Олаф Локнит - Зов Древних
«И всюду удел ученых таков. Они стонут под пятой колдунов здесь, они — слуги варваров наверху», — утешился он философским выводом.
— Веди нас к кому-нибудь из девятого круга! — Конан уверенно перескакивал через круг, восходя по лестнице посвящений.
— Хорошо, — как-то слишком уж быстро согласился бритоголовый. Тот, что с длинными волосами, молчал, чувствуя уверенную силу Конана.
Они прошли уже достаточно далеко, чтобы караул сзади скрылся из вида. Миновав еще несколько пустых комнат и переходов, бритый вывел их в зал, выход из которого запирался еще одной стальной решеткой.
— На один миг отпустите мне руки, — попросил он. — Вот перстень. — Служитель для убедительности пошевелил безымянным пальцем левой руки. На пальце и вправду был золотой перстень с неведомыми письменами. — Здесь особый замок, — пояснил служитель. — Перстень нужно приложить к нему, тогда решетка поднимется.
Конан недоверчиво посмотрел на бритоголового. Отпускать ему руки не хотелось, но что было делать?
— Он говорит правду? — раздельно и четко проговорил Конан, обращаясь к молчуну. Эти слова одинаково звучали на современном и древнем аквилонском.
— Да, — кивнул брат бритоголового по вере.
— Освободить ему одну руку! — велел Конан. — Левую!
Тэн И выполнил приказ, предварительно завернув правую руку служителя так, что тот поморщился от боли.
— Придется потерпеть, господин, — посоветовал Тэн И. — Ваш послушник Дарий был терпелив и остался цел и невредим, а Сартак повел себя крайне неразумно.
Бритый, не очень прислушиваясь к тому, что ему говорят, приложил печатку к перекрестью прутьев в самом центре. И действительно, массивная решетка поехала вверх так же плавно и бесшумно, как подъемник.
Лоб у бритого взмок, по нему даже потекли тоненькие струйки.
— Позвольте вытереть пот, — попросил он разрешения.
— Вытирай! — нетерпеливо бросил Конан.
И, как выяснилось, поступил опрометчиво. Бритый, все еще кривясь, но уже непонятно отчего — то ли от боли, то ли от злорадства, — провел рукавом по влажному лбу и, коснувшись перстнем своего зеленого камня, прошептал что-то, должно быть, заклинание.
В тот же миг с потолка низвергся титанический каменный блок, разделивший зал пополам. И — о ужас! — стоявшие немного сзади, всего в каких-то пяти-шести локтях Аврелий и Арминий, следившие за коридором, из которого они все только что вышли, остались по ту сторону стены!
Бритый, используя замешательство врагов, змеей вывернулся из захвата Тэн И и юркнул за решетку, которая тут же упала обратно, отвратительно лязгнув острыми зубцами о камень!
Евсевий и Майлдаф выстрелили в служителя, но безрезультатно! Бритый продемонстрировал тот же фокус, что давеча жрец у паков. Стрелы застряли в решетке да так и остались в ней, будто в стог сена воткнулись! Бритый злобно расхохотался:
— Недоумки! Вы хотели перехитрить служителя Илу Всеединого, служителя седьмого круга?! Пожинайте же ныне плоды безумия своего! Не знаю, кто вы, только участь ваша незавидна! Вы желали видеть служителя девятого круга? Скоро вы увидите его! А покуда сидите, скрежещите зубами и зовите вашего Митру, гнусные скопцы! А ты, Озимандия, — обратился он к своему спутнику, которого Конан так и не выпустил из железного захвата, — посиди с ними. Ты предатель и вероотступник, и я знаю это! Проведи время со своими собратьями по разуму. Может, эти волки перегрызут тебе глотку раньше, чем девятый круг разберется с ними! Евсевий и Майлдаф выстрелили еще раз с тем же результатом.
— Недоумки! Поганая слизь! Ничтожество! — взвизгнул бритый и скрылся в коридоре.
Конан швырнул ненужного теперь служителя на пол и в ярости рубанул мечом по решетке. Меч отскочил от прутьев, нимало не повредив их, а на лезвии появилась зазубрина.
— Не порти меч, о король, — раздался резкий и скрипучий незнакомый голос. Язык был обычный, аквилонский, но в нем встречались устаревшие слова.
Это говорил служитель, которого бритый назвал Озимандией. — Не поможет! Выскочка Аббас владеет единственным ключом, только дракону по силам теперь выбить эту решетку.
— Откуда тебе известно, кто я?! — Конан схватил Озимандию за шиворот, как котенка, и слегка встряхнул.
— Да я знаю о Верхнем мире больше, чем весь его девятый круг, — сухо и злобно, как филин, рассмеялся Озимандия. — Отпусти меня, Конан Киммериец! Как знать, может, я и пригожусь еще? Ты пришел почти вовремя, но все ж немного опоздал. Семь дней назад Аббас донес на меня, и меня лишили ключа от этой решетки и моего большого камня, который говорил с драконом. Явись вы семью днями раньше, и ты бы стал хозяином всей горы! Сколь коварна судьба! — Свет в глазах Озимандии потух. Он умолк.
— Говори, — приказал Конан, уняв гнев и опять становясь невозмутимым и хладнокровным. — Говори, кто ты, что здесь творится и чем ты способен мне помочь. Прежде всего ответь, что может случиться с двумя моими людьми по ту сторону упавшей плиты. — Конан двинул кулаком по камню и не почувствовал боли.
— Увы, теперь уже ничем, о король, — бесстрастно ответил служитель. — Это не стена, но глыба, заполнившая собой половину зала. Они раздавлены ею, как ни ужасно слышать это.
— Почему ты ответил «да», когда это отродье Сета попросило освободить ему руку? — Конан опять ухватил Озимандию за шиворот и встряхнул, как мешок соломы.
— Помилосердствуй, Конан, не вытряхивай из старика Озимандии последние песчинки жизни! — усмехнулся служитель. — Я не ожидал, что этот тюфяк уже выучил заклинание замка. Я недооценил его. Можешь не верить мне, но это чистая правда.
— Ладно. — Конан отпустил жреца. — Кто ты?
— Как и сказал Аббас, я предатель. Это не храм Илу, а скопище змей, жилище Сета. Когда-то, восемьсот лет назад, последних служителей Илу расстреляли из луков паки или вырезали эти воины веры, из коих трус Сартак — самый великий храбрец. Шестьсот лет назад черная магия вползла сюда ядовитой гадиной, а теперь им мало и этого! Безумцы воззвали к Демону Глубин, и тот не замедлил явиться. Если его выпустят на свободу — а они сделают это рано или поздно, или он сам возьмет нужное, — земля превратится в пустыню, ибо демон пожрет все.
— Это не то ли чудище, с которым схватился Тэн И? — заметил Евсевий.
— Вам что-то известно о нем?! — возопил Озимандия. — Расскажите, а я поведаю все, что знаю сам!
Кратко и выразительно Евсевий описал встречу с созданием из черного колодца.
— Ты воистину великий воин! — Озимандия склонил голову перед кхитайцем. — Но то был лишь один из ликов его. Пока он слаб, но скоро девятый круг своими изысканиями в том, о чем не имеет понятия, даст ему прежнюю силу, и он обойдется без них или подчинит их себе. Я уж не говорю о приспособлениях для уничтожения людей и порабощения их воли, оставшихся здесь со времен атлантов и даже усовершенствованных!
