Граф (СИ) - Корнеев Юрий Иванович
Единственное, в чем я был не совсем правдив – это в том, что мы с тем бароном сразу собачиться начали. Наоборот, я ему рассказал, что мы с ним совершенно мирно беседовали, даже шутили по поводу швисских козопасов, как вдруг из-за ближайших домов выскочила рота арбалетчиков и тут же, без всякого предупреждения, начала нас расстреливать. Я сразу получил болт в грудь. Было убито семеро моих солдат. Многие получили ранения. Именно после этого мои люди очень сильно разозлились. Они ведь видели, что я упал с болтом в груди, и не знали, что я просто ранен. В том, что они не разнесли по камушку весь Базель и не вырезали там всех – заслуга Курта фон Нотбека. Всех арбалетчиков и подлого барона, конечно, перестреляли. Ну и сожгли несколько домов, но в общем-то город отделался легким испугом. Хотя за такое надо сурово наказывать. Священник со мной согласился, но и похвалил за то, что мы все-таки не сожгли Базель. Обещал сегодня же ночью написать несколько писем и уже завтра отправить их нужным людям. Леопольд Габсбург, конечно, все равно будет очень зол на меня, но сразу сюда не бросится, а будет вынужден провести тщательное расследование. Ну а потом злость пройдет, появятся другие заботы, и он успокоится. Во всяком случае, будем на это надеяться.
Потом я ему рассказал о нашей остановке в Дуйсбурге и что город мне в общем-то понравился. Святой отец дураком не был и сразу все понял. Тут же начал жаловаться на жителей Дуйсбурга. Оказывается, эти грешники на разврат и пьянство деньги находят, а вот на строительство городской церкви, собора Спасителя, денег у них никогда нет. Строят собор уже больше полувека, а возвели пока только одну башню. А у Тевтонского ордена, который и был сначала заказчиком этого собора, сейчас трудные времена, и денег на строительство тоже нет. Я ему сообщил, что если бы город принадлежал мне, то на такое богоугодное дело, как строительство церкви, деньги я бы всегда нашел. Он тут же заметил, что если бы город каким-то образом вдруг вошел в состав моего графства, то католическая церковь это только приветствовала бы. И он упомянет об этом в своих письмах. Прекрасно. Значит, архиепископ Кельна и епископ Мюнстера против захвата Дуйсбурга возражать не будут. Ну, в архиепископе я и не сомневался, а за епископа спасибо. Думаю, и император особо возмущаться не будет. Да и какое дело императору до какого-то занюханного городишки… Ну что ж, добро получено. Честно говоря, не ожидал. Правда, придется здорово вложиться в строительство собора, но ведь никто не заставляет меня закончить строительство за год или два. Буду понемногу выделять деньги, и пусть строители копошатся. Хотя деньги есть, и если и в самом деле получится что-то монументальное, то на это не жалко.
После этого отец Бенедикт стал собираться. И непременно в город. Интересно, как это он себе представляет? Уже ночь и ворота наверняка закрыты. Но он заверил меня, что это не проблема. Ну, дело его. Пошел провожать. У него была коляска. Лошадью управлял он сам. Я выделил ему в сопровождение четырех кирасир. У нас тут, конечно, спокойно, но мало ли, что случится. Потерять его сейчас никак нельзя. И чего бы ему здесь не остаться? Небось у него бумага какая-нибудь особенная, специально для писем, или какая шифровальная книга. Ну и ладно: как говорится, баба с возу – кобыле легче. Хотя в данном случае не кобыле, а жеребцу. То есть мне. Пойду-ка я пожелаю спокойной ночи Ами и отправлюсь… К Эльзе или Ирме? Как есть жеребец. Вернее, кобель. Но ведь месяц без женской ласки… Как еще выдержал. Вперед.
Я прошел на женскую половину, в спальню Ами. Она уже спала. Я сел в кресло у кровати, взял ее руку в свою и откинулся на спинку кресла. Вот так и уснул.
Проснулся от ощущения взгляда. Открыл глаза. Ами лежала и с улыбкой смотрела на меня. Ее рука так и оставалась в моей. Черт, ей же неудобно… Она, видно, проснулась и лежит так, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить меня. Я отпустил ее руку.
– Извини, дорогая. Сидел-сидел и уснул. Даже сам не заметил. Вымотал меня отец Бенедикт своими вопросами. Даже помыться не успел.
