Вольнов - Zona Incognita
— История свидетельствует, что один человек вряд ли спасёт мир, но попытка не пытка... — проворчал Штрих, подтягиваясь на руках и высовывая голову из круглого отверстия колодца, уводящего вниз. В подземных лабиринтах множество укромных местечек.
Опять же, здесь ближе к источнику, откуда он черпал силы.
3
— Пойдём, пойдём, моя хорошая. — Она взяла Шутку под локоток и повела к её личному Древоси-лу. — Ослабеешь, ходить не сможешь. Оно тебе надо? Уж извини, сейчас и здесь по-другому тебе не выжить. Надо под питаться.
Направляемая твёрдой рукой сталкерша шагала безропотно, даже не пыталась сопротивляться, но у хозяйки сада вдруг возникло странное ощущение, что подопечная искоса наблюдает за ней. Изучает прекрасные черты лица телесного воплощения, критически осматривает роскошные женские формы аватара, будто оценивая, насколько привлекательна избранная и сотворенная внешность, способна ли составить достойную конкуренцию. Женщина остаётся женщиной даже после десятков огненных лет, проведённых в аду Зоны, даже спящая, даже... Стоп, о чём это я?!
Хозяйка спохватилась. Этого просто не может быть. Шутка не видит аватар, она спит на ходу. Первая Попытка не воспринимает реальность сада, её разум не чует остановленное, застывшее время. Мысленно сталкерша живёт в привычном мире. Пробирается по Зоне, исполняет миссии, останавливает соискателей, вербует или убивает потенциалов, помогает новым коллегам... в общем, первейшая из ловчих желаний упорно следует по однажды избранному пути. И наверняка Достойная Соперница тоскует по своему любимому мужчине, с которым разлучена стараниями Черноты... Но Луча в саду нет, он присоединился к исходу, успел выбраться за пределы Зоны, и хозяйке ничего не известно о его дальнейшей судьбе. Вот если она сумеет проникнуть в будущее, встретить долгожданный завтрашний рассвет, оставаясь живой и при памяти, тогда уж... Изучив параметры будущего, полученного в результате всех операций и усилий, узнает и судьбу Ника, несостоявшегося истинного собеседника, и сообщит проснувшейся Шутке.
Сейчас она наводила порядок. По замысловатым траекториям настигала сталкеров, стараясь никого не пропустить, и разводила по лепестковым кругам. По дороге, завидев почерневшие растения, нещадно выпалывала их. С Древосилами чёрного окраса справиться было сложней, приходилось лечить, это дерево выкорчевать можно только в паре с подопечным симбионтом. Некоторых сталкеров приходилось вытаскивать из дебрей, в которых они застревали. За некоторыми приходилось далеко ходить, они успевали забрести чуть ли не на другой край замкнутой вселенной... Конечно, все эти хороводы в саду были всего лишь адаптированным отображением истинных энергетических процессов, происходящих в её недрах.
Так ей было удобней. Оставаться человеком, ак-центируясь на внешней, сознательной стороне бытия. Подсознание, как и у всякого разума, функционировало скрытно и обособленно, там шли своим чередом ранее запущенные процессы, управлявшие борьбой за выживание. Им лучше не уделять постоянного внимания сознания, чтобы не оказаться в положении сороконожки, которая вдруг замерла на месте, задумавшись, какой лапой ступить.
Таким образом, внешне она предпочитала по-прежнему выглядеть женщиной. С каждыми условными сутками всё более и более измождённой. Но только не в краткие часы возвращения напарника.
Да, вернётся Нессия, надо будет с ним посоветоваться...
Что будем делать? — спросила у него, когда он вернулся; уже после того, как отдохнул в её объятиях.
Любимый мужчина сидел на плетёном стуле. Рядом на столешнице такого же ротангового столика лежали солнечно-оранжевые апельсины. Ему нравился этот фрукт, и она всегда материализовывала целую корзинку к его возвращению. Каждый раз со страхом ожидая, что ароматным частичкам солнца некому будет порадоваться.
Не дождутся. То же, что и делали. Раз уж ты решила отказаться от соблазнительной идеи всех убить, одной остаться, то...
Легко сказать. Мы с тобой всячески стремимся найти выход из тупика, а Земля тем временем так и норовит нас стереть со своего лика. Ей-то неинтересны все эти философские категории человечества, у неё своё представление о том, кому жить, а кому умереть. Я чувствую, силы мои катастрофически слабеют, как ни стараюсь выдержать напор. Значит, чтобы вновь быть сильной, я просто вынуждена не противиться естеству? Снова начну убивать людей и воровать энергию жизни... Мы жилы рвём и надрываемся, исправляем ошибки прошлого, чтобы вырваться из тьмы и свести жертвы к минимуму, а в идеале вообще научиться жить, не убивая. Но выясняется, что зря... Без убийства не выжить, получается. Норма реальности.
— Да уж, надо стать воистину аномальным, чтобы вырваться из замкнутого круга нормы и никого не убивать, — сказал он тихо. — Но мы ведь не перестанем пробовать, правда? Иначе зачем было начинать этот кровавый кошмар...
И такая неизбывная, смертельная тоска сквозану-ла в этот миг в глазах мужчины, который вынужден убивать, убивать, убивать во имя своей любимой!!!
В этот миг она вдруг поняла, что ещё не совсем человек. Воистину человеком станет лишь в тот миг, когда исчерпает последнюю попытку и будет готова заплатить жизнью за отвоёванное право НЕ убивать. Потому что вопреки всем законам природы оставаться человечным в этом мире — вот настоящая аномалия.
Если станет, тогда и получит награду. Узнает, правда ли.
Глава двадцать первая. Химерические страсти
1
До того холодно, что кажется, эмаль на зубах трескается. Зато воздух чистый-чистый, морозный такой. Голова с непривычки кружится, и настроение не к месту веселое. Зима, как всегда, по традиции, нагрянула неожиданно.
Броня в этой ходке — дело второстепенное. Сейчас ловкость более востребована. Потому и «костюмчик» выбрал, можно сказать, летний. Но хорошим бронежилетом не побрезговал, конечно. Спецназовский «Оберег-7М» с бронепластинами, переплетёнными композитными материалами, надёжно прикрывает тело, хотя и не греет. Топаю по хрустящему снегу, зубами стучу и обдумываю причины неудачной схватки. Под напором огня тварь отступила, но это не более чем тактический ход. Химеры не бегут, поджав хвосты. Кто живой остался после встречи с ними — тот знает.
Гложет то, что не успел воспользоваться специально припасёнными для этой встречи артефактами. Жменя осколков «мёртвого камня», способных остановить её бешеную регенерацию, так и осталась в контейнере на дне рюкзака.
В упор изрешетил гадину из «калаша». Прыгал вокруг неё, как наскипидаренная блоха, три магазина выпустил и, отлетев от удара её лапы в сугроб, напоследок из подствольника одарил. Граната слегка оглушила тварь, и я уж было обрадовался, что всё так славненько получатся — быстро и гладко. Но когда вставил острый серебристый камушек в специальное крепление самопальной «швайки» и пожелал завершить начатое, зверя и след простыл. Вдогонку ему над заснеженными холмами только моё протяжное «Ё-о-о!» и раздалось...
