Роберт Сальваторе - Тёмное наследие
Реджис сидел там, перепуганный, придавленный мертвым дроу, крепко сжимая в руке украшенный камнями кинжал.
— Пойдем, мой друг, — с облегчением сказал Дзирт. — Пора возвращаться домой.
* * *Пятеро израненных товарищей, опираясь друг на друга, медленно и тихо продвигались по туннелям. Дзирт посмотрел на них. У Бренора был прикрыт один глаз, а Пвент до сих пор не вполне владел своим телом. У самого Дзирта болезненно пульсировала стопа. Он начал сильнее чувствовать рану, когда нервное возбуждение боя понемногу стало стихать. Но не физическая боль беспокоила Дзирта. Удар, нанесенный гибелью Вульфгара, поразил всех товарищей.
Сможет ли Кэтти-бри снова, несмотря на душевные муки, пробудить свой гнев и еще раз сразиться со всей страстью? Сможет ли Бренор, так серьезно раненный, что Дзирт даже сомневался, удастся ли его доставить в Мифрил Халл живым, принять еще один бой?
Дзирт не был в этом уверен, и искренний вздох облегчения вырвался у него, когда за поворотом туннеля появился генерал Дагнабит во главе своей хрюкающей кавалерии.
При виде его Бренор упал, и дворфы, не теряя времени, подняли раненого короля, привязали Реджиса к одному из кабанов и поспешили прочь из этого жуткого места. Пвент тоже последовал за боевыми животными, а Дзирт и Кэтти-бри пошли другой дорогой. В сопровождении троих спешившихся всадников и самого генерала Дагнабита они пошли к той роковой пещере, где погиб Вульфгар.
Дзирт все понял, как только взглянул на обрушившийся свод. Его друг ушел навсегда.
Кэтти-бри рассказала об обстоятельствах сражения и надолго замолчала, прежде чем нашла в себе силы поведать о героической гибели Вульфгара.
Потом она посмотрела на груду камней, тихо сказала:
— Прощай, — и вышла из пещеры вместе с тремя дворфами.
Дзирт долго стоял, беспомощно глядя перед собой. Он не мог поверить, что великан Вульфгар лежит там. Это казалось неправдой, его разум отказывался верить.
Но это была правда.
И Дзирт ничего не мог поделать.
Острое чувство вины заговорило в Дзирте, он понимал, что стал причиной охоты и поэтому причиной смерти Вульфгара. Он быстро отбросил эти мысли, не желая к ним возвращаться.
Теперь было время сказать «прощай» своему верному товарищу и дорогому другу. Ему так хотелось быть с Вульфгаром, оказаться рядом с юным варваром, чтобы успокаивать и учить его, лукаво перемигнуться с ним и храбро встретить тайны, которые откроет перед ними смерть.
— Прощай, мой друг, — прошептал Дзирт, тщетно стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Это путешествие ты совершишь один.
* * *Возвращение в Мифрил Халл было безрадостным для изможденных и израненных друзей. Они не могли назвать победой то, что произошло в нижних туннелях. Каждый из четверых по-своему относился к потере Вульфгара, так как всех их связывали с ним очень разные взаимоотношения, — он был сыном Бренора, женихом Кэтти-бри, другом Дзирта и защитником Реджиса.
Телесные раны Бренора были самыми серьезными. Король дворфов потерял глаз, а грозный красновато-голубой шрам от лба до нижней челюсти должен был сохраниться у него до конца жизни. Но физическая боль волновала Бренора меньше всего.
Часто в последующие дни коренастый дворф вспоминал о каких-то распоряжениях, которые надо обсудить с главным священником, и только потом понимал, что Коббл больше никогда не поможет ему в делах и не будет в Мифрил Халле этой весной никакой свадьбы.
Дзирт видел, что сильное горе состарило дворфа. Впервые за то долгое время, что Дзирт знал Бренора, он подумал, что король дворфов выглядит уставшим. Дроу жалко было смотреть на него, но еще горше ему было видеть Кэтти-бри.
Она всегда была подвижна и юна, полна жизни и чувствовала себя бессмертной. Сейчас ее отношение к миру изменилось.
Друзья были в основном предоставлены сами себе, Дзирт, Бренор и Кэтти-бри виделись редко, и никто из них не знал, что делает Реджис.
Они не знали, что хафлинг покинул Мифрил Халл через западные ворота и направился в Долину Хранителя.
Реджис медленно пробирался по скалистому отрогу в пятидесяти футах над неровной узкой долиной на южной стороне. Вскоре он набрел на безвольно свисавшее с обрыва тело, державшееся на обрывках плаща. Хафлинг улегся на остатки одеяния и подполз к краю обрыва, прикрываясь от трепавшего его бурного ветра. К изумлению Реджиса, человек внизу слегка шевельнулся.
— Жив? — прошептал хафлинг.
Израненный и со сломанными костями, Энтрери провисел здесь больше суток.
— Ты все еще жив? — Всегда предусмотрительный, особенно если дело касалось Артемиса Энтрери, Реджис вытащил кинжал с самоцветами и положил его острым лезвием под единственный сохранившийся шов волшебного плаща, чтобы одним движением сбросить убийцу вниз.
Энтрери удалось слегка наклонить голову в сторону и что-то слабо промычать.
— У тебя осталось кое-что из моих вещей, — сказал ему Реджис.
Убийца еще немного повернулся, и Реджис вздрогнул и отшатнулся от ужасного зрелища разбитого человеческого лица. Скула была раздроблена, кожа на щеке содрана, один глаз вытек.
Реджис подумал, что этот человек с переломанными костями, с телом, пронизанным острой болью от жутких ран, даже не осознавал, что слеп.
— Рубиновая подвеска, — более требовательно произнес Реджис, заметив гипнотический драгоценный камень, свисающий на цепи с шеи Энтрери.
По-видимому, Энтрери понял, потому что его рука дернулась по направлению к рубину, но затем безвольно повисла.
Реджис тряхнул головой и взял свою трость. Крепко прижав кинжал к ткани плаща, он перегнулся через край и толкнул Энтрери.
Тот не шелохнулся.
Реджис снова ткнул его тростью, сильнее, а потом еще несколько раз, пока не убедился, что убийца действительно совершенно беспомощен. С довольной улыбкой Реджис поддел концом трости цепь на шее убийцы и осторожно перетянул ее выше, подняв к себе подвеску.
— Каково тебе это? — спросил он, забирая свой драгоценный рубин. Он еще раз ткнул убийцу в затылок. — Каково чувствовать себя беспомощным пленником? Скольких ты оставлял в таком же положении, как сам сейчас? — Реджис опять ткнул его. — Сотню?
Реджис хотел снова поднять трость, но потом заметил еще одну ценную вещицу, свисающую на шнурке с пояса убийцы. Достать ее было посложнее, чем забрать рубин, но, в конце концов, Реджис был вором, и неплохим (чем он в глубине души гордился). Он забросил через край уступа петлю из шелковой бечевки и низко свесился, опираясь ногой на спину Энтрери для устойчивости.
