Скотт Бэккер - Падение Святого города
Рабы разбили шатер всего одну стражу назад. Элеазар прибыл вместе с Ийоком, чтобы исследовать тварь — первую, попавшуюся им живьем,— и тут появилась она. Она просто вошла...
С ней пришел один из первородных, Верджау, или как его там (Элеазар был слишком пьян, чтобы запомнить имя), и еще четверо из этой гребаной Сотни Столпов. И конечно, у каждого имелась хора. Они стояли небольшой сплоченной группой в лучах вечернего света, пробивавшихся в шатер. Элеазар думал: неужели она не осознает своей неслыханной наглости? Сейен сладчайший! Они же Багряные Шпили! Никто не вмешивается в их дела, даже сам господин и хозяин. Особенно женщина.
В шатре было жарко и смрадно из-за войлока, которым рабы покрыли стены, дабы приглушить звуки. Тварь приковали лицом вниз к грубому железному каркасу, подпиравшему потолок. К каждому ее лицевому щупальцу привязали по тонкому кожаному шнурку, расправляя их, как ребра зонта. С того места, где сидел
Элеазар, это казалось гротескной пародией на Кругораспятие. Лицо твари влажно блестело в свете лампы, как промежность. Кровь ритмично капала на тростниковые циновки.
— Мы намеревались,— сказал Ийок,— поделиться любой информацией, какую добудем.
А будет это правдивая или ложная информация, конечно, полностью зависит от того, что удастся узнать.
— О, я вижу...— отозвалась Эсменет. Несмотря на хрупкость, в кианском платье и накидке она выглядела впечатляюще.— И когда бы это случилось? — продолжала она.— Наверное, после Шайме?
Проницательная сука. Именно поэтому у них нет надежды просто заболтать это маленькое и незначительное предательство: Шайме лежал всего в нескольких днях пути.
Невозможное стало неизбежным.
Странно, как происходящие события обнажают противоборствующие части его души, еще недавно казавшейся сплошным болотом. Даже когда его смешила сама мысль о Шайме и кишаурим, что-то у него в душе бормотало, тревожилось и беспокоилось. Как в тот день, когда его дядья вытащили его на волнолом, чтобы научить плавать.
«Не сегодня, пожалуйста... В другой раз!»
Где же справедливость? Договор с Майтанетом и Тысячей Храмов был заключен в другом мире. Там не было ни слова о Консуль-те и Втором Армагеддоне. Все заявления Завета оказались неправдой... И уж точно там ничего не говорилось о живом пророке!
Как же они могли так обмануться? И теперь — решиться на убийство, обнажить кинжал и тут же обнаружить, что для этого убийства нет повода... Кроме самозащиты.
«Что я сделал?»
Уже несколько недель члены тайного совета Багряных Шпилей обсуждали один вопрос за другим. Является ли князь Атритау истинным пророком? А если является, то должны ли Багряные Шпили соглашаться на его требования? И что насчет Второго Армагеддона? Что с Консультом и шпионами-оборотнями? Они подменили Чеферамунни! Они правили Верхним Айноном от его имени! Что это предвещает? И как на это реагировать? Следует
ли Багряным Шпилям отступить, покинуть Священное воинство? Каковы будут последствия этого деяния?
Или нужно по-прежнему вести войну против кишаурим?
Жгучие вопросы, и ни на один не было ответа в отсутствие решительного лидера, поскольку именно решительности их верховному магистру явно недоставало. А ведь нападки уже начались — мелкие уколы, особенно обидные из-за их двусмысленности.
— Не надо намеков! — почти кричал он на Инрумми, Сароте-на и прочих.— Скажите прямо, что имеете в виду!
В этом все дело, полагал он. Как там конрийцы говорят про ай-нонов, требующих ясности? Значит, скоро полетят головы.
Самым недовольным был Ийок, хотя Элеазар вернул ему прежнее положение. Кому такое в голову придет — держать слепого в качестве главы шпионов? Еще до прихода Супруги пророка этот пожиратель чанва начал вопить, что он отказывается от должности, поскольку решение Элеазара — полумера. Что с «новыми фанатиками», как он называл их, надо действовать силовыми методами...
— Заткнись! — крикнул Элеазар,— Даже не думай об этом!
— И что? Будем терпеть унижения? Ты предаешь наш...
— Он видит, Ийок! Он читает наши души по нашим лицам! То, что ты говоришь мне, ты говоришь ему! Стоит ему спросить: «Что подумает об этом ваш глава шпионов?» — и в любом моем ответе он услышит именно эти твои слова!
— Ха!
В неведении была сила, Элеазар понимал это. Всю жизнь он считал знание оружием.
«Мир повторяется,— писал ширадский философ Умарту.— Если изучить эти повторы, можно вмешаться». Элеазар повторял эти слова, словно мантру. С их помощью он, как молотом, выковывал коварство своего разума. Ты можешь вмешаться, говорил он себе, несмотря на обстоятельства.
Но здесь было знание, не оставлявшее надежд на вмешательство. Оно насмехалось, унижало... выхолащивало и парализовало. Знание, которому могло противостоять лишь неведение. Ийок
и Инрумми не знали того, что знал он, и потому считали его кастратом. Они даже не верили ему.
Возможно, появление Эсменет здесь и сейчас было неизбежным. Так вмешивался в события Воин-Пророк.
— А почему вы не позвали меня? — спросила она.— Почему не доложили Воину-Пророку?
— Потому что это дело школы,— ответил Ийок.
— Дело школы... Элеазар ухмыльнулся.
— Мы противостоим змееголовым, не ты. У нее хватило дерзости шагнуть вперед.
— Это не имеет отношения к кишаурим,— отрезала она.— Я бы хорошо подумала над словом «мы», Элеазар. Уверяю тебя, оно более коварно, чем ты думаешь.
Нахалка! Наглая шлюха!
— Ха! — вскричал он.— Почему я вообще разговариваю с такими, как ты?
Глаза ее сверкнули.
— С такими?
Ее тон или собственная осторожность заставили его придержать язык. Презрение улетучилось, глаза помутнели от тревога. Элеазар моргнул и глянул на шпиона-оборотня — тот постоянно извивался, как совокупляющаяся пара под покрывалом. Внезапно все стало так... скучно.
Так безнадежно.
— Извините,— сказал он.
Против обыкновения он пытался говорить униженно, но слова прозвучали испуганно. Что с ним происходит? Когда кончится этот кошмар?
По ее лицу скользнула торжествующая улыбка. Эта подзаборная шлюха!
Элеазар прямо ощущал, как Ийок напрягся от ярости. Лишенный глаз, он все равно видел, что происходит. Последствия! Почему последствия неизбежны? Он заплатит за это... унижение. Чтобы быть великим магистром, надо вести себя как великий магистр...
«Что я сделал не так?» — что-то упрямо кричало внутри его.
— Оборотня перевезут в другое место,— сказала Эсменет.— У этих тварей нет души, чтобы воздействовать на нее Напевами... нужны другие средства.
