Вадим Панов - Последний адмирал Заграты
Каковым должно было стать подавление бунта.
Предприятие Синклера имело все шансы увенчаться успехом. В конце концов, толпа, даже многотысячная, – это всего лишь стадо, которое несложно обратить в бегство. Всё, что требовалось: собрать силы в кулак и ударить. Ударить быстро, решительно и беспощадно. Но Синклер понимал, что кровавая бойня королю не понравится, а потому, несмотря на продемонстрированную Генриху-младшему воинственность, полковник встал на самоубийственный половинчатый путь: не стал осторожничать, как того требовал Джефферсон, и отказался от жестокой атаки, чего требовала элементарная логика. Один полк Синклер отправил охранять мосты и Старый город, размазав солдат по основным площадям и перекресткам, один выдвинул к горящим винным складам, в надежде перехватить идущую оттуда толпу, а последний пехотный полк, усиленный полком кавалерийским, направил к университету.
И даже сейчас у него оставался шанс победить. Две тысячи вооруженных солдат могли обратить семидесятитысячную толпу в бегство. Нужно было всего лишь приказать им стрелять первыми…
– Король специально устроил голод, чтобы лишить Заграту свободы! – надрывался Рене Майер.
– Долой монархию!
– Смерть всех голодающих на совести кровавого Генриха! На совести Генриха Вешателя!
Рене раскраснелся от натуги, но голос не срывался – сказывались долгие тренировки. А еще речь лилась гладко потому, что основные тезисы Майер заучил наизусть. Сначала, правда, засомневался насчет «голодающих», поскольку что-что, а голода король на Заграте не допустил, но написавший речь Зопчик сказал, что на эту мелочь никто не обратит внимания, и оказался прав.
– Король отбирал у наших детей зерно и продавал его на Свемлу! Король обогатился, а мы умираем от голода!
– Долой монархию!
Подосланные в толпу пропагандисты работали отлично, толпу разогрели, даже мелкие беспорядки учинили, но пока собравшиеся перед университетом загратийцы напоминали болото: колыхались, но из берегов не выходили. Им требовался пинок.
– На руках Генриха кровь наших детей…
– Драгуны!
– Драгуны!!
Кавалеристы врезались в толпу с двух направлений и принялись теснить людей к югу. Следом за драгунами выбежали пехотинцы.
– Солдаты!!
– Ну, наконец-то, – пробормотал Зопчик, утирая со лба пот. – Долго же они собирались.
Ян знал, что Мойза Пачик провел колоссальную работу: наводнил город готовыми на все менсалийцами, выдрессировал дружинников Трудовой партии, сообщил разбойникам из северных провинций, что скоро в Альбурге будет чем поживиться… Пачик поработал отлично, столица не могла не вспыхнуть, но заговорщикам требовался не переворот, а бунт. Они хотели, чтобы сами загратийцы орали: «Долой короля!», чтобы сами загратийцы пошли на дворец, потому что только в этом случае лидеры Трудовой партии могли представить свою власть легитимной. Зопчик искренне надеялся, что адигенский щенок пошлет на улицы солдат, и Генрих-младший не подвел.
– Загратийцы! Братья! – натужно заорал Майер. – Король хочет утопить нас в крови! Защитим нашу свободу! Защитим любимую Заграту!
Врубившиеся в толпу драгуны усердно работали плетками. Выстроившиеся в цепь солдаты выставили винтовки с примкнутыми штыками и медленно двигались следом.
«Наоборот! – Зопчик едва не расхохотался. – Выставить пехоту и дать два ружейных залпа. А когда толпа побежит – пускать кавалерию. Нельзя же быть такими кретинами!»
Трудовики готовились к схватке, готовились лить кровь, много крови, а получалось, что власть можно взять голыми руками.
– Нас убивают!
– Солдаты, остановитесь! Мы же загратийцы!
– Нас убивают!
– Загратийцы! Защитим свободу!!
В военных полетели камни.
– Наши готовы стрелять, – прошептал Зопчику Майер.
– Рано, – процедил в ответ Ян. – Нужно дождаться Эмиля.
Кумчик возглавлял толпу, разгромившую винные склады, и теперь вел ее к университету.
– Он где-то рядом.
Раздался первый выстрел. Затем еще и еще. Несколько драгун слетело с лошадей, их принялись топтать. Кавалеристы выхватили пистолеты и карабины, на них набросились остервеневшие демонстранты. Снова раздались выстрелы – теперь было непонятно, кто стреляет, – грохот смешался с воплями, руганью, стонами и лозунгами. Болото забурлило. Его еще можно было остановить, но выстроившиеся в цепь солдаты не могли дать залп, опасаясь попасть в драгун…
– Дайте нам еды!
– Наполните наши кастрюли!
– Дайте работу нашим мужьям!
Мике Мучику досталось дело не самое опасное, но сложное.
Разграбить винные склады с помощью нанятых Пачиком уголовников – это опасно, но там всё понятно: играй на низменных инстинктах, следи, чтобы стадо совсем уж не ужралось, да вовремя направляй в нужную сторону. Погром, он сам себя питает: первый удар, первая разбитая витрина, понимание, что преступление уже свершилось и… И пьяная удаль – вперед! Запреты кончились!
У Зопчика с Майером задачка сложнее: одними словами огромную толпу удержать на площади до нужного времени и основательно разогреть, да разогреть вовремя, к подходу пьяных удальцов Кумчика. Зопчику и Майеру было непросто, однако Мучику пришлось еще сложнее.
Мике достались домохозяйки. Точнее – все западные пригороды, но в первую очередь – домохозяйки. Заговорщики рассчитывали, что в Новый город отправятся основные силы, были уверены, что справятся с ними, во всяком случае, втянут в затяжные уличные бои основную часть королевских войск, и позаботились о том, чтобы у наследника не оказалось резервов. Устроить в Старом городе драку у лидеров Трудовой партии возможности не было – все силы были брошены на правый берег Велиссы. А посему пришлось полагаться на ораторское искусство красавчика Мики. И Мучик справился. Всего за полтора часа он превратил массовый митинг недовольных женщин в массовое шествие разозленных фурий, гремящих пустыми кастрюлями и сковородками. И требующих:
– Дайте нам еды!
– Наполните наши кастрюли!
– Дайте работу нашим мужьям!
Шествие было мирным, но Синклер отправил два пехотных батальона контролировать движение женщин. Ему казалось, что так будет безопаснее. Он не понимал, что среди непривычных к гражданским волнениям солдат вновь появились агитаторы. Те самые, которые уже неделю приходили в казармы. Появились и начали задавать вопросы:
– Вы ведь не станете стрелять в сестер и матерей, правда?
– Вы ведь не хотите, чтобы на ваших руках оказалась кровь загратийцев?
– Зачем вас послали? Вы будете стрелять в своих матерей?
– Они просто хотят есть! Им нечем кормить детей! Вы будете стрелять в своих матерей?
