Дуглас Брайан - Воин из пророчества
Он протянул руку, взял ее за подбородок и осторожно, ласково поцеловал — в первый раз в жизни.
Глава восемнадцатая
Решающая схватка
Аурангзеб не отступился от Патампура. Огромное войско подошло к стенам города вскоре после того, как Траванкор вырвался из когтей дракона и бежал, уводя с собой из плена свою возлюбленную. На сей раз не отстоять защитникам свою крепость! Падет она к ногам Аурангзеба, а вместе с нею падет и последняя надежда на независимость, и вся северная Вендия перейдет в руки владыки Калимегдана. Судьба свершится, повсюду воцарится жестокая религия свирепой Черной Матери.
Траванкор стоял плечом к плечу со своим отцом на крепостной стене, разглядывая непобедимую армию, живое море, затопившее равнину и плоскогорье перед городом. Враги подошли так близко, что могли уже обмениваться насмешками с защитниками крепости: голоса долетали с расстояния полета стрелы.
— Сдавайтесь! — вопили снизу. — Сдавайтесь, несчастные, и мы пощадим ваши жизни!
Траванкор даже не морщился. За эти несколько дней привык к хриплым голосам и не обращал на них внимания. Раджа Авенир относился к угрозам противников куда более болезненно, но и он держался так, словно ему это все было безразлично. В любом случае, сдаваться никто не собирался.
— Я послал гонцов всем, кто мог бы прийти к нам на помощь, — с горечью сказал своему сыну раджа.
Он не стал продолжать. До сих пор не откликнулся никто.
Однако Траванкор не стал в эти часы щадить чувства отца. Дело обороны куда важнее личных переживаний. Требовалось понять: стоит ли надеяться на подмогу или же следует решать дело собственными силами.
И потому Траванкор жестко спросил:
— И где же их войска? Чего стоили все эти переговоры, если все слова улетели в небеса и там растаяли бесследно, точно облака без дождя?
— Не знаю, — Авенир беспомощно пожал плечами, — может быть, их что-то задержало…
— Нет, отец! — воскликнул Траванкор. — Пора уже понять: никто нам не поможет. Мы должны рассчитывать только на собственные силы.
Раджа молчал, не зная, что ответить. Горячие глаза сына жгли его, и вдруг Авенир ощутил горький стыд, как будто это он был предателем, а не его будущие союзники. Траванкор прав! Сколько раз съезжались для советов властители и князья соседних городов и владений — и всегда расходились ни с чем. Каждый боялся утратить толику своей драгоценной власти. И в конце концов враги разбивали их по одиночке, и теряли они не только власть — но и жизнь, и свободу.
— Ратарах! — воскликнул внезапно Траванкор, заметив мальчика.
Он оставил отца и бросился к освобожденному пленнику. Траванкор не ошибся: прямо перед ним действительно стоял брат Рукмини и Гаури. Мальчик выглядел немного растерянным, взгляд его «плавал», как у сонного щенка, но тем не менее Ратарах казался совершенно здоровым.
— Ты сумел бежать? Рукмини говорила, что тебя захватили в плен!
— Да… — проговорил Ратарах. — Так и было. Но теперь все хорошо. Я свободен.
— Ты уже видел своих сестер? — спросил Траванкор, хватая мальчика за плечи и встряхивая. — Ты уверен в том, что не болен? У тебя нездоровый вид.
— Нет, со мной все в порядке…
— Твои сестры решили сражаться, как воины. Доспехи у них легкие, мечи короткие — больше для того, чтобы они чувствовали себя уверенно; их главное оружие — стрелы. Обе неплохие лучницы, особенно после того, как начали тренироваться каждый день. Ты можешь себе это представить? Моя невеста — воин! Удивительно!
Он засмеялся. Ратарах, внимательно следивший за ним, засмеялся тоже.
— Как тебе удалось бежать? — прозвучал вопрос. Он был задан не Траванкором, а кем-то другим.
Сын раджи обернулся и увидел Конана. Киммериец внимательно рассматривал мальчика, и Ратарах съежился под этим взглядом.
— Я… отправился вместе с войском… — пробормотал Ратарах. — Дигам взял меня с собой. А потом я удрал. В сумятице они не заметили, как я скрылся.
Конан кивнул и отошел. Траванкор удивленно посмотрел ему вслед, а затем вновь обратился к мальчику:
— В любом случае, я очень рад, что ты теперь с нами. Иди, разыщи своих сестер. Они будут счастливы.
— Я тоже так думаю, — сказал Ратарах и, повернувшись, медленно зашагал по улице.
* * *
Готовясь отразить натиск неисчислимой армии противника, Траванкор старательно вспоминал все, о чем говорил ему Шлока накануне разлуки.
Подземные ходы. Вся земля под крепостью пронизана ими. Были выкопаны давным-давно, чтобы в случае безнадежно тяжелой осады защитники Патампура могли ими воспользоваться и бежать от врага, уже проникшего внутрь городских стен. Но, добавил тогда Шлока, слишком часто оказывалось, что врагам известно слишком многое.
«Запомни, среди нас — предатель», — сказал на прощание учитель.
Траванкор не забывал этих слов. Не забывал он и того, как они сбылись: ведь только благодаря предательству враги смогли выследить сына раджи и обманом захватить его в плен.
Траванкор не стал выяснять, кто именно его предал. Не до того было. Да и лишнее это: перед лицом наступающего многочисленного врага докапываться до мотивов и побуждений своих соратников. Пуще предательства боялся Траванкор оскорбить по-настоящему преданных людей. Это — куда страшнее. Раны, нанесенные пустым подозрением честной душе, заживают очень нескоро.
Поэтому подземные ходы было решено использовать иным способом. О своем намерении Траванкор до поры не сообщал никому, даже отцу. Об этом знали лишь те несколько воинов, что выполняли приказание военачальника.
Измазанные с головы до ног земляным маслом, которое они черпали из небольшого озерца к северу от города, в джунглях, выходили они из подземелий. Траванкор заметил их сверху, с крепостной стены, и скорее спустился, чтобы узнать — как идут работы.
— Твое задание выполнено, Траванкор, — кратко доложил ему один из них.
— Хорошо, — молвил юный полководец. И поднял голову, словно надеясь увидеть сквозь стену вражеское войско, плотным кольцом окружившее Патампур.
И снова мысли Траванкора поневоле обратились к тому, кто его предал. Поблизости, может быть — в двух шагах от него — находится предатель…
Рослый человек отделился от стены и приблизился к сыну раджи.
— Конан! — Траванкор вздрогнул и тотчас улыбнулся. — Боги, ты испугал меня!
— Что ж, наконец-то мне удалось сделать в Патампуре хоть что-то стоящее, — невозмутимо отозвался Конан.
Молодой человек покачал головой.
— Я не вполне понимаю тебя…
