Гросс - Оченков Иван Валерьевич

Март успел отреагировать, но все равно оказался не готов к масштабу и новизне произошедшего. На него обрушился настоящий горный обвал или лавина, мгновенно погребающая под собой и буквально стирающая человека в пыль.

Удар, даже и значительно ослабленный самопожертвованием Николая, оказался чудовищно силен. Он не просто вырвал Марта из «сферы», он выжег большую часть связей ауры и тела молодого гросса и опустошил резервы. Сейчас и обычная пуля грозила ему гибелью, кокон Силы больше не защищал его. Он ощущал, как искин предпринимает действия, вливая в своего навигатора поток энергии, и одновременно старается оживить поврежденные контуры.

К счастью, уцелел и энколпион. Его структура не предполагала защиты от внешних воздействий, поэтому в отражении атаки он оказался не задействован. И сейчас родовой амулет работал на пределе своих возможностей, экстренно, срочно-обморочно восстанавливая энерготонус хозяина.

Но и сам Март, как бы ни кратки оказались те мгновения, что оставляла ему злая воля врагов, не бездействовал. Он не позволил себе ни секунды шока или растерянности, упорно стремясь вобрать в себя Силу и снова выйти в энергосферу. К сожалению, он не успевал. Трое аякаси подняли тяжелые стволы ручных пулеметов и нацелили их на Колычева…

Хаджиев, сосредоточенно наблюдая через «сферу» за происходящим, в какой-то момент ощутил непонятную тревогу. Сосредоточив внимание на аурах солдат в здании, он вдруг с необычайной ясностью понял – это не люди. Он не знал, кто это или что это, но точно – не люди. Может, они когда-то ими и были, но теперь уже нет. Шарик светящейся энергии каждого из них лишь внешне, при самом поверхностном взгляде, напоминал человеческий, но стоило вчитаться в структуру и становилось ясно – такой у коренных обитателей планеты Земля быть не должно. Что у простых, что у одаренных.

Значит, там ловушка. И не простая. Значит, враг подготовился. И надо срочно действовать.

– Корабль к берегу, там беда, – отрывисто бросил он Татьяне.

Девушка побледнела, но мгновенно выполнила приказ. Хаджиев этого уже не видел, он бросился к отсеку, где стоял мотоцикл капитана. Откинув створку, он завел машину и, выкрутив газ до упора, рванул с места, стремительно набирая скорость. Расстояние в полкилометра БМВ преодолел рычащей молнией за считанные секунды.

Хаджиев непрерывно держал «сферу». В полной сосредоточенности ему удавалось в эти секунды одновременно и контролировать дорогу, и следить за тем, что происходило перед зданием тюрьмы.

Увидев слепящий энергоконус из Асано и пятерки аякаси, нацеленный на командира, Хаджиев, выжав из мотоцикла все возможное и невозможное, добавил еще скорости и без колебаний протаранил летящей и ревущей машиной плотную группу врагов, словно тяжелый мяч для боулинга расшвыряв врагов, как кегли.

Байк и его всадник сейчас стали единым целым – «оружием в руке», «божественным ветром-камикадзе», способным пробить защитную ауру одержимых монстров. Артефактор выплеснул в этом ударе всю свою энергию, всю волю и мощь намерения, стремясь, чтобы урон оказался наибольшим для врага.

Прежде он и не думал, что такой мгновенный выход силы возможен для одаренного, но в тот момент ему было не до размышлений. Он просто сделал то, что должен был. И вылетел из седла, покатившись по земле, стараясь сгруппироваться и просто выжить. Сил не осталось от слова совсем. Остатки сгорели в попытках погасить урон телу от столкновения с грунтом.

Любой человек на его месте давно бы превратился в переломанную куклу. Но думать сейчас надо было о другом. Покачиваясь, Ибрагим медленно поднялся на ноги, вытащил короткий меч и бросился на помощь своим.

Со стороны это, наверное, выглядело очень ярко, мощно и сокрушительно. Но куда важнее, что Март получил те самые необходимые ему секунды, чтобы вернуть тело и сознание под контроль, подключиться к «сфере» и обрести защиту.

Меч словно по своей воле оказался в его руках, и он с каким-то запредельным рыком, который пронял и заставил на миг споткнуться даже самых могучих врагов, а соратников, наоборот, наполнил уверенностью, ринулся вперед.

