жив, уложил его на стоящую у окна лавку. Сам киммериец сел в кресло и принялся продолжать трапезу, прерванную его вторжением.
«Мир должен находиться в равновесии, — хохотнул он, наливая себе бокал вина, — ведь вину и закуске все равно, кто их использует. Важно, чтобы пища была съедена, а вино выпито». Вот таким образом, своеобразно трактуя заветы богов, Конан не спеша доел и выпил все, что было на столе. Иногда он поглядывал на распростертого на лавке Краутвурста. Тот пару раз застонал, но еще не пришел в себя.
«Ну и хорошо, — наливая очередную порцию, подумал варвар, — можно поужинать без помех».
Опрокинув в себя последний бокал вина, киммериец подошел к пленнику и плеснул на него водой из кувшина. Краутвурст застонал и открыл глаза. Сначала его взор был мутным, как у новорожденного младенца, но вскоре колдун пришел в себя, и в глазах его появилось чувство неподдельного ужаса.
— Сообразил, что с тобой приключилось, хорь вонючий? — осведомился варвар, наклонясь к нему поближе. — Ты, кажется, имел желание встретиться со мной?
Колдун только вращал глазами и мычал сквозь тряпку, которая врезалась ему в рот. Он попытался спустить ноги на пол, пытаясь встать, но Конан придержал его левой рукой, в то время как здоровенный кулак правой приблизился к носу пленника.
— Полежи, отдохни, — грозно предложил киммериец. — Сейчас я буду говорить, а ты слушать. Если согласен, моргни глазами, если нет, мотни головой. Но предупреждаю: можешь вытворять что угодно, но я тебя не развяжу. Знаю я ваши колдовские штучки! Так мне будет спокойнее. А если мне что-нибудь не понравится, о, клянусь Митрой, брошу в сортир. Поплаваешь там, пока не захлебнешься в дерьме. Понял, ублюдок?
Колдун отчаянно заморгал глазами.
— Молодец, — похвалил его варвар. — Быстро соображаешь. Пошли дальше. Ты опоил Гюннюльфа зельем по наущению его брата?
Краутвурст согласно моргнул.
— Ты можешь доказать, что герцог — твой соучастник?
Колдун отчаянно замотал головой.
— Конечно, — усмехнулся киммериец. — Как я сразу не догадался, что вы не стали подписывать договор на пергаменте! Денег он тебе много дал? Где они?
Колдун повел глазами по комнате.
— Ах да! — хлопнул себя по лбу Конан, — Совсем забыл. Ты хочешь сказать, гнида ползучая, что построил себе на эти деньги новый дом?
По глазам Краутвурста варвар понял, что не ошибся.
— Хрен с тобой, охвостье Нергала! — принял он решение, поняв, что вряд ли найдет какие-нибудь улики преступления. — Я отвезу тебя в Хельсингер, там все и расскажешь.
В глазах колдуна заплескался страх.
— Ты же собирался туда! — удивился варвар. — Вот я тебя и отвезу. А если не расскажешь сам, то тебя будут долго и со вкусом пытать люди из Гвардии Золотого Леопарда. Уж они-то вытряхнут из твоего поганого нутра все подробности. Вместе с кишками, — усмехнулся киммериец, — В гвардии, знаешь ли, большие мастера по этой части!
Колдун заворочался на лавке и что-то замычал.
— Если сделаешь какую-нибудь попытку вырваться, — зловеще произнес Конан, то, клянусь всеми богами, я вырву твою печень и швырну псам! Понял?
Колдун заморгал глазами. Варвар покрепче привязал его к скамье.
— Чтобы не упал ненароком, — засмеялся он. — Как рассветет, по холодку и поедем, чтобы побыстрее добраться, да и лишние зеваки нам ни к чему. Ты полежи пока, а я пройдусь по твоему роскошному дому.
Глава пятая
Король Нимед наморщил лоб, вновь, в который уже раз, вчитываясь в строки, каллиграфически выведенные на свитке, который доставил Ивар. «Неприятная ситуация!» — Монарх потер переносицу, его неудержимо тянуло чихнуть.
— Ап-чхи! — не удержался он, и Ивар, почтительно ожидавший, когда король обратится к нему, вздрогнул.
— Позови Тараска! — приказал король одному из слуг, стоявших у входа в зал.
Посланный исчез за дверью, а Нимед, оторвавшись наконец от послания, поднял глаза на своего оруженосца:
— Кто-нибудь еще знает об этом?
— Я не говорил с остальными гостями замка, — торопливо ответил Ивар. — Когда у меня появились подозрения, то я сразу же пошел к самым уважаемым нобилям наших мест. — Ушлый юноша попытался выставить себя перед королем в самом выгодном свете.
— Ты поступил правильно, — отмахнулся король, — я этого не забуду. Расскажи подробнее, как все происходило?
Ивар, приосанившись и напустив на себя деловой вид, подробно рассказал Нимеду, каким неожиданным образом нашелся перстень Гюннюльфа и как появились другие вещи исчезнувшего герцога. Король внимательно выслушал его, временами прерывая вопросами.
— Все так и описано в письме барона Арнстейна, — кивнул он головой. — Теперь расскажи мне про молодую герцогиню, — неожиданно переменил правитель тему беседы. — Она действительно сошла с ума? Мне она показалась чрезвычайно милой и воспитанной девушкой. Очень жаль, если это на самом деле так.
Ивар лихорадочно соображал, что сказать королю. Он помнил, каким милостями Нимед осыпал Хайделинду, и не знал, как ему вести себя.
— Я не могу сказать наверняка, — начал он медленно, поглядывая на короля и стараясь прочесть на его лице малейшее движение монаршей мысли, — но так сказал герцог.
— А вот барон пишет, что она убила твоего отца!
— Да, господин, — согласился Ивар, ожидая, что последует дальше.
— Удивительно, как молодая женщина могла справиться с таким крепким и умелым бойцом, каким был Гутторм, — взглянув в послание, уточнил король. — Впрочем, как указывает барон Арнстейн, она уложила его броском кинжала?
— Да, — кивнул молодой человек, не понимая, куда клонит король.
— И ты, несмотря на это, не обвиняешь ее? — спросил Нимед. Уперев руки в бедра и подавшись вперед, он сверлил Ивара пронзительным взглядом.
— Она сделала это ненамеренно, — хрипло ответил Ивар, решив наконец не занимать сторону Бьергюльфа и в этом вопросе. Мало ли еще чего понаписали нобили в послании…
— Молодец, — похвалил его Нимед, — несмотря на столь тяжелую утрату, ты не медлишь, чтобы донести своему королю сведения о подозрительных событиях в Хельсингере.
Ивар утер рукой пот, обильно струившийся по лбу.
— Да, я понимаю, тебе тяжело, — кивнул головой король, — но мы не забываем тех, кто предан трону Дракона. Иди, но оставайся во дворце. Возможно, ты еще мне понадобишься.
Оруженосец, сделав глубокий поклон, поспешил ретироваться, ликуя в душе, что ни в чем не обвинил молодую герцогиню. По-видимому, король питал к ней какое-то пристрастное чувство и боги предостерегли его, Ивара, от неверного шага.