– Спасибо, Лео, что просидел со мной всю ночь. Это для меня лучшая награда. Ты и в самом деле любишь меня. А теперь иди и приведи себя в порядок. Только не засыпай, завтрак уже через час. А после завтрака ты мне все-все расскажешь. Особенно про свое ранение.
Я поцеловал ее и вышел из спальни. Вот ведь Курт, зараза, болтун… Уже раззвонил. Предупреждал же его, чтобы молчал… Небось своей проболтался, а та тут же заложила меня Ами. Ну что за люди! Ей же волноваться нельзя.
Проходя мимо комнаты Ирмы, приостановился. Зайти, что ли? Нет, надо идти в ванне поваляться. А с ней за завтраком встречусь. Интересно, почему ее на ужине не было? А я даже не поинтересовался. И вообще, собирался же навестить кого-то из своих любовниц. Вот теперь буду весь день мучиться, глядя на молодых красивых женщин, которые так и снуют по замку. Жеребец, точно.
До самого завтрака отмокал в ванне. К столу спустился чистым и в новой одежде. Совсем другое дело. Теперь и в самом деле почувствовал себя дома. За завтраком встретил Ирму. Оказывается, она вчера была в городе и к ужину опоздала, а потом меня уже отец Бенедикт утащил, вот и не встретились. За столом также присутствовали Курт и Гюнтер. Сразу после завтрака я прихватил их и целеустремленно направился в кабинет. Ами попыталась было меня задержать, но я лишь огорченно развел руками – мол, извини, дорогая, дела. А то ведь она мне за мое ранение весь мозг выест. И ведь придется сидеть и молчать – волноваться ей сейчас нельзя. Ирма, кстати, подхватила Элдрика и тоже куда-то увела. Да уж, достанется ему сейчас. Но лучше уж пусть Ирма над ним поизмывается, ей он хоть что-то объяснить сможет. А вот если Ами попадется, то труба, та объяснений и оправданий слушать не будет. Но, надеюсь, она до него не доберется. Он-то ни в чем не виноват, я сам лопухнулся. Слишком уж непобедимым и неуязвимым себя почувствовал. Вот меня на место и поставили. Хорошо, что болт в грудь угодил, а если бы в голову? Да…
Расселись вокруг стола. Вернее, я в свое неудобное кресло, а они – на стулья по другую сторону стола. Сначала мы рассказали Гюнтеру о наших похождениях. Заварушка в Базеле его очень расстроила. И моим ранением, и тем, что мы рассорились с Леопольдом Австрийским. Все-таки Леопольд – это величина. Это не наш Вильгельм со своим карманным герцогством. Войск он может выставить раз в десять больше Вильгельма. Если поднапряжется, конечно. Но я успокоил Гюнтера, сообщив, что отец Бенедикт обещал походатайствовать за нас перед какими-то влиятельными лицами. Так что сразу Леопольд на нас не попрет. Да и зачем ему? Мы же пощипали как раз его врагов, швисов. А с ними он уже который год на ножах. Ну а Базель… это просто несчастный случай.
Гюнтер предложил написать ему письмо с извинениями. Я и сам об этом подумывал, но решил, что сейчас это ни к чему. Во-первых, надо посмотреть, что получится у отца Бенедикта. А во-вторых, если сейчас извиняться перед ним, то он от нас наверняка что-нибудь потребует в виде возмещения причиненного ущерба. Наверняка оружие. А пушки и мушкеты я ему по-любому не дам. Потом против нас и повернет. А за отказ он обидится еще сильней. Так что будем сидеть тихо. Может, и пронесет. Даже в самом неблагоприятном для нас раскладе, раньше весны он к нам все равно не сунется. А за это время мы сформируем еще один полк как минимум. Так что отобьемся. Вполне возможно. Но это будет или нет – неизвестно, а нам надо решать насущные проблемы. И у меня одна такая есть. И потом я ее им озвучу. А пока хотелось бы заслушать начальника транспортного цеха. Про транспортный цех они, конечно, не поняли, но я ткнул пальцем в сторону Гюнтера, и все сразу стало понятно.
Ничего интересного он нам не рассказал. Нет, интересно нам было как раз все, но самое главное, что не случилось никаких неприятностей и все шло так, как и было запланировано. А в этом огромная заслуга Гюнтера. Все-таки заниматься таким огромным хозяйством – это не мечом махать, тут голова нужна. Я ему так и сказал. Гюнтер расцвел, а Курт, наоборот, скуксился. Но я его успокоил, сказав, что я их обоих очень ценю, и они хороши каждый на своем месте.
