Пинок азарта (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
Слушая его, я краем уха следил, как орда утащивших большую часть пива и Алису на сдачу неформалов дербанит моего «птенца». Та еще стеснялась, но уже, потихоньку глотая пиво, начинала отвечать. Хорошо. Пора девочке обзавестись знакомыми.
Блондин тоже не затыкался, а направлять именно в нужное мне русло я его и не думал. Лишь хуже будет.
Между тем то, что рисовал полугном по имени Дарвин, приобретало черты крайне забавной картины.
Вместе с Днями Смрада пришла и паника. Воняло невыносимо, жить практически никому в городе не хотелось, а уж бедным студентам вроде банды этого самого Дарвина, вообще было тяжко. Должно было быть, но лидер оказался мужиком хватким (это он сам о себе с гордостью ляпнул), поэтому выход нашёл в тот же день, когда всё и началось — они просто-напросто всей командой упоролись до зеленых свиней, после чего жить стало нормально.
Технически, на этом выехал весь клуб «Всё святые», потому как неформалы не жадные и методикой поделились тут же. Что, впрочем, принесло и дополнительные дивиденды, так как улицах рабочих рук сильно не хватало, поэтому косой и набуханный молодой человек, согласный что-нибудь доставить от двери до двери, ценился на вес талеров. Так и притерпелись, заодно и узнав, что творится на улицах.
Творилось же там странное.
Золотой приплод, в котором состояла большая часть гоблинов-заговорщиков, был слабо связан с остальной Гильдией, а та, в свою очередь, имела мало общего с бандами, кои в великом множестве были раскиданы по городу. Однако, как выразился Дарвин, «начали иметь всех», причем грубо, жестко, в коленно-локтевой позе и без предварительных ласк.
Я понимал, о чем говорит полугном. Комбинация из подготовленных боевиков в виде банды «Чернышей», бывших одним из вариантов прорыва для покойных агентов Канадиума, запрещенный военный сплав в пулях и холодном оружии, монеты души, которыми расплачивались за демонов-инструкторов — эта комбинация поставила всё Управление на уши. Оргар Волл-третий провёл жесточайшую чистку дна города, попутно ополовинив население Граильни, решившей поживиться на улицах шокированного и деморализованного города. Сорняки и всё похожее на сорняки выпалывалось без оглядки на закон и порядок.
Неудивительно. Так и происходит, когда ты выпускаешь на улицы города вампиров. Большинство из моих сородичей не любит размениваться на мелочи, поэтому предпочитают допросы с пристрастием, а после — утилизацию прекратившего быть полезным материала. Оставлять свидетелей мои собратья не видят смысла. В случае же, когда это негласно поощряется руководством, решившим под шумок «подмести» город… мы имеем то, что имеем.
А именно — пугающую пустоту там, где раньше тихо, но уверенно царствовало беззаконие.
— Так вот, че? — сам себя спросил полугном, — Ссутся все, короче. Граильня молчит, там вообще всех боевитых покосили, гоблины гильдейские тупо ни на что добро не дают. Слышал, что даже жмуроделы типа отпуск взяли. На улицах ни порошка ни найти, ни травки, только грибы от крысюков и есть!
Беды любящих упороться меня не трогали, но терпение было вознаграждено — Дарвин, сморщившись и подумав, признался, что есть кое-что еще.
— В общем, я уже от бати знаю, а не с улиц, но может, тебе и пригодится, — нерешительно буркнул он, пожимая плечами, — Батя у меня чистокровный в «Ультроне», его, когда вонища началась, домой отпустили. Вот он прямо как я, сидел и бухал, но еще и трепался. Сказывал, что Управа такое у корпов устроила, что улицы завидовать могут. Общую контрольную проверку учинили, причем с ангелами. Три начальника отделов с высоких этажей башкой вниз нырнули, пока до них комиссии шли…
Ага, вот почему Гильдия сидит ниже травы и тише воды. Верхний мир и монеты души, которые разносила Шпилька. Даже вампиры не так страшны, как суровые дяди сверху, которые суровы настолько, что сначала тебя убивают, а потом допрашивают. И только потом — судят. Строго.
— То есть, на улицах тишина? — уточняю я, слыша, как подпитую Тарасову растаращило начать рассказывать о компьютерах, а этого нежные мозги неформалов с бодуна могут не выдержать.
