Вадим Панов - Последний адмирал Заграты
«К поговорке? К Олли? К его идиотским идеям?»
Андреас усмехнулся.
— У меня своя голова на плечах.
— Твоя ли?
— Иногда моя.
— Вот и подумай ею, пока она твоя.
— О чем?
— О том, что она не всегда твоя, Энди. И тот, кто ею иногда пользуется, — тоже человек. А самое главное, тот человек — это ты.
Да, человек. Да, это он. В этом Андреас никогда не сомневался, но и радости особой не испытывал. Потому что одно дело — не знать Олли и совсем другое — не знать себя.
Но думать об этом Мерса не хотел. Не нравились ему эти мысли, и выводы, к которым они вели, тоже не нравились. Слишком уж неприятными они были.
Вместо этого Андреас посмотрел на суперкарго и спросил:
— Зачем ты меня взял, ИХ? Я думаю, ты сам умеешь проверять слитки. И у тебя наверняка есть гоглы. А если и нет, ты мог бы позаимствовать из лаборатории. Зачем ты меня взял?
Повозка остановилась у мачты. С последней площадки замахали руками, и вниз отправилась большая группа — человек десять, не меньше, — цепарей. Сажать «Амуш» никто не станет: зачем привлекать к себе внимание? А потому десятикилограммовые ящики отправятся на цеппель пешим ходом. В мозолистых руках цепарей Помпилио.
А Бабарский слез с козел, погладил ближайшую лошадь по крупу, потом посмотрел на Мерсу и ответил:
— Мы на тебя смотрим, Андреас. Мы все на тебя смотрим.
«Логично. Они пойдут со мной в Пустоту. Они пойдут со мной в новые миры. Они хотят знать, можно ли на меня положиться? Всё логично».
— И что ты увидел? — тихо спросил Мерса.
— Тебе не понравится.
— Я имею право знать.
Но ответ Андреасу действительно не понравился.
ИХ улыбнулся:
— Передай Олли, что я его жду. Пусть заходит.
По крайней мере — честно.
* * *— Добрый вечер, мессер. Добрый вечер, добрый синьор.
Сегодня старый Бен уже встречал и Помпилио, и Валентина, однако еще при первой встрече Теодор объяснил вознице правила: здороваться нужно всегда. Вот и приходилось стоять с обнаженной головой у повозки и приветствовать клиентов так, словно впервые их видел. И получать в ответ лишь сдержанный кивок от слуги. Впрочем, за полновесный цехин в день можно и потерпеть.
Валентин помог наряженному в черный офицерский мундир хозяину устроиться на диване, аккуратно разместил рядом с ним зачехленное ружье и патронташ, а сам привычно взобрался на козлы.
— Бен, ты знаешь, где находится поместье Агаты дер Суан?
— Да, добрый синьор.
— Мы едем туда.
— Как скажете, добрый синьор.
Возница ласково погладил лошадку вожжами, и та неспешно направилась к воротам сферопорта.
— Теодор! — требовательно произнес Помпилио.
— Я помню, мессер. — Валентин посмотрел на старика. — Ты обедал в городе?
— Я беру с собой бутерброды, добрый синьор. — Бен кивнул пограничнику и направил повозку в сторону Северного тракта. — Но я знаю, что происходит в Альбурге, добрый синьор, я говорил с другими возницами.
Старик отвечал громко, чтобы сидящий позади адиген его слышал.
— И что же?
— Люди вышли на улицы, добрый синьор. В Новом городе идет митинг Трудовой партии, там очень много людей. А на южных окраинах собралась большая толпа, которая разграбила винные склады. А в западных кварталах Старого города домохозяйки стучат по мостовым пустыми кастрюлями…
— Три больших события в разных концах Альбурга, — задумчиво произнес Валентин. — Поэтому полиция не успевает.
— Это случится сегодня, — хмуро произнес Помпилио.
— Совершенно с вами согласен, мессер, — обернулся к нему Валентин. — Не вернуться ли нам на борт?
— Как раз наоборот, Теодор, мы должны обязательно забрать тетушку.
— Извините, мессер, я не подумал.
— Пусть человек продолжает.
— Больше я ничего не знаю. — Бен ответил прежде, чем Валентин передал ему вопрос. Но ответил именно ему, повернув голову и глядя в глаза. — Все боятся, что наследник введет в Альбург войска.
— Почему боятся?
— Потому что никто не знает, чем это закончится.
На самом деле все знали. Или догадывались. И не хотели, чтобы их догадки стали реальностью.
— Где твоя семья, Бен? — неожиданно спросил Валентин.
— Спасибо, что спросили, добрый синьор, — улыбнулся возница. — Я отправил своих в деревню, к родственникам.
— Ты поступил правильно.
— Я знаю, добрый синьор, я знаю…
Северный тракт начался вдруг. Только что дорога тянулась мимо складов и мастерских, казавшихся логичным продолжением сферопорта, мимо небольших домишек, вокруг которых ковырялись в пыли куры и дети, мимо ферм и огороженных пастбищ, с безразличными коровами… Только что вокруг была жизнь. Но один-единственный поворот в корне изменил пейзаж. Теперь повозка тряслась по давным-давно мощенной, но давным-давно не ремонтировавшейся дороге, окруженной сомкнутым строем вековых деревьев. По пустынной, несмотря на то что день еще не закончился, дороге.
— Лес тянется на сто лиг, — проворчал Бен. — И в нем полно разбойников.
Ехать им было недалеко, поместье дер Суан располагалось в десяти лигах от Альбурга, на самом берегу Велиссы, однако плохая репутация леса заставляла возницу нервничать.
— Не беспокойся, Бен, — усмехнулся Валентин. — Если я правильно понимаю ситуацию, а я понимаю ее правильно, все местные разбойники сейчас в Альбурге.
— Теодор!
— Да, мессер.
— Ты взял книгу?
— Разумеется, мессер. Как вы приказали: сборник сонетов Джеймса Баймона.
— Почитай мне.
Поэзия навевала на Помпилио дрему, а лучшего способа скоротать путешествие еще не придумали…
Замок или поместье?
В мирах Ожерелья перед адигенами такой вопрос вставал очень редко. Земли на старых планетах были поделены давным-давно, тогда же были построены родовые гнезда, и большая их часть являла собой именно замки. Потому что мощные или просто хорошо продуманные оборонительные сооружения позволяли адигенам спокойно жить в окружении дружелюбных соседей. Миры Ожерелья помнили войны, помнили междоусобицы, помнили кровавое становление Инезирской династии и не менее кровавое восстание, которое вычеркнуло Империю из истории. Миры Ожерелья прошли долгий путь, и адигенские замки смотрелись на их землях органично. Естественно смотрелись, вызывая не снисходительную улыбку, а воспоминания о бурном прошлом.
А вот на молодых планетах, особенно на тех, где существовало единое государство, от принципа «мой дом — моя крепость» остались лишь архитектурные решения. Похожие на дозорные башни беседки. Изящные мостики через «якобы рвы», неспособные остановить и трехлетнего малыша. Точеные зубцы на едва превышающих человеческий рост стенах. И никаких угрюмых бойниц: внутри должно быть много света! На молодых и спокойных планетах адигены предпочитали поместья, и дом Агаты дер Суан был именно им.