Началась кровавая рубка. Все происходило в алых отсветах горящей гауптвахты и грохоте артиллерии, бьющей как с земли, так и с небес. Все менялось с такой стремительностью, что сторонний взгляд ничего бы и не смог рассмотреть. Как бы ни были сильны одержимые ёкаями бойцы, но с отрубленными головами и руками драться они уже не могли.

На той скорости, на которой сейчас шел бой, даже большой силы прилагать к оружию не требовалось, главное – верно направить клинок и попасть. И можно двигаться дальше, оставив позади рассеченное и фонтанирующее кровью тело, в котором вопреки всем законам природы продолжала зачем-то упрямо теплиться уже беспомощная жизнь.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Еще миг назад они яростно дрались, и вдруг наступила тишина.

– Кто убит, тот убит, кто бежал, тот бежал, – устало заключил Март, вытирая клинок и вкладывая его в ножны.

Оглянувшись, он увидел лежащее неподвижно тело Николая. Рядом с ним стоял, ухватившись за простреленный бок, Горыня, прежний боцман «Бурана», казалось, сам еще не осознавая, как и уцелел в этой безумной мясорубке. Осознание появилось в голове Марта сразу же.

Сдернув с себя гайтан энколпиона, Колычев, приподняв безвольную голову цесаревича, надел крест ему на шею. А сам мысленно воззвал к искину, Киму и Хаджиеву.

«Ко мне срочно! Всю Силу разом через меня на него! Надо запустить сердце! Еще не поздно!»

Сообразивший, что происходит нечто еще им невиданное, но при этом очень важное, Чкалов первым подошел к нему и осторожно объединил свою сферу с сиянием вокруг целителя. Затем рядом с ним встали Виктор с Ибрагимом, и вокруг погибшего цесаревича образовался круг из одаренных. Пятым над ними незримо парил искин «Ночной птицы».

Первая попытка не принесла успеха, за ней без промедления последовала вторая. Март торопился, он уже начинал отчаиваться. И в этот страшный момент он ощутил ментальное присутствие адмирала.

«Успокойся, измени модуляцию импульса, запусти волну в такт биению своего сердца. Выдохни. Нет ничего. Только ты и твоя Сила. Вот так. Очень хорошо. А сейчас действуй!»

Март отрешился от горячки, азарта и нерва недавней битвы и осторожным касанием, словно сдувая невесомое перышко с ладони, направил Силу на своего царственного пациента. Миг, второй, третий, и молодое сердце цесаревича откликнулось. Сначала нехотя сделало первый неуверенный удар, за ним еще и еще, с каждым разом набирая силу и ритм.

«Коля, Коля, ты слышишь меня? Мы рядом, мы не дадим тебе уйти! Проснись, Николай!»

А где-то в бесконечной дали в этот миг наследник Российской империи ощутил себя в какой-то сияющей сфере. Не было ни боли, ни волнения. Ему показалось, что его зовут. Он оглянулся, но никого не увидел, кроме мягкого, дружественного света.

«Поздравляю вас, цесаревич, вы обрели выход в мир энергий. Вот только теперь вам предстоит отыскать путь назад, к своему телу. Но вы обязательно справитесь».

А на земле Март, донельзя обрадованный проведенной экстренной терапией, поднялся с колен и распорядился:

– Немедленно уходим к «Птице». Игнат, бери стажера, остальные в круг рядом с ним, прикрывать Николая телами. Он нас всех спас…

– Погоди-ка, – все так же окая, остановил его Чкалов, прихватив за плечо.

– В чем дело, Валера?

– Ты иди, а мы сами. «Бурею» я потерял, а тут вроде целый фрегат имеется у япов… И я не заметил, чтобы он поднялся в небо…

– Ну ты кадр, Чкалов, – обескураженно посмотрел на спасенного пилота Колычев. – Нет, я, конечно, видел отморозков, но таких…

– Хорош воспитывать, – отмахнулся явно польщенный такой характеристикой главный хулиган Российского ВВФ. – Времени в обрез.

– Тогда слушай, – наклонился к нему Март и кратко поведал об убитом японском капитане и как именно тот повредил двигатели.