Роберт Говард - Короли ночи
Повернувшись к спорящим я увидел, что Колдун поддерживает тех, кто орал "позже".
— О чем, собственно, идет речь? Они решают, когда нас будут пытать? — спросил я Хакона.
— Да, — подтвердил он. — Вождь племени Черепахи и его сородичи хотят показать всем свою меткость, расчленяя нас, но остальные предлагают подождать до победы над Шохирой. Колдун сказал им, что мы его пленники, и он может сделать с нами все, что пожелает. Он уже решил, когда насладится нашими мучениями.
— Если он собирается устроить нам что-нибудь пострашнее, чем пытки пиктов, — пробормотал я, но не закончил, так как с дрожью вспомнил о танце превращения Змеи.
Закончив спор, колдун и все вожди направились к хижинам, лорд Валериан и Кварада последовали за ними. Только два воина-пикта остались охранять нас.
— Решили отдохнуть перед нападением на Шохиру, — улыбнулся Хакон. — Они выступят, как я понял из их речей, после полудня. К Шохире подойдут с наступлением темноты.
— Эти лесные собаки боятся нападать днем. Они очень трусливые.
— Нет, здесь что-то другое, — отозвался Хакон, — проклятый Колдун дал им какое-то оружие, на которое дикари возлагают особые надежды.
Он повернулся к одному из невозмутимых охранников.
— Эй, ты, — окликнул Хакон того по аквилонски. — А как насчет вина? Мы не хуже ваших вождей и тоже желаем испить.
Оба пикта непонимающе уставились на него, потом снова повернулись к нам спинами. Хакон повторил уже сказанное на пиктском, и глаза охранников вспыхнули гневом. Один из них, сдерживая ярость, пробормотал нечто вроде "нет", а другой сплюнул на землю и растер плевок мокасином.
— По крайней мере, теперь нам известно, что они совершенно не понимают по аквилонски, — сказал удовлетворенно Хакон, продолжая наш разговор. — Как нам удрать отсюда, не повредив при этом наши драгоценные шкуры?
— Я пока не знаю, — ответил я. — Мне кажется, мы должны подождать: пусть вожди уйдут. Нам не следует говорить слишком много, чтобы не разозлить этих дикарей.
Привязанные к шероховатым, с острыми сучками, деревянным столбам, мучимые жаждой, насекомыми и врезавшимися в тело ремнями, мы провели не особенно приятную половину дня под охраной пиктов. Хакон очень страдал от палящего солнца, которое мне не причиняло никаких мучений. Моя темная кожа спасала меня.
Вожди пиктов отдыхали в прохладе хижин. Со стороны лагеря доносились приглушенные голоса дикарей, готовящих еду, — жарили на костре тушу кабана.
Солнце поднялось высоко над нами, когда из хижины, покрытой болотным тростником, вышел Колдун. Он дунул в свой свисток, сделанный, вероятно, из человеческих костей. В лагере зашевелились: из хижин вышли пикты. Некоторые из них подкреплялись на ходу горячими кусками мяса кабана, осматривали свое оружие. Появился и лорд Валериан.
Колдун созвал всех вождей к себе. Два пикта по приказу Колдуна вытащили из его хижины большой кожаный мешок, крепко завязанный множеством длинных крепких шнуров. В мешке лежало что-то большое, но не очень тяжелое, поскольку пикты несли его без особых усилий. Колдун вновь отдал краткое приказание, и пикты привязали мешок к длинному шесту, который подняли на плечи. Одобрительно кивнув, Колдун махнул рукой, подавая знак выступать в поход. Первыми пошли два пикта с загадочным мешком, за ними последовали все остальные. Когда последние пикты, пройдя болото, скрылись в лесу, Колдун подошел к Хакону и проверил, хорошо ли тот привязан к столбу. Потом он подошел ко мне и сделал то же самое, Мы не отвели своих глаз и достойно выдержали его взгляд. Колдун отвернулся, отошел к своей хижине и опустился на землю, скрестив ноги. Подбросив вверх маленькие кости, он потом попытался прочесть будущее по тому, как они упали на землю. Но ему, по-видимому, что-то не понравилось, и он бросил кости снова. Новое расположение костей вновь огорчило Колдуна, и он, угрюмо оглянувшись, своим ломким старческим голосом затянул песню на языке, которого я не знал и даже никогда не слышал.
Один из наших охранников опустился на землю, прислонившись спиной к стене хижины, и, очевидно, заснул. Другой нетерпеливо потоптался возле него и затем стал упражняться с оружием: подпрыгивать вверх и резко поворачиваться, размахивать боевым топором и кинжалом, имитируя удары, делая выпады и защищаясь. Устав сражаться с невидимым врагом, пикт опустился возле своего товарища и тихо сказал:
— Смотри!
Он указал на Колдуна, все еще сидящего на скрещенных ногах перед своими костями, которых больше не поднимал, чтобы бросить снова. Старик сидел совершенно неподвижно, устремив свой взгляд на болото.
Оба охранника встали и бесшумно приблизились к Колдуну. Они нагнулись и посмотрели ему прямо в лицо. Один из них свистнул и щелкнул пальцами. Колдун не шелохнулся. Похоже, что его дух, покинув тело, отправился очень далеко за чем-то таинственным.
Пикты переглянулись и стали громко разговаривать между собой, украдкой посматривая то на Колдуна, то на нас. Понимая лишь отдельные слова, я все же догадался, что они решили отправиться вслед за своими сородичами и принять участие в нападении на Шохиру. Колдун не мог помешать им осуществить задуманное. Он по-прежнему сидел неподвижно, не замечая ничего вокруг себя.
Один из охранников, размахивая топором, направился к нам, очевидно, намереваясь раскроить нам черепа. Я решил громким криком привести Колдуна в чувство. Он, хотя и не был расположен к нам, но все же не допустит, чтобы нас прикончили сейчас, до возвращения пиктов из похода. Конечно, я не смог бы разбудить его своими самым громкими воплями, но это был наш единственный шанс спастись. Второй охранник что-то крикнул своему высокому товарищу, и тот остановился. Пикты обменялись короткими фразами и, повернувшись, пошли к торчащим из тины болота валунам. Перепрыгивая с камня на камень, они вскоре исчезли в лесу.
— Итак, наши сторожа покинули нас, — пробормотал Хакон. — Но как, во имя всех демонов преисподней, нам теперь освободиться? Пикты обошлись с нами не особенно вежливо, когда привязали к этим столбам.
— Есть надежда. Посмотри на меня, — отозвался я.
Я расслабил свои напряженные мускулы, и кожаные ремни уже не так сильно стягивали меня. Кисти рук оказались свободными, и я тут же стал ощупывать свои путы.
Солнце клонилось на запад, Колдун все еще сидел неподвижно, а я усердно трудился над связывающими меня ремнями. Пот бежал по лицу, во рту пересохло. С большим трудом мне удалось ослабить петли, и я смог освободить правую руку по локоть. Я продолжал извиваться, то напрягая мышцы, то расслабляя их. И вскоре освободил левую руку.
