Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)
Быков не выдерживает, оглядывается. В бледном неверном свете экрана лицо Дауге кажется черным. Он сидит, скрестив ноги, повернувшись к рации, глаза закрыты мечтательно. В голосе такое спокойствие, такая убежденность, что Быков вздрагивает: ему кажется, что у рации, слегка покачиваясь по обыкновению на стуле, сидит Богдан – темный силуэт на фоне поблескивающих металлом приборов.
– Подлечусь немного и отпрошусь снова сюда. Космическая палеонтология! Новая замечательная наука! Жаль, я не специалист, но это дело поправимое, тем более что кое-какими знаниями я обладаю… А? Конечно, можно и так, но это много времени отберет. Я лучше во время отпуска займусь… Конечно! Потом заметь, специалистов по венерианской палеонтологии… Да-да-да-да!
Дауге приглушенно смеется. Быков закусывает губу:
– Слушайте… Тише! Люди спят. Богдан… то есть… это… Гришка! Не спится – займись чем-нибудь.
– Слушаюсь, водитель! – Дауге зловещим шепотом сообщает своему незримому собеседнику. – Видал? Стро-огий!..
Зашуршало – Дауге улегся опять, замолчал. И снова – шумят моторы, поскрипывает песок под гусеницами, возникают и исчезают беззвучно на экране очертания обломков камня…
«Мальчик» был недалеко от скалистой гряды, когда Быков заметил впереди на пути движения красные пятна и полосы с мерцающим над ними тяжелым лиловатым паром. Необычайный огненный поток преграждал «Мальчику» дорогу. Быков остановил транспортер и вполголоса позвал Ермакова. Некоторое время они оба, склонившись над смотровым люком, молча вглядывались в странное явление.
– Попробуем пройти? – спросил наконец Быков.
Ермаков неопределенно помотал головой:
– Нет… Не стоит. Лучше попытаться миновать стороной.
– Что это может быть?
– Не знаю… Подведите машину поближе.
«Мальчик» тихонько прополз метров двести и остановился. На черной почве ярко-красным светом мерцали извилистые полосы. Вдали, за пеленой лиловой дымки, они сливались в сплошное малиновое пятно. Казалось, откуда-то выливается, покрывая пустыню, раскаленная лава. Быков заметил, как медленно, почти неуловимо для глаза, красное поле приближалось к большому черному валуну. У его подножия оно поднималось, вспучивалось, наползая на камень…
– Оно движется, – пробормотал Ермаков.
Валун исчез под красным шевелящимся тестом.
– Что за черт!
– Выйдем, посмотрим, – решительно предложил Ермаков. Он быстро поднялся и, невольно застонав, снова рухнул в кресло. – Нет, я не ходок… Будите геологов, Алексей Петрович.
Они не сразу покинули транспортер. Чем-то зловещим веяло от этой малиново-красной светящейся массы. Даже Юрковский промолчал, когда Быков проговорил осторожно:
– Можно подойти и исследовать эту штуку манипуляторами…
– Можно, – неуверенно подтвердил Дауге. – По-моему, это не лава…
Ермаков нагнулся и, морщась, пощупал ногу.
– Будьте осторожны. При малейшей опасности возвращайтесь в транспортер. Вы всегда успеете уйти. Оно движется медленно.
Перед дверцей в кессон Быков оглянулся. Ермаков, ссутулясь, сидел за пультом, не отрывая глаз от багровой полосы за смотровым люком. Он не надел спецкостюма, и Быков видел в розоватом свете экрана его пальцы, крепко стиснутые в кулаки…
Трепещущая масса двигалась сторонами, охватывая транспортер огромным полукольцом. Длинные рукава, выброшенные вперед, словно ощупывали почву. Мерцающий лиловый туман поднимался над всем этим шевелящимся красным ковром. В наушниках гудела далекая Голконда, раздавался ровный скрипящий шорох: багровый поток волочил за собой камни, осколки валунов.
– Удивительно похоже на живое существо, – пробормотал Дауге.
– Не говори ерунды, Григорий… – сказал Юрковский.
– Это живое существо – посмотри на щупальца: они ищут дорогу среди скал…
– Ничего они не ищут…
Дауге наклонился, поднял булыжник и, сказав: «А ну, была не была!» – швырнул его в красную массу. Быков, не успевший его остановить, весь собрался, готовый к любым неприятностям. Но ничего не произошло. Камень упал на красную поверхность, подпрыгнул, прокатился немного и остановился, чернея. Вокруг него поднялись струйки розоватого дыма. Потом камень исчез, словно растаял, – красная масса всосала его.
– Температура нормальная, – сообщил Юрковский, рассматривая ручной термометр, – пятьдесят четыре и три. Для этих мест – вполне нормальная. Это не лава.
Они подошли совсем близко. Стена лилового тумана поднималась прямо перед их глазами; еще несколько шагов – и они ступили бы на поразительный малиновый ковер.
– Не стоит дальше, – сказал Быков, – у меня в шлеме счетчик радиации с ума сходит.
– Н-да-а, – протянул Иоганыч останавливаясь. – Радиация усиливается. Эта штука излучает, Володя…
– Вижу, – буркнул Юрковский, опускаясь на корточки и внимательно рассматривая край багрового потока.
Почву покрывала толстая светящаяся пленка – очень тугая на вид, ноздреватая, как губка. Она медленно ползла по земле, местами вспучиваясь, выворачивая камни из песка.
– Толщина – сантиметров пятнадцать, – определил Юрковский, наблюдая, как пленка наползает на острый осколок камня. – Это не живое существо, Гриша! Оно совершенно равнодушно к внешним раздражениям.
– Чудак! – Дауге пожал плечами. – Губка тоже совершенно равнодушна к внешним раздражениям… Это наверняка колония каких-то микросуществ.
– Микросущества… При таком уровне радиации в этом районе? – Юрковский будто думал вслух. – Хотя, конечно, живое может приспособиться к любым условиям. Тем более, эта штука сама излучает… В этом ты прав, Иоганыч. Но как ты докажешь… Давай возьмем пробу – дома рассмотрим.
– Значит, вы думаете, что через это красное поле на «Мальчике» идти можно? – спросил Быков.
Геологи помолчали; потом Дауге сказал:
– Скорее да, чем нет. Во всяком случае, это не лава.
– Так пошли в машину. Ермаков ждет.
– Сейчас, Алексей. Надо только взять образец этой штуки.
Транспортер стоял метрах в ста от них, поблескивая в красном свете. Чернело отверстие распахнутого люка. Малиновая пленка словно обтекала машину – вдали во тьме уже виднелись ее полосы, окутанные лиловатым паром. Пленка охватила «Мальчика» с трех сторон. Быкову стало не по себе.
– Давайте-ка побыстрее, товарищи, – сказал он. – Что-то мне не нравится поведение этого любопытного явления природы.
– Почему она не подползает ближе? – задумчиво проговорил Юрковский.
– Почему она вообще подползает? – возразил Иоганыч. – Это, по-моему, и важнее, и интереснее… Короче, я сейчас сбегаю за контейнером, подождите минутку… – пробормотал он и шаткой рысцой направился к «Мальчику».