— Ну как тишина, — неопределенно морщится блондинистый, — Не хочу попусту трепаться. Шевеления всегда идут, но сейчас совсем мелкие. Никаких крупных движей, ничего серьезного. Ходит слушок, что Гильдия может взять вообще всё, да и хорошо бы если б взяла, но это на уровне бабкиных сплетен. Такие дела.
Это было хорошо, но мало и бестолково, как я, в принципе, и рассчитывал. Поэтому, сделав свою рожу как можно более заговорщицкой, я спустил свои моднявые оранжевые очки пониже, подмигнул Дарвину глазом, и с придыханием предложил профинансировать их сегодняшний движ, если мудрый лидер разгульных пирсингованных малолеток напихает мне в панамку имен ловких парней, держащих нос по ветру. Тех, кого я могу поспрашивать.
— Конрад… — проникновенно начал полугном, — … мы тебя знаем. Ты клевый парень, несмотря на то что не провел нас к Виоличке на концерт. Она тебя очень любит, а это о многом говорит, по крайней мере нам. Но ты сам пойми, ты ж всё-таки от Управы. Кем я буду, если сдам своих?
— Я сейчас не от Управы, а в частном порядке, — пожал я плечами, — работаю на тех, кто на том же уровне, что и эти парни. Ну, почище и повыше, думаю, но хрен редьки не слаще. К тому же, я не собираюсь задавать им много вопросов, только те, что ты сейчас слышал. В городе неспокойно, тут большие перемены, народ хочет чуток держать нос по ветру, сечешь?
— Секу, — медленно кивнул блондин, брякнув парой сережек в ухе, — И чо-то, знаешь, верю. Лады, записывай. Надеюсь, ты меня не запалишь.
Молодежь. Их пивом не пои, дай почувствовать собственную значимость.
Список оказался неожиданно длинным, аж с десяток имен, парочка из которых, к моему удивлению (сильному) оказалась мне известными. Записав, я с удовольствием выполнил свою часть сделки, торжественно (шепотом) пообещав повеселевшему Дарвину, что буду с этими гавриками нежен и тактичен.
Ко времени, когда пиво было доставлено, Тарасова уже сидела в группе слушающих её неформалов и трепалась как родная, а её счастливый оскал ни грамма никого не пугал. Поняв, что искал медь, а нашёл золото, я понес эту важную мысль ко двери.
— Что, уже уходишь⁈ — тут же погрустнела зеленая пирсингованная гоблинша Лалатина, — А мы только познакомились!
— Что, понравилась? — кивнул я на нехотя встающую вампирессу.
— Да! — тут же оскалилась подруга полугнома, — Клевая девчонка! Говорит непонятно, но типа всё пучком! Посидите с нами, а⁈
— Не, мне пора, — отнекался я, махнув рукой, — А её оставляйте себе.
— Как оставляйте? — не поняла Алиса, на которую уже с веселым визгом напала гоблинша, — Куда оставляйте⁈
— Себе оставляйте. Потом… — мне в голову пришла удачная мысль, — … если что — заносите её Виолике.
— О! — поднял указательный палец Дарвин, — Народ! У нас сегодня есть повод завалиться к Виоличке!
Народ возгоготал от восторга, а в глазках Алисы мелькнула чистая паника.
И правильно.
— У вас должен будет быть повод завалиться! — сделал толстый намек я, уходя с места будущего бухалища под крики обнимаемой Тарасовой.
Молодость — это время импульсивных решений, алкоголя, секса и последствий. Учитывая, что товарищ Тарасова вампир, — в подоле она мне не принесет, а вот друзья ей нужны позарез. А то их совместные ночевки с Мышью скоро могут перерасти в нечто другое. Кстати, надо будет и Мыш сюда присунуть. Терапия — она такая.
По пути в доки, я думал о нашей прижившейся крыске, причем, думал о ней без негатива и даже не о её не по годам развитой фигуре, а просто так. Некоторое время назад на меня в подворотне пытались наехать рэтчеды с требованиями отдать Мыш, но смешно раззявили пасти, когда узнали, что я её не держу. Договориться с королевой стаи тогда вышло на диво легко — технически, им Мыш была не только не нужна сейчас, но и просто вредна тем, что держать её тощим рэтчедам было банально негде, в их норы она не пролезала, а жить на улице с бродягами? Ну такое.
